В суде Новой Каховки продолжает решаться судьба местного жителя Анатолия Полторацкого. Почти год он находится в СИЗО за шприц и меченую купюру, которые “обнаружились” у него мистическим способом (статьи “Вгору” “Фабриканты громких дел?”№ 49 (428), “И следователь – “склерозный”?” (№ 1 (432). Судья сейчас, по сути – в чрезвычайном затруднении.

Обвинение построено на фактах, якобы доказывающих вину: первый – это оперативная закупка у подсудимого наркотиков, второй – изъятые у него меченые купюры, и – его признание. А в результате что получается?

Все – «белым-бело»

Один из закупщиков в судебном заседании заявил, что наркотики у Анатолия не покупал. А документ подписал под давлением, его тогда милиционеры поставили перед выбором: или “подписываешься”, или – “сядешь вместо Анатолия”. То есть, той закупки не было.

Второе обвинение – меченые купюры. Оперативники отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков (ОБНОН) и свидетели говорят в суде, что сначала был обыск в квартире, где ничего не нашли. Потом Анатолия увели из дома, пристегнув к руке обноновца наручниками. И забрали с собой его барсетку (где тоже ничего незаконного не было). А в уголовном деле, “черным по белому”: Анатолия задержали по месту закупки (где именно – не указано), доставили в кабинет следователя, обыскали, нашли улики в кармане и в барсетке (!?). А потом уже – поехали к нему с обыском домой. Дома ничего не нашли и ничего не изымали.

И, наконец, признание самого Анатолия. Тут надо сделать небольшое отступление.

К сожалению, на первых этапах уголовного дела человека часто ставят перед выбором: есть деньги – будет адвокат, нет – твои проблемы, пиши отказ. Семья Анатолия живет более чем скромно, поэтому он тот отказ и подписал. И на четыре месяца, пока дело готовили к суду, остался без защитника вообще. Изолированный от родных, от близких, от помощи и поддержки, от мира. А следователь и прокуратура, как правило, – имеют свободный доступ в СИЗО и упорно “долбят”: признайся, признайся, признайся... мол, выбора у тебя все равно нет… Психика подавляющего большинства людей, не выдерживает, они “ломаются”.

Когда дело было готово для передачи в суд, Анатолий подписал и обвинительное заключение, и признание вины. Его супруга, узнав, что муж “опустил руки” и подписал признание, дня три металась по квартире и выла от бессилия и ужаса: вот так посадят на годы ни за что, ни про что, и все. С гипертоническим кризом попала в больницу. Подлечившись, твердо решила нанять адвоката, чего бы это ей ни стоило. Адвокат несколько раз заявляла требование – привлечь к уголовной ответственности следователя за давление на Анатолия. А прокуратура проводила проверку и – отказывала в возбуждении уголовного дела, мол, по словам следователя (!) , на Анатолия никто не давил…

Между буквой и духом Закона

Итак, обвинение буквально разваливается на глазах – адвокат знает свое дело. Но по срокам судье пора уже выносить какое-то решение, а процессуальный выбор у него – небольшой.

Вариант первый: направить дело на доследование. Но уже сейчас в суде свидетели обвинения говорят: “ничего не помнят по давности”.

Второй – признать, что доказательств вины Анатолия нет, и – оправдать его.

Вариант третий – осудить, несмотря на нестыковки. Но если Анатолий обжалует это решение, вышестоящий суд вполне может жалобу удовлетворить. А это чревато тем, что пока у судьи первой инстанции нет пожизненного статуса (как в нашем случае), то ему пересмотренные дела – ни к чему, они только портят “служебную биографию”. Ведь при присвоении пожизненного рассматривается весь послужной список судьи.

Что касается судьи Сергея Пилипенко, рассматривающего дело Анатолия Полторацкого, следует признать: он ответственно подходит к ведению процесса. По крайней мере, так было на трех последних заседаниях, где присутствовал журналист. И если бы не такой тщательный и кропотливый подход, может,и не выяснились бы “ляпсусы” уголовного дела.

