Субъективные размышления по ходу судебных разбирательств

2 мая исполнилось два года со дня трагических событий в Одессе. И каким бы солнечным ни был этот день, каким бы голубым и чистым ни было небо и как бы ни пели птицы спустя годы и годы, одесситы никогда не смогут забыть эту печальную страницу истории нашего города.

Пожалуй, пока что скорбеть и вспоминать— это единственное, что нам остается, поскольку наказать тех, кто виновен, даже по прошествии немалого времени не удается. Впрочем, как и выяснить, кто же конкретно виновен в организации и осуществлении этого злодеяния на самом деле...

Только побывав на судебных заседаниях, можно делать какие-то свои выводы о происходящем. Читать об этом в статьях и информационных материалах из Интернета — это совсем не то.

Суд по делу 2 мая — это как отдельная жизнь, которая никогда не заканчивается, в ней нет ни малейшего просветления на переход на какой-то новый этап. Поэтому, смотря на всех участников этого процесса, которые каждый раз приходят в зал заседаний, возникает впечатление, что это — «старые встречи по дружбе», а не серьезное разбирательство обстоятельств страшной трагедии: в вестибюле здания суда смех, улыбки, какие-то не относящиеся к сути посторонние обсуждения...

Особенно поражает отсутствие культуры, взаимоуважения, умения слушать друг друга и держать себя в каких-то юридических рамках, нежелание учитывать то, что участники разбирательства находятся не где-нибудь, а на заседании суда! В этом — только одна из причин того, что весь судебный процесс затягивается неизвестно на какой срок.

В феврале начался этап исследования доказательств вины подсудимых. Казалось, появился хоть какой-то свет в конце тоннеля ожидания итогов, но раз за разом все глубже глубже становилось понятным, что это очередной виток бесконечного трагикомического театра под названием «суд».

Прокурор демонстрирует свою полную некомпетентность, поскольку заставляет суд ждать, пока он сможет представить, наконец, все доказательства обвинения исключительно «куликовцев», сидящих на скамье подсудимых. В деле фигурируют около двадцати обвиняемых, а частично исследованы доказательства вины лишь пятерых.

От наблюдения, как суд каждый раз спрашивает прокурора, будет ли он предоставлять имеющиеся у стороны обвинения доказательства, перед глазами возникает аналогия с кисейной барышней, выход на свидание которой никак не дождутся. Сначала это вызывало улыбку, когда еще с

февраля немного воды утекло, теперь — лишь грусть и сожаление у многих присутствующих в зале.

Последние по времени проведения судебные заседания 28 и 29 апреля не принесли ничего неожиданного. Суд снова принял решение о продлении меры пресечения обвиняемым в виде содержания их под стражей, а двое из них объявили о начале голодовки в знак протеста. Сторона обвинения грозилась предъявить новые доказательства, сообщив, что «была готова это сделать еще вчера». Однако судебное заседание было отложено по причине неявки из-за болезни одного из обвиняемых.

Напряженно следя за всем этим процессом из зала, постоянно ищешь свой ответ на вопрос: какая же из сторон конфликта была не права? Кто виноват?

И в дни второй годовщины майской бойни в голову приходит мысль: пожалуй, у каждой из них есть своя правда, и полностью права или не права не была ни одна из них. Услышанные факты и личные наблюдения на заседаниях суда показали много негативных проявлений в действиях обеих радикальных сторон.

Радикализм вообще отталкивает! Он провоцирует и демонстрирует грубость, жестокость, наглость, отсутствие воспитания и толерантности к мнению другой стороны.

Совсем недавно ярким проявлением воинствующего радикализма меня отталкивали только представители Правого сектора.

Просто поражала частота их посещений судебных заседаний, численность, а главное — факт наличия массы свободного времени, которое они готовы потратить на простаивание у стен зала суда и нежелание заняться чем-либо другим, более полезным для себя и украинского общества!

Но в один из дней произошло событие, представившее для меня в негативном свете и другую сторону разбирательства и, значит, самого конфликта. На судебное заседание пришла потерпевшая — мать одного из погибших. В перерыве судебного заседания журналисты брали у нее интервью. Мне было больно смотреть на убитую горем женщину, и не менее больно слышать, что она даже не знала, чем занимался ее сын: он отказался поехать с друзьями на шашлыки на дачу, а решил провести день 2 мая 2014 года по-другому...

Однако то, что произошло после интервью, поразило меня еще больше.

Одна из девушек, стоявшая в толпе, стала кричать на несчастную женщину: той должно быть стыдно за то, что она якобы обвинила подсудимых в смерти своего сына, хотя та всего лишь указала, что они были активистами «Антимайдана».

К какой бы стороне конфликта не принадлежали люди, насколько разными ни были бы их взгляды, девушка не имела никакого морального и людского права повышать голос на человека намного старше себя. А вот мать погибшего поступила очень корректно, уйдя от конфликта и ни на ноту не повысив голос, даже... извинившись (!) перед девушкой, хоть мне и не было понятно, за что именно.

После событий в зале и вокруг зала суда понимаешь: следить за судебным процессом 2 мая можно лишь с позиции нейтралитета. А сам такой «суд» показывает, что правды, похоже, мы не узнаем никогда. Ее унесли с собой те, кто в тот день навсегда замолчал, а они никогда не смогут рассказать, как все было на самом деле...