Мой дядя Александр Макарович Савельев был призван в ряды РККА в 1939 году и проходил службу в гарнизоне Брестской крепости в составе 42-й стрелковой дивизии в должности командира взвода.

Однажды в минуту откровения он рассказал, как накануне вторжения были сняты двигатели, как бы «на ремонт», с ряда боевых машин, состоявших на вооружении дивизии, а часть стрелкового оружия была сдана в хранилища под тем предлогом, что в часть должны были поступить модернизированные полуавтоматические винтовки и автоматические винтовки С.Г. Симонова АВС-36.

Гарнизон был вооружен в основном винтовками Мосина образца 1891/30 годов, станковыми пулеметами «максим» (Максима) и ручными пулеметами ДП (Дегтярева).

21 июня 1941 года перед ужином всем солдатам и офицерам дали выпить по граненому стакану вина, а потом повели в клуб на просмотр художественного фильма.

После отбоя в 22 часа все заснули мгновенно. У лейтенанта Савельева было нехорошее предчувствие, поэтому он выпил совсем немного вина. Когда на рассвете на крепость посыпались фашистские бомбы, бойцы с трудом смогли подняться. Хотели выскочить на улицу, но им это не удалось: двери казармы были заперты. Вода в водопроводе отсутствовала. Двери пришлось выбивать, многие выпрыгивали со второго и третьего этажей. Диверсанты и глубоко замаскированные агенты «пятой колонны» свою грязную работу выполнили...

Оборона Брестской крепости, сковавшая крупные силы противника, длилась до середины июля 1941 года.

Большинство защитников цитадели пали смертью храбрых. Лишь немногим удалось вырваться из вражеского кольца, в том числе и лейтенанту Савельеву с горсткой бойцов. Савельев был ранен в ногу, и ему было трудно передвигаться по развалинам крепости, по кочкам, вдоль воронок бомб и снарядов.

Брестская крепость оказалась в глубоком тылу, и группе лейтенанта Савельева пришлось двигаться к линии фронта окольными путями, не заходя в населенные пункты и избегая дорог, занятых марширующими частями немцев.

Мужественные бойцы сумели выйти из окружения и вынести своего командира. Лейтенант Савельев с теплом и благодарностью вспоминал о своем боевом товарище, помощнике командира взвода Георгии Овчаренко. Его за добрый нрав и отличную физическую подготовку солдаты называли Жорой-моряком, хотя он официально не был моряком, а был членом рыболовецкой артели, участвовал в ловле сетями черноморской рыбы и поэтому у него были сильно развиты бицепсы. Старший сержант Овчаренко всегда старался быть рядом со своим командиром и поддерживал его при движении по ухабистым дорогам.

Савельев попал во фронтовой госпиталь, где ему ампутировали обе ноги. Оттуда его отправили на реабилитацию в Баку, где после нескольких месяцев лечения комиссовали. Тяжелораненого лейтенанта Савельева очень возмутили бесцеремонные поступки некоторых представителей горских народов по отношению к пассажирам литерного поезда, когда он малой скоростью шел вдоль Каспийского моря по узким дорогам Кавказского хребта. И они, воспользовавшись этим, забрасывали в открытые окна вагонов веревки с маленькими якорями-крючками и срывали новые шерстяные одеяла с больных и раненых. Это было дико для Александра Макаровича и других его товарищей по оружию в те тяжелые времена, когда вся мобилизованная страна отдавала последние силы и средства для скорейшего выздоровления и возвращения многих раненых солдат и офицеров в строй защитников Родины.

Лейтенант вернулся в родной Саратов, женился, устроился на работу в сапожную мастерскую и трудился там до конца семидесятых годов.

Двое его родных братьев – Аркадий и Василий – тоже воевали на фронтах Второй Мировой войны. Аркадий погиб в конце 1941 года под Москвой, а старший брат, Василий, служил в разведуправлении Красной Армии, писем домой не присылал и не звонил. Лишь однажды, весной 1942 года, будучи проездом в Саратове, перемолвился парой слов с подругой матери тетей Ниной. Он сказал, что «служит в секретной части и ничего больше говорить не имеет права». С тех пор его судьба неизвестна. Война отняла у семьи Савельевых двух из четырех братьев, а самого юного сделала инвалидом...

***

Перед вами ксерокопии последних писем моего дедушки по линии матери Василия Алексеевича Шиманова и его сына Владимира Васильевича Шиманова. Из писем видно, что они оба находились в действующей армии. И они, и старший сын, Артем Васильевич, погибли, защищая свою землю от агрессора. Владимир погиб в 1944 году, Артем – в 1942-м, а их отец – в 1943 году.

Возможно, войны действительно являются «двигателями прогресса», но народам они несут не свет знаний, а горе и смерть.