Вопрос, вынесенный в заглавие, может показаться риторическим. Но не торопитесь с ответом. Конечно, одесситы прекрасно знают и об указе Екатерины Второй, и о генплане ее помощников, и о ходе строительства порта. Но в последнее время развернулась жаркая дискуссия о возрасте нашего прекрасного города.

Сейчас нелишне напомнить авторам «шестисотлетней» Одессы, что просто так города, а тем более морские порты, не закладывались и не строились. В те далекие времена, когда на базе славянских племен формировались украинцы, русские, белорусы, люди не владели совершенной инженерной мыслью и серьезной техникой, а потому категорически не позволили бы себе выступить против природы. Свидетельством является опыт развития Килии, Очакова, Гезлева, Кафы, ряда других портовых городов. Поэтому подбирались такие физико-географические условия, которые не помешали бы порту и городу устойчиво существовать и не подвергаться негативному влиянию природы и набегам жестоких врагов. Вот почему еще в начале XVII столетия на тогдашних картах на месте расположения ранней Одессы не показано ни одного города или, как мы сейчас говорим, поселка городского типа.

На картах XVIII века отмечены небольшие хутора на месте современных Усатово и завода «Большевик», т.е. более чем в 15 километрах от турецкого замка и сторожевого поста Ени-Дунья. Обозначались мелкие рыбацкие поселки, временные стойбища, жилища отшельников… Конечно, эти хутора и стойбища не имели отношения к Одессе. И, конечно же, не могли быть крупным морским портом. Да и существовали они со значительными перерывами.

Что же могло помешать возникнуть Одессе в XIII-XIV веках и быть крупным городом и портом? Почему в те годы не был построен порт, да еще и крупный, на месте, которое спустя почти пять столетий было признано наиболее удобным на Черном море, несмотря на уже давнее существование Очакова и Аккермана? Даже могущественные мыслью и делом латиняне в пору средневековой колонизации Причерноморского побережья не смогли здесь оставить заметных следов. Почему так? Очень даже странно…

В первую очередь нужно сказать, что берега Одесского залива примыкают к сухой южной степи, где всегда был недостаток качественной питьевой воды. Использовать подземные воды для питья и бытовых нужд большого числа людей было нельзя, а достаточно крупной реки возле залива нет. Такие условия отпугивали славян, которые, по выражению арабских путешественников X-XIII веков, были «людьми леса». Что могло их заставить сменить веками сложившийся образ жизни с лесного на степной? А ведь недаром уже тогда, 600 – 700 лет назад, широкая незаселенная полоса суши, примыкающая к Азовскому и Черному морям, так и называлась «Дикое поле» или «Хазарская пустыня».

Был ли мотив для основания «довольно большого порта»? Давайте разберемся, кто был в то далекое время заинтересован в крупном портовом пункте. Турки? Но ведь они только готовились вторгнуться в европейское Причерноморье. Московиты? Но до Черного моря от них далековато, да и свои проблемы заедали. Молдаване? Но им было достаточно Дуная, Прута и Днестра. Кочевники? Хотелось бы видеть кочевника, сменившего седло лошади на мостик корабля. Поляки? Вряд ли, они только-только одержали победу при Грюнвальде в составе союзных войск, и до солидного экономического уровня Посполитой надо было шагать и шагать. Еще не исчезло с карты Киевское княжество. Еще не были поляками освоены «украинные земли» и не была еще создана «Украина – провинция Королевства Польского». Еще не докучали им своими набегами запорожские казаки. Да и приднестровские и придунайские народы отправляли свои товары на берега других морей не через Белый Город и почему-то не через «Качибей», а через Гезлев или Килию.

Любой порт XlV-XV веков обозначался на портоланах, любой значился в списках торговых мест, а тем более – крупный. Но тщетно искать «Качибей» на навигационных картах того времени. Да и само название никак не славянское: в нем четко просматривается искаженное «Хаджи-бей», т.е. в честь господина, совершившего «хадж». Могли ли дать такое название крупному порту православные славяне-украинцы?

Но все-таки продолжим.

Из географической литературы известно, что XIII-XIV века были крайне неблагоприятны для заселения этого «Дикого поля». В то время средние температуры воздуха были пониженными, гораздо чаще, чем сегодня, случались мощные бури. Льдом забивались любые бухты и заливы. И не только морским льдом. Одесский залив быстро и на долгие месяцы наполнялся речным льдом, в первую очередь из Днепра и Южного Буга. Вы видели, как даже лед наших дней, не столь суровый и мощный, лихо срезает сваи, шпунт и железобетонные опоры? Нет? Жаль. Какой смысл в этих условиях устраивать большой морской порт в суровой безжизненной степи? В степи и лесостепи, которую изредка посещали «уходники» да старались побыстрее преодолеть кочевники или отряды чужеземных войск? На том берегу, который всегда страдал от оползней и у которого море регулярно отбирало территорию.

