На одной из редакционных «летучек» разгорелся жаркий спор по поводу роли науки в обществе. Мнения разделились, и участникам дискуссии так и не удалось прийти к единому знаменателю. А как обстоят дела на практике? За ответами мы обратились к директору Научно-исследовательского и проектного института стандартизации и технологии экобезопасной и органической продукции Национального университета биоресурсов и природопользования Украины кандидату технических наук, старшему научному сотруднику Игорю МАЗУРЕНКО.

— Игорь Константинович, какими научными проблемами занимается нынче ваш институт?

— Все они связаны с переработкой и производством пищевых продуктов, разработкой для этих целей новейших наукоемких технологий и технических средств. Особое внимание уделяется продуктам, предназначенным для лечебного и лечебно-профилактического питания детей, использованию чистого и органического сырья растительного и животного происхождения, водных биоресурсов.

Кроме того, работаем над адаптацией нормативной базы аграрного сектора к требованиям Европейского Союза, в частности в сфере стандартизации, метрологии, сертификации, внедряем современные критерии оценки качества и методы его контроля. Отечественные контролирующие органы при проверке качества и безопасности продукции пользуются разработанными институтом нормативными документами.

Своего рода всеукраинским арбитром служит Украинская лаборатория качества и безопасности продукции АПК, филиал которой действует на базе института. С ее помощью нам удалось, к примеру, выявить в консервированных ананасах из Таиланда большое количество консервантов, буквально разъедающих даже жесть.

— Много ли сейчас сохранилось предприятий некогда мощной перерабатывающей промышленности?

— Честно говоря, не очень много. Преобладают в основном частные предприятия в виде цехов малой мощности. Да и располагаются они преимущественно в Донецкой, Николаевской, Одесской, Харьковской, Херсонской, Львовской и Тернопольской областях. Все это обернулось спадом производства консервированного продовольствия.

Еще хуже обстоят дела с производством детского питания, которое, называя вещи своими именами, приказало долго жить. В конце минувшего года суд признал банкротом одно из крупнейших на тот момент предприятий отрасли — Балтский молочно-консервный комбинат детских продуктов — и открыл на нем ликвидационную процедуру. А мощности знаменитого в свое время Одесского консервного завода детского питания вынесены за пределы города.

Обеспокоенные ситуацией, ученые института подготовили ряд предложений по развитию производства продуктов детского питания, в том числе диетического и лечебного. Они легли в основу Концепции, а затем Государственной программы развития производства продуктов для детей на период 2014–2016 годов. На сегодняшний день программа утверждена постановлением Кабинета министров и решается вопрос ее финансирования. Если не принять экстренных мер, продовольственная безопасность в этом секторе обеспечения окажется под большой угрозой. Ведь уже сейчас продукты детского питания почти полностью завозятся в нашу страну из-за рубежа.

— Помните, прежде говорили: «знания – сила». А являются ли они таковыми сегодня и насколько востребованы в перерабатывающей отрасли?

— Разработки нашего института и коллег из Одесской национальной академии пищевых технологий востребованы более чем наполовину. А если быть откровенным, то нынче многие руководители новых предприятий никаких современных новинок не хотят, а к ученым обращаются лишь в случаях, когда того требует законодательство.

К тому же у нас поменялись культура питания и вкусовые предпочтения соотечественников. Ведь сегодня свежие фрукты и овощи в продаже круглый год, нет былого спроса на консервированное продовольствие. Нельзя сбрасывать со счетов, что все больше горожан реже готовят пищу дома, чаще пользуются разного рода фаст-фудами, кулинариями и предприятиями быстрого питания. Поэтому и перерабатывающие предприятия строят свою работу по принципу малого выпуска продукции.

Правда, довольно-таки много продовольствия уходит за рубеж, где его очень жестко контролируют. Наши соки из фруктового сырья, рыбную и овощную продукцию охотно берут торговые предприятия России, Беларуси. Для того чтобы отвечать всем строгим требованиям заказчиков, переработчики стараются прибегать к помощи

науки.

— Опирается ли, по вашему мнению, на науку сложный механизм современного развития?

— Утвердительно ответить на этот вопрос можно лишь с натяжкой. Дело в том, что наш бизнес вообще не дружит с наукой. Государство же обращается к ученым лишь в случаях, когда нужно разработать долгосрочные программы, бизнес-планы, поучаствовать в создании новых законов и нормативных актов. Бизнесу и этого не нужно.

