Бой на станции Круты 29 января (по новому стилю) 1918 года между объединенной группой войск Советской России под командованием бывшего подполковника царской армии Михаила Муравьева (в группе насчитывалось до 5 тысяч человек) и последними резервами Украинской Народной Республики на подступах к Киеву (до 500 человек) стал одной из героических страниц в истории становления украинской государственности.

Хотя до сегодняшнего дня она остается не исследованной сполна. Неопровержимым остается лишь одно – самопожертвование воспитанников Первой Военной Школы, студентов киевских вузов, учеников старших классов гимназий, возглавляемых двумя десятками офицеров, во имя сохранения независимого молодого государства. Они знали, на что шли, знали, что подкрепления не дождутся, что резервы исчерпаны, а основные силы разбиты в районе Полтава – Гребенка. Знали, но удерживали на протяжении дня пятикилометровую линию обороны, пока не закончились последние патроны и снаряды, стойко веря лишь в одно – идею существования на земле свободной независимой от царей, кесарей, императоров, диктаторов Украины.

Что же касается исторической подлинности тех событий, то, с моей точки зрения, наиболее подробно они отражены во втором томе «Истории Украинского войска», написанном доктором Иваном Крипякевичем и изданном в 1936 году во Львове Иваном Тиктором.

Страницы этой антологии свидетельствуют, что после поражения Гайдамацкого коша Слободской Украины, усиленного воспитанниками Второй Военной Школы и сечевыми стрельцами, на фронте Полтава – Гребенка, 8 января на пути наступающих большевистских войск по рубежу Бахмач – Конотоп встали 600 юношей Первой Военной Школы под командованием сотника Д. Носенко. Свыше двух недель они вели изнурительные бои, а потом по железной дороге, обескровленные, изголодавшиеся и обмерзшие, отошли в Киев, оставив сотню прикрытия неподалеку от станции Круты. Ночью 28 января из Киева на фронт были высланы последние подразделения. Состояли они из тех же ребят Второй Школы, которые едва успели немножко отдохнуть, и наскоро сформированного Вспомогательного Студенческого Куреня, практически не имеющего должной военной подготовки и опыта. В Крутах к ним присоединились остатки сотни прикрытия и небольшой отряд вольного казачества. Через несколько часов они и приняли неравный бой, о котором остались воспоминания его участника, поручика М. Михайлика:

– Мне видно было три черных густых шеренги матросов, которые пошли в наступление. Застрочили скорострелы (пулеметы), захлопали ружья. Видно было, как падали на снег черные фигуры матросов, но ряды их подкатывались все ближе и ближе. У нас уже было много раненых, и сотня отходила к окопам, где находились остальные наши силы. Измученная сотня пошла в резерв за рампу. Из окопов застрочили сорок наших пулеметов и «заговорили» ружья трех сотен юношей. Наши окопы, станция и поезда посыпались градом пуль, но юноши крепко держались. Посылали за патронами в поезда за полторы версты, выстреливали их и снова посылали. Но грозные вести «нет патронов» и «клинит перегретые пулеметы» пролетели по окопам, вдобавок черные и серые фигуры поднялись в очередную атаку, крики «ура», «слава» – все перемешалось. Стреляли друг в друга. Обагрились кровью штыки. Неприятель, которого было вдесятеро больше, победил. Началось быстрое, уже неорганизованное отступление к поездам. Два вагона, отведенные для раненых, были переполненные, отвели третий. Сестры и санитары наспех перевязывали раненых. Поезда тронулись под огнем.

Часть обороняющихся (скорее всего – разведывательная рота в количестве около трех десятков молодых бойцов) попала в плен и, после пыток, была вся расстреляна. Позже, в результате освобождения Киева от большевистских войск, останки погибших воинов Студенческого Куреня перевезли из братской могилы под Крутами и торжественно перезахоронили в Киеве над Днепром, на Аскольдовой горе. По этому поводу молодой Павел Тычина написал:

– На Аскольдовій

Могилі

Поховали їх –

Тридцять мучнів

українців,

Славних, молодих…

На Аскольдовій

Могилі

Український цвіт! –

По кривавій

по дорозі

Нам іти у світ.

Вмерли в Новім

Заповіті

З славою святих, –

На Аскольдовій

Могилі

Поховали їх.