А представляют ли себе сторонники идеи 600-летней Одессы, что значит в пору деревянного парусного флота иметь «крупный порт» в условиях серьезной ледовой обстановки и сурового штормового режима? Ведь в те далекие века вовсю развивался так называемый малый ледниковый период, когда средние многолетние температуры были на 2-5 градусов ниже современных. И представьте себе, что значит содержать причалы крупного порта в суровой погодной обстановке в период, когда сам Генрих Мореплаватель еще не додумался до конструкции судна «морского типа»? И как в степной глуши обогреваться крупному городу? И как при отсутствии леса создавать портовые сооружения, как это в те годы делали в Гданьске, Риге, Кенигсберге, Щецине, Бейруте, Марселе, Венеции? Ведь еще во второй половине XVIII века в Кинбурне, Очакове, на Перекопе, в Николаеве строительный лес был на вес золота, не говоря о более ранних веках…

Летние сезоны были засушливыми, что вело к выгоранию степи и понижению уровня грунтовых вод. Как тут можно образовать хинтерланд (район, тяготеющий к порту)? Как обустроить и наладить снабжение из него? Как обеспечить город с его инфраструктурой и крупным портом овощами, фруктами, мясом? Не питаться же все время морской рыбой, что для славян далеко не всегда было обычным делом. А к тому же, как можно себя чувствовать в безопасности в открытой степи, на виду у всех, кто желает полакомиться богатым городом? Это прекрасно понимали колонисты-латиняне, потому и не строили городов ни в Буджаке, ни в Едисане, ни в приморском Джамбуйлуцком Заднепровье или в Тартарии Ногайской.

В качестве «неоспоримого» артефакта качибеевского порта нередко указывается на старинный якорь, найденный в Куяльницком лимане. В те годы с бурными морскими штормами узкая пересыпь этого лимана, как и соседнего Хаджибеевского, практически каждый год прорывалась волнами. Причем по нескольку раз в год. Поскольку уровень лимана практически всегда был значительно ниже уровня моря, то образующиеся прорвы оказывались глубокими и могли существовать неделями и месяцами. В условиях малых глубин и мелководья узкого в то время залива кораблю, застигнутому бурей, было деваться некуда. Да и стихия никого не спрашивала. В подобных прорвах скорости течения были настолько большими, что лодкам сопротивляться было бесполезно и незачем. Дорога была одна – в спасительный лиман. Конечно, если бы в лимане был означенный Качибей, то, во-первых, все равно ему до Одессы далековато, а во-вторых, якорей могло бы быть и побольше.

Сегодня многие школьники, отягощенные географическими знаниями, не сомневаются, что в мире «все течет и все изменяется». Что меняется в Одессе? Конечно же, море и морское побережье. Взять хотя бы оползневый берег, крайне не приспособ­ленный для застройки. Да и само море не отстает. Современные точные расчеты, выполненные профессорами В.И. Шмуратко и Г.И. Ивановым, доказали, что около 700 – 600 лет назад Черное море переживало, помимо «малого ледникового периода», еще и так называемую Корсуньскую регрессию. Обычное дело. Тогда уровень моря находился на 2-4 м ниже современного.

Этот результат подтверждается прямыми многолетними инструментальными измерениями уровня моря в Одесском заливе на гидрометеорологической станции «Одесса-Порт». Она с перерывами работает с 1821 года. А непрерывно – уже около 140 лет. Если учесть этот результат, то за указанные 600 – 700 лет Одесский залив имел глубины на 3-3,5 м меньше, чем сейчас. Это значит, что на широкой мели 600 – 650 лет назад порт, да еще большой, не мог существовать в том месте, где сейчас на плато располагаются Приморский бульвар и бульвар Жванецкого. Иначе заходящим судам (конечно же, крупным) вместо киля надо было приделывать колеса или гусеницы. Эта же причина не дала возможности развиваться Белгороду, у турок – Ак-Кермену.

И, наконец, еще одно. По опыту строительства средневековых портов, например, Варны, Стамбула, Пирея, Триеста, Венеции, Генуи, Марселя и многих других, хорошо известны находки руин 400 – 600-летней давности. Причем не вызывающие сомнений в своей принадлежности и, к тому же, почти всегда в хорошем состоянии. Постройки большого города и портовые сооружения должны были быть запечатлены в каких-то руинах. А у нас, однако, таковые «качибеевские» не обнаружены.