Одесса простилась с Борисом Давидовичем Литваком

«У таких, как Вы, Борис Давидович,

Не слезливых даже от тоски,

Слез трусливых пытками не выдавишь.

Могут выжать их из глаз всевидящих

Только дети, а еще стихи.

Вы – чернорабочий милосердия.

Там, где Вы, — там ангелы, там храм.

Редкую прижизненность бессмертия

Ваши дети даровали Вам.

Труднее всего сказать: я люблю тебя, прости, помоги мне

Солнце пыталось пробиться через дымку не по-апрельски холодного воскресенья, да так и не смогло. Где-то пела синичка, и это был единственный звук на Пушкинской, единственный, если не считать музыки, тихо плывшей над этими зданиями, над людьми, над траурными венками, над спящими платанами, над Домом с Ангелом. Длинная змейка людей, молча выстроившихся в траурную процессию, медленно движется по брусчатой мостовой к месту, где в последний раз каждый из пришедших скажет: «Боренька, любимый, пусть земля тебе будет пухом».

Розы, гвоздики, калы… Пожилой мужчина, с седыми развевающимися волосами, становится в хвост очереди, у него в руках странный деревянный чемоданчик с отверстиями — из каждого выглядывает тюльпан.

«Это все, что я могу для него сделать… Пусть он постоит рядом с ним там, он так много для меня сделал»…

Ни речей, ни рыданий — только тихий шаг и слезы, которые не сдерживает никто: ни женщины, ни мужчины, потому что спустя несколько часов придет осознание, что его уже нет, и никто не скажет, похлопав по плечу: «Лапа, идем покажу, какой чудесный компьютерный центр мы отгрохали» или же: «Ты чудесный пацан». И «чудесные пацаны», многим из которых перевалило за шестьдесят, а то и за семьдесят, судорожно трут глаза и глубоко затягиваются сигаретой, отходя в сторонку, мысленно про себя произнося такие сложные, но такие простые слова: «люблю тебя», «прости» и «помоги нам».

А прямо под крыльями золотого ангела висит огромный портрет смешливого человека — человека, которому удалось сделать невозможное возможным, человека, который считал главным делом жизни помогать и спасать тех, кто слабее, человека, которого при жизни называли волшебником, но чаще всего — святым. Он смотрит с него на тех, кто пришел, словно успокаивая: «Все будет хорошо и даже лучше, я прослежу…».

В воскресенье город прощался с Борисом Давидовичем Литваком. Его жизнь оборвалась 10 апреля на 85-м году.

Он пережил оккупацию Одессы, работал с тринадцати лет на МТС в селе Рештан под Ферганой, куда был эвакуирован вместе с матерью, обрел десятки регалий и наград, стал Героем Украины, заслуженным тренером Украины и Почетным гражданином Одессы и области, получил орден «За заслуги» III степени, но больше всего смущался, когда его называли совестью Одессы. Согласитесь, более высокого звания, чем это, просто не существует.

Никогда не возвращаются обратно: время, слово, возможность

Жить на вдохе, мочь, созидать и творить вопреки обстоятельствам, убить в себе страх, любить пылко, без недомолвок и недоговоренностей, как дышать. Все это могут дети, а еще подростки. Но оказывается, что раз в сто лет рождаются люди, которые способны быть такими с первого до последнего вздоха. Борис Давидович Литвак именно так жил и любил дело — дело, которое он обрел уже в 60, дело, которым ему поручила заняться его обожаемая дочь. Словно посланник ангелов, она сказала: «Папа, твои тренеры ходят по школам, выбирают самых высоких, здоровых и красивых, самых готовых к жизни людей. Ты создаешь условия для их развития, хотя они и без тебя могут обойтись. Ты не хотел бы подумать о слабых и больных, которые ничего не могут сами, которые обречены, если им не помочь?..». Она знала, что скоро уйдет туда, откуда не возвращаются. И 60-летний пожилой и очень уставший руководитель спортивной школы кожей почувствовал, что это не просто слова — это послание Высших сил и просьбу Ирочки нужно выполнить вопреки всему: возрасту, времени, системе и обстоятельствам. И ангелы отмерили ему еще четверть века, чтобы он успел создать свое детище, город в городе, государство в государстве — детский реабилитационный центр и фонд «Будущее», а проще — Дом с Ангелом.

Определяют человека: труд, честность, достижения

Он работал всю жизнь, сколько себя помнил. Время было такое: не работать было нельзя. У него не было детства, вернее, оно было, но какое-то покореженное, когда лучшей игрушкой был осколок фугасной бомбы, главное было — найти крупный и теплый. Своего отца он видел три раза в жизни. Воспитывала его мать, Анна Абрамовна, для которой он был солнечным мальчиком, приносившим ей радость и теплоту. Он любил играть в футбол, успевал «гонять мяч», при этом работал и работал, паял, вытачивал детали, таскал неподъемные микрофоны и камеры. Он не смог закончить десять классов, но все-таки поступил в институт на факультет физического воспитания. Выучился, получил диплом и стал работать тренером.

