«Приключенческие» заметки злостного нарушителя пограничного режима

Сразу же хочу предупредить читателей, в том числе тех из них, кто носит зелёные береты: эта статья совершенно субъективна. Здесь не будет комментариев должностных лиц Госпогранслужбы Украины. Не будет статистики, которая показывает официальную сторону охраны государственной границы (объёмы контрабанды, миграции населения и т.д.). Не будет экспертного анализа нынешнего состояния пограничного ведомства и его боеспособности. Предлагаемые вашему вниманию заметки целиком и полностью построены на личном опыте автора этих строк — опыте «столкновения» с действующим пограничным режимом и общения с защитниками рубежей нашей Родины. Представляет ли этот опыт какое-либо значение для оценки сегодняшней ситуации на границе, судить не мне. Терпеливому читателю я могу обещать только одно — скучно не будет.

Эпизод первый, смешной и серьёзный. Детское знакомство с «железным занавесом»

Моё первое знакомство с государственной границей (а состоялось оно в советское время) было смешным и серьёзным одновременно. Инцидент произошёл в столь раннем детстве, что я ничего не помню — об этом мне рассказали родители. В тот период мы жили в общежитии, на пятом этаже, и одно из наших окон выходило на Дунай. То бишь на границу с Румынией. И вот как-то вечером к нам «в гости» явился пограничный наряд. Суровые воины в зелёных фуражках объяснили моим маме и папе: есть подозрение, что из окна этой квартиры подаются световые сигналы в сторону границы — окно уже несколько минут то загорается, то гаснет.

Родители сначала удивились и даже растерялись, но причина «световых сигналов в сторону границы» выяснилась очень быстро. Маленький мальчик (а это был я, как вы понимаете) стоял на табуретке и играл с выключателем, наблюдая за тем, как «моргает» люстра. Увидев «шпиона», пограничники извинились и ушли.

Такая вот бдительность была в процессе охраны границы Союза Советских Социалистических Республик.

В школьные годы я с друзьями часто гулял на берегу Дуная, и нас всегда огорчала пограничная колючая проволока, заграждавшая доступ к воде. Мы тогда не понимали, что этот барьер — часть легендарного «железного занавеса», и относились к нему уважительно и даже трепетно. Не знаю, как в Измаиле, но среди ренийской детворы бытовала легенда, что колючую проволоку трогать нельзя. Одни говорили, что по ней идёт электрический ток, который может ударить человека; другие верили, что после прикосновения к ограждению немедленно прибегут пограничники и всех схватят. Таким образом, делу охраны священных рубежей СССР служили даже мифы.

Эпизод второй, профилактический. Я пойман, хотя и не вор

В 16-летнем возрасте мне довелось проверить прочность «железного занавеса» не мифически, а реально. К западу от Рени, на стыке границ Украины, Румынии и Молдовы, расположено интересное место, известное в народе как Третий овраг. Это целая система глубоких и извилистых оврагов, некоторые из которых могли бы запросто вместить пятиэтажный дом. Самые отчаянные ренийские мальчишки ходили туда играть в «войнушку» (родители за такие походы по головке не гладили), а поскольку в число отчаянных я не входил, то Третий овраг долго оставался для меня «терра инкогнита».

Наконец, я достиг тех лет, когда у «предков» редко спрашивают разрешения на что-либо. Под влиянием неудовлетворённого детского любопытства я решил отправиться на Третий овраг и провести там «географические исследования». Было это в 1989 году.

Так случилось, что я сбился с пути и пропустил нужный мне поворот. В итоге я дошёл до окрестностей села Джурджулешты, где над железной дорогой увидел сооружение, похожее на мост. На нём располагались две вышки, а в них находились пограничники. Я остановился, однако не знал, что делать дальше. Заметив меня, один из пограничников спросил, куда я иду. «А что, здесь ходить нельзя?» — прикинулся я дуриком. «Нельзя», — прозвучало в ответ. Тогда я просто повернулся и пошёл обратно той же дорогой.