— Похоже, в таких условиях впору говорить об оскудении научного потенциала?

— Скажу откровенно: любая наука, как и искусство, перестают жить и существовать, когда заканчивается финансирование. Предположим, наука еще как-то может выжить на самофинансировании. А вот заработать на содержание зданий, лабораторий, хозяйственную деятельность, поверьте, практически невозможно – на эти цели уходит более трети всего бюджета. Хорошо, хоть государство выделяет нам деньги частично на науку и заработную плату. Но похвастаться высокими заработками ученые нынче не могут. К примеру, для того чтобы получать 3–3,5 тысячи гривень в месяц, нужно проработать с добрый десяток лет и дослужиться до должности старшего научного сотрудника. Выпускникам же вузов вообще платят зарплату чуть выше минимальной.

— Авторитетно ли сегодня звание ученого, сохраняется ли престижность научной деятельности?

— Однозначно ответить на этот вопрос трудно. С одной стороны, наблюдается тенденция престижности ученых. Например, Администрация Президента Украины, формируя кадровый резерв для высших эшелонов власти, предпочтение отдает тем, кто занимается научной деятельностью, имеет научное звание. Кандидатов высокого уровня профессионализма запрашивает на работу и Кабинет министров, которому подчиняется наш Национальный университет биоресурсов и природопользования Украины. Проводится также реформирование высшего образования и высшей школы.

С другой стороны, на практике все по-иному. Диссертации чаще всего пишутся «на полку» или, как говорят, «при сдувании пыли», а стало быть, представляют собой элементарные компиляции, не имеющие практического применения. Утешает, что у нас много талантливой молодежи, которая мыслит и действует по-новому, а также потребность нашего государства в научных кадрах.

— Ученые-прикладники, разрабатывающие проекты, сегодня, согласитесь, способны принести коммерческую выгоду. А что делать тем, кто занимается фундаментальной наукой, где результаты появляются далеко не сразу?

— Практика, как известно, это критерий истины. Поэтому «фундаментальщики» не могут обойтись без «прикладников». Равно как и представители прикладной науки – без достижений фундаментальной. У нас в институте оба эти вида науки действуют в тандеме. Вот почему мы не работаем вслепую и не занимаемся исследованиями, которые не нужны на практике.

Например, недавно Государственная таможня поручила нам «изучить продукты и обосновать критерии, которые позволяют определить технологию получения продукта, а следовательно, и его качества». То есть таможенной службе важно было знать, как получен тот или иной пищевой продукт. Скажем, томатную пасту отечественные производители всегда получают методом выпаривания. Китайцы же изобрели другой, более быстрый способ изготовления пасты – с помощью добавления крахмала. А это, как говорят одесситы, две большие разницы. Наши ученые прикладной науки без проблем справились с заказом таможни.

Но они не обошлись бы без современных показателей качества продуктов – их физико-химических параметров, энергетических ценностей и других. Ведь прежние показатели давно устарели, они не адаптированы к качеству современных сырьевых ресурсов, за это время появились новые продукты и требования к оценке их качества. Созданием же этих новых современных нормативных документов как раз и занимается наша фундаментальная наука.

— И все же нынче бытуют мнения, что наука в Украине находится в стадии клинической смерти.

— Категорически не согласен с подобными мнениями. Если наша отечественная наука перестроится по-новому, она будет жить. Но для этого должны немало постараться сами ученые. Они, как и журналисты, сами должны находить актуальные темы, уметь их коммерциализировать.

В научных коллективах накопилось немало других актуальных проблем, которые предстоит решать. Кстати, молодые не хотят даже вникать в эти проблемы – они начинают искать выходы и чаще всего уезжают за рубеж. Но все, повторяю, поправимо.

— Игорь Константинович, каковы, на ваш взгляд, резервы использования современных достижений науки?

— Все зависит от отраслей науки. У нас разработки «прикладников» внедряются сразу. Скажем, новые стандарты (ДСТУ), нормативные документы выходят в свет в течение года. А вот новинки «фундаментальщиков» можно использовать лишь через восемь-десять лет. Мы тесно сотрудничаем с коллегами из селекционно-генетического института НААН Украины, Национальной академии пищевых технологий, опытными станциями. И это реальный шанс на дальнейшее внедрение наших разработок.