Но не все так «красиво»

Перед началом последних судебных заседаний подсудимого заводили в кабинет судьи “на индивидуальную беседу”. Последний раз вывели Анатолия из того кабинета бледным до синевы. Проходя за конвоиром мимо жены и сестры, произнес помертвевшим голосом: “Все”. Супруга, Ольга Петровна кинулась вслед: что – “все”?! Оказывается, судья готов вынести минимальное наказание, если Анатолий признает свою вину и в суде. Об оправдании речь пока не идет. Ольга Петровна схватилась за сердце: “Зачем же тогда целый год были все эти заседания?!”…

Следующее заседание суда назначено на 7 февраля.

«Ти признайся мені»

Есть еще вариант процесса, имеющий даже специфическое название – “спустить на тормозах”. Это – приговорить человека, но так, чтобы он потом “не рыпнулся”, не жаловался. Нужно лишь “додавить”, чтобы признался. А за это – пообещать минимальный срок. Тогда все “будут довольны”: и суд, вынес ший “правильное” решение, и милиция с прокуратурой поставят себе “как бы законную галочку”. И человеку вроде помогли – “загремит” не на полную катушку. Вот такой страшный, но, увы, популярный в нашей системе “компромисс”.

Да, Конституцией Украины гарантирована такая защита от произвола государственной машины, как “презумпция невиновности”. То есть, обвинение обязано предоставить веские и юридически безупречные доказательства вины. Любое обоснованное сомнение в доказательствах – только в пользу обвиняемого. К сожалению, еще “со времен царя Гороха” главный “кит” обвинения в наших судах – признание вины. Вот и стараются сначала следователи любыми путями “выдавить” его. Потом, что бы подсудимый не говорил на суде, какие бы нестыковки дела “не выползали” – это уже трактуется так, что преступник просто хочет избежать наказания. Это – практика не только многих местных судов, но и апелляционных, и – Верховного. Эксперты говорят, это – одна из причин, что на Украину буквально “сыплются” решения Европейского суда по правам человека. Дела – разные, но суть одна – где ж та самая презумпция невиновности? И государство Украина в глазах Европейского сообщества выглядит “очень некрасиво”.

Может, поэтому последние годы все-же стали появляться оправдательные приговоры на местах. Таких прогрессивных судей становится все больше. И все идет к введению так называемого “доказательного права” – обвинение должно доказывать, что факты виновности человека получены законно.

Слово эксперту

По нашей просьбе ситуацию прокомментировал председатель правления УГСПЧ (Украинского Гельсинского Союза по правам человека), известный в Украине и за ее пределами адвокат Аркадий Бущенко:

– Самого заявления об отказе от адвоката далеко не достаточно, чтобы оно считалось действительным. Судья должен убедиться в том, что отказ был недвусмысленным или добровольным. Кроме того, такой отказ должен быть осознанным: т.е. человек должен понимать все последствия отказа от адвоката. Разъяснение последствий и доказательство такого разъяснения лежит на обвинении.

К примеру, в деле Леонида Лазаренко против Украины Европейский суд установил, что “в имеющихся в его распоряжении материалах дела есть отказ заявителя от юридической помощи от 5.01.2002 г. Суд отмечает, что, с учетом классификации следователем уголовного преступления, инкриминируемого заявителю на раннем этапе расследования, заявитель отказался от юридической помощи, не понимая всей серьезности возможного наказания. Таким образом, нельзя считать, что этот отказ сопровождался минимальными гарантиями, соответствующими его значимости.

P.S.

Остается надеяться, что судья С. Пилипенко, проводя индивидуальные беседы с подсудимым, не оказывает давление на Анатолия, а пытается разобраться, почему тот отказался от защитника на этапе следствия. Почему признавал свою вину. Ведь будь тогда у Анатолия адвокат, дело бы приняло иной оборот, возможно, и до суда не дошло бы. И еще раз взвесит аргументы обвинения и защиты.