Видимо, такое поведение показалось пограничникам очень странным. Но в тот момент я и не подозревал, что моё невинное путешествие может обернуться нешуточными последствиями…

Помню, стояла страшная жара, и я торопился вернуться в город, так как не взял с собой воду. Я отошёл от Джурджулешт километра на два, как вдруг увидел, что… за мной — погоня. По раскалённой от солнца пыльной каменистой дороге (когда-то, когда люди ещё не придумали такого количества пограничных формальностей и препятствий, по этой дороге бессарабские крестьяне ездили на рынок в румынский Галац) буквально бежал пограничный наряд из трёх человек. Как и положено, их сопровождала служебная овчарка. Мне запомнился вид бедной собачки — язык у неё, что называется, был на плече. Да и солдатики выглядели не лучше — в такую жару они гнались за мной в полном обмундировании.

Старший наряда — высокий блондин — представился, и начал меня допрашивать. Однако мои искренние объяснения его не убедили. Сержант был явно раздражён по поводу того, что в такое пекло я не дал им отсидеться где-нибудь в тени. Он обвинил меня в том, что я не просто нарушил пограничный режим, оказавшись тут без документов, а убегал от погони: доказательством тому якобы служило большое расстояние между моими следами на дороге…

Короче говоря, меня задержали и повели в сторону Джурджулешт. Если говорить без лишних подробностей, то можно отметить, что по пути пограничный наряд несколько раз выходил на связь со своим начальством, советуясь относительно того, что со мной делать дальше. Судя по всему, полной ясности в этом вопросе не было, и, в конце концов, меня привели на ближайшую заставу. Там офицеры на протяжении трёх или четырёх часов прочищали мне мозги допросами и профилактическими беседами, после чего посадили в УАЗик и отвезли в Рени. Но и в городе мне не сразу дали расслабиться: майор-пограничник, сопровождавший меня, велел водителю остановиться возле РОВД. Здесь я подвергся последней психологической атаке: мой «конвоир» пригрозил, что сдаст меня в милицию. Будучи уже изрядно запуганным, я либо отмалчивался, либо отвечал что-то неопределённое.

Насладившись заключительным воспитательным аккордом моего задержания, офицер милостиво отпустил меня домой. В общем, мне доходчиво дали понять, что с советской границей шутки плохи.

А тем временем до крушения СССР и падения «железного занавеса» оставалось всего два года.

Без эпизода. «Лирическое» отступление

После того, как Украина стала независимым государством, система охраны границы стала существенно меняться. И, мягко говоря, не самым лучшим образом. С одной стороны, появились признаки либерализма (в частности, в черте города Рени было демонтировано заграждение из колючей проволоки), но, с другой, организационный и моральный уровень украинских погранвойск, позднее преобразованных в Госпогранслужбу, начал резко падать. Пограничники перестали быть той военной элитой, которой они являлись в Советском Союзе. Говорю это, опять же, на основе личного опыта. Впрочем, упадок «зелёных беретов», как и упадок украинской армии — давно ни для кого не секрет.

Не буду сейчас касаться работы ГПСУ в пограничных пунктах пропуска — я практически не бываю за границей (исключая Молдову) и не сталкиваюсь с практикой пограничного и таможенного контроля. Мой рассказ целиком посвящён охране так называемой «зелёной границы».

Откуда же взялся у меня этот самый личный опыт близкого «общения» с кордоном нашей «неньки»? Всё очень просто. Я очень люблю природу и считаю, что отдых где-нибудь в лесу или на берегу водоёма — лучший отдых из всех существующих его вариантов. Но автомобиля у меня нет, и, соответственно, нет возможности выезжать туда, где природа более-менее сохранилась. Что остаётся? Остаются окрестности, доступные пешеходу или велосипедисту. В этом смысле засушливые местные степи — не самый привлекательный ландшафт. Единственным островком сравнительно дикой природы является побережье Дуная. Однако оно же — пограничная зона, вход в которую строго регламентирован.