— Работал в «Авангарде» — это рабочее спортивное общество. Там я уже занимался строительством Дворца спорта, который и сейчас стоит. Еще мы бассейн построили. В центре города, на Комсомольской улице, построил спортивный зал. Потом вот пришел сюда, в спортивную школу, и перестроил ее. Я так напахался на этих стройках, что был уверен — больше ничего не буду строить...

Но это он так думал, у ангелов на него были совершенно другие планы.

— Что тут творилось! (О строительстве реабилитационного центра — прим. автора) 70 человек рабочих стояли во дворе. Я, как Ленин на броневик, влез на крыльцо и рассказал им, что здесь будет. Слезы у них были пять минут, а работали они, не разгибаясь, семь месяцев…

Кто-то давал концерты, кто-то — деньги, ученики спортшколы работали кто утром, кто вечером, пианино бабулька подарила и банку варенья. Это все здесь! До копейки. Я отвечаю памятью…

И вырос центр на улице Пушкинской, рядом с его спортивной школой, Центр реабилитации детей-инвалидов «Будущее». Первый в городе, да и в стране, с пандусом для инвалидных колясок, со своим выставочным залом, кукольным театром (который курирует Резо Габриадзе), драматическим театром, крытыми спортивными площадками для мальчишек и девчонок с ограниченной подвижностью, с центром диагностики и оборудованием для страдающих ДЦП. Лечение здесь совершенно бесплатно.

Теперь ко всему этому добавился компьютерный центр, где детей учат возможной профессии, и гостиница на двести мест для мам с ребятишками, с лечебным бассейном, спортивными залами, столовой и садиком с «элементами Диснейленда», где проживание и питание тоже бесплатные. Ежедневно центр посещают 250 больных детей, за годы существования центра курс лечения здесь прошли 20 тысяч маленьких пациентов.

— Да как же можно сказать им, чтобы платили деньги? Это преступление. Хочет человек помочь, пусть идет в регистратуру, вносит деньги и берет квитанцию. Здесь ни один ребенок ни копейки не платит. А если врач заглянет больному в карман, он станет свободным художником.

Сам Борис Давидович никогда не получал ни копейки из денег, которые спонсоры перечисляли на счет фонда.

— Хоть я и президент фонда, ни копейки не получаю. У меня только в спортшколе зарплата и еще пенсия как участнику войны — мальчишкой работал в военное время на заводе…

В жизни наиболее ценны: любовь, убеждение, доверие

Он действительно любил людей, как может любить только сверхчеловек — чисто, до последней капли души, и ангелы расплачивались с ним гонораром в виде чудес, которые здесь происходили и будут происходить еще многие годы.

— Честно, здесь происходят чудеса! Тут сердца рвутся два раза. Один раз, когда тебе приносят калеку, второй — когда он уходит на своих ногах. Мы возвращаем больных к настоящей жизни! Если у человека сохранен интеллект, мы его на компьютере работать учим или ремесло даем — хоть рамочки делать для художников. Надо же, чтобы человек вошел в жизнь, стал ей интересным, а она — интересна ему. Вот то, что здесь происходит, — это выше моего понимания. Смотришь, не ходил ребенок — а ходит! Ручки заработали! Было тяжелое поражение речи, молчал, а у нас заговорил. Это счастье!

Ангелы здесь работают повсеместно, начиная от медперсонала и завершая главным — золотым ангелом на фасаде. Он в свое время тоже поучаствовал в спасении людей.

— Когда ставили окна, сорвалась металлическая рама, а внизу — сорок человек, в том числе и Мишкин отец (Михаил Рева, автор скульптуры «Золотой ангел» — прим. автора). Сколько б народу убило! Но рама зацепилась за крыло ангела! Это было чудо!

Говорят, есть на земле намоленные места, на которых следующие поколения строят храмы, больницы, детские сады, но никак не заводы, как-то это само собой получается. Так и на улице Пушкинской спортивная школа и центр детский стоят на месте синагоги, в намоленном месте. Может быть, поэтому все так и происходит здесь? Трудно сказать…

Он был несгибаем, следовал в жизни жестким принципам и не шел на сделки с совестью никогда, но при этом излучал вокруг себя столько доброты, что его называли просто Боренька. И в этом ласкательном никогда не было уменьшительного, поскольку Боренька был хранителем огромной Вселенной, где все жило и работало по закону совести.

Эпилог

Прохожий, остановись!

У тебя перед глазами надпись на граните: «Не отказывай в благодеянии, когда рука твоя в силах сделать это». Не просто прочти ее, а прими и помни, что каждый из нас способен творить добро. Главное — твори добро по правилу Бориса Давидовича Литвака: «Добро нужно делать тихо, чтобы об этом никто не знал».

Им он пользовался всю жизнь.