Что делать: добросовестно соблюдать пограничный режим или же прорываться к запретному плоду на свой страх и риск? Грешен: я выбрал второе. Тем более что за годы независимости на некоторых участках границы линия инженерно-технических сооружений (ИТС) была разрушена, пограничные вышки оказались брошенными, заставы закрылись. В частности, такая картина наблюдается на отрезке от Рени до Джурджулешт: например, остатки колючей проволоки здесь можно просто перешагнуть. И я стал перешагивать всё чаще и чаще: иногда с друзьями или с семьёй, но в основном — в гордом одиночестве. Там, за условной чертой, манили шашлыки, рыбалка, купание… Ну, как устоять перед соблазном?

Сначала я ощущал себя чуть ли не преступником, но потом пришёл к выводу, что оставшаяся в наследство от СССР концепция охраны границы (линия ИТС, колючая проволока, пограничный режим) — просто анахронизм. Эта концепция эффективна только при условии дальнейшего применения советских методов защиты рубежей государства. Если же мы уходим от этих методов и движемся в сторону Европы, то столбы с «колючкой» как-то плохо совмещаются с современными технологиями охраны границы.

Нарушая действующий в нашей стране пограничный режим, я всегда оправдывал себя по нескольким пунктам. Во-первых, в погранзоне я всегда появляюсь с документами (именно отсутствие документов — один из поводов для применения к вам предусмотренных законом санкций). Во-вторых, статья 33 Конституции Украины гарантирует гражданам свободу передвижения на всей территории страны, и с этой точки зрения погранзона — даже за линией ИТС — такая же территория Украины, как и любой другой её район (общеизвестно, что дунайская граница проходит по фарватеру реки). И хотя Постановления Кабмина от 27 июля 1998 г. № 1147 и от 8 декабря 2010 г. № 1110 «О пограничном режиме» предусматривают нахождение граждан за линией ИТС только по специальному разрешению ГПСУ, конституционность этой нормы вызывает сомнения. И, в-третьих, меня всегда утешал тот факт, что мои вылазки не представляют никакой угрозы государственным интересам Украины на её рубежах.

Парадокс, однако, заключается в том, что большинство конфликтов с пограничниками у меня возникало тогда, когда я НЕ НАРУШАЛ погранрежим.

Эпизод третий, алкогольно-апельсиновый. Гнев обиженного хранителя рубежей

Среди множества этих конфликтов можно выделить абсурдный инцидент, произошедший, что называется, на ровном месте. В разгар лета я шёл вдоль Дуная, причём не по дикой местности, а по вымощенной бетонными плитами дороге, которая проложена в 20-30-ти метрах от линии ИТС. Внезапно из иномарки, стоявшей на обочине, вышли двое мужчин — пограничник и гражданский. Пограничник попросил меня предъявить документы, и я протянул ему удостоверение журналиста. С недоверием изучив его, служивый начал расспрашивать меня, откуда/куда я иду и что вообще здесь делаю. В подобных случаях я всегда рассказываю нехитрую легенду: иду с «фазенды». Правдоподобно. А проверить — трудно (в этих местах действительно расположен крупный массив садово-огородных участков). В принципе я не против говорить правду, однако никто ведь не поверит, что человек «просто так», ради спортивного интереса совершает 15-километровую пешеходную прогулку в непосредственной близости от кордона…

Отвечая на вопросы пограничника, я сразу почувствовал исходивший от него запах алкоголя. Очевидно, именно воздействие спиртного привело к тому, что мои ответы разозлили хранителя рубежей Родины. Дальше с его стороны последовал приблизительно следующий монолог: «И шо, б…, ты типа такой крутой журналист, да? Думаешь, б…, показал тут удостоверение, и тебе ничего не грозит? А ты знаешь, что из-за таких как ты, б…, я недавно получил взыскание? Меня лишили премии, и я не смог своим детям апельсины купить!»

Какое отношение моя скромная персона имеет к служебным неприятностям пограничника, я так и не понял, однако, учитывая взрывоопасную ситуацию, старался говорить с ним очень спокойно и вежливо. Не помогло. Забрав мои документы, пограничник стал вести долгие телефонные переговоры со своим начальством, выясняя, как со мной поступить.

(Окончание следует)