Как же остановить депрессию? Как преодолеть набирающее силу движение вниз? Мировой опыт говорит, что «взлет» страны может опираться только на мощный взлет духа. Пример — индустриализация на заре становления Советского Союза. Инновации как раз и исполняют такую функцию веры в завтрашний день, это стимул мощный, не сопоставимый с другими. Но вся беда в том, что в Украине никто не верит в будущее.

У украинцев отсутствует исторический опыт государственности, его просто нет на генетическом уровне. Это очень важное обстоятельство — ведь опыт передается из поколения в поколение, в том числе, — опыт безгосударственности.

За двадцать лет в стране не построено ни одного нового завода; прибыль за металл и другие ресурсы пошла, грубо говоря, «на разврат» — на потребительские нужды небольшой прослойки. До неприличия выросла пропасть между бедными и богатыми, а это — источник депрессии.

Малоизвестный, но характерный факт: Украина входит в список, составленный в ООН и который включает 46 так называемых «несостоявшихся стран».

У нас произошли глубинные и во многом необратимые процессы. Прежде всего, отказ от продвинутой, сценарной, долгосрочной культуры Времени и воцарение вместо этого примитивной циклической временной культуры — от урожая до урожая, от бюджета до бюджета. Это преодолеть трудно.

Тот строй, который «получился» в Украине — не капитализм (потому что при нем царит власть закона) и, конечно, не социализм (социализм — это справедливость). Такое возможно только в эпоху раннего (даже не позднего) средневековья. К стране сейчас применима печальная формула: настоящее убивает будущее.

В нашей очередной беседе академик Национальной Академии Наук Украины, директор Института мировой экономики и международных отношений НАНУ Юрий Николаевич Пахомов сознательно обходил текущую политическую ситуацию, минувшие выборы и персоналии политиков: он не любит, когда его слова истолковываются конъюнктурно. Хотя «за кадром» эта тема незримо присутствовала. Юрий Николаевич всегда говорил о том, что успешно руководить нашей страной сможет мощный лидер, выходец из юго-восточной Украины. По крайней мере, второе из этих условий сегодня соблюдено. Что ж — появилась надежда?

Но в том-то и дело, что сегодня трудно говорить о каких-то перспективах. Если проследить эволюцию содержания интервью с Юрием Николаевичем, то нарастание нерадужных, мягко говоря, прогнозов — налицо.

Сможет ли новый лидер, пришедший к власти, переломить ситуацию?

Этот вопрос сейчас открыт. Во многом по причине того, что за двадцать лет мы не удосужились сформировать такую экономическую модель, которая не зависела бы ни от смены власти, ни от того, кто стоит во главе государства.

— Юрий Николаевич, помнится, год назад мы говорили с Вами о так называемом мировом финансовом кризисе как о кризисе цивилизации. «За кадром» оставался вопрос об Украине: способна ли она пережить экономические потрясения? И сколько в нашем нынешнем плачевном состоянии от мирового кризиса, а сколько — от собственной несостоятельности?

— Я не склонен к оптимизму, так как не вижу возможностей и путей преодоления деградации. Дело в том, что деградация обладает таким свойством, как инерция, она не теряет силу во времени, а, наоборот, набирает ее. Чем дальше заходит деградация, тем она стремительнее нарастает. В начале процесса ее преодолеть гораздо легче. Ведь Украина к началу своей независимости считалась успешной страной.

И еще. При честном подходе всем давно очевидно: с преодолением деструктивных процессов украинская демократия не справлялась.

И вообще, полноценная демократия — это привилегия успешных стран. В странах недостаточно развитых получить пользу от демократии в контексте прогресса сложнее. А в такой стране, как нынешняя Украина, демократия приобретает уродливые формы и превращается в свою противоположность.

— Но, понятно, что любая тенденция ведет хотя бы куда-нибудь. Есть ли вообще хоть какие-то пути выхода из столь безнадежной ситуации?

— Одним из самых важных факторов является научно-технологический прогресс, полное отсутствие которого в Украине мы наблюдаем последние двадцать лет. Разумеется, за это время деградировал человеческий капитал, лучшие силы оказались за границей, многие классные технари стали базарными торговцами, наука работает вхолостую — плоды ее никому не нужны.

Теоретически инновационный путь развития мог бы остановить деградацию и сейчас, но здесь существует масса преград. Прежде всего, никуда не годный инвестиционный климат: страна в глазах потенциальных инвесторов — ненадежная, конфликтная, со слабым законодательством, в котором зияют дыры, с тотальным неисполнением законов. Другими словами, страна опущена.

И главное: сам факт отсутствия научно-технологического прогресса не дает возможности для его возобновления. Это не тавтология — это означает, что инновационный костер поддерживать легко, а разжигать заново — очень трудно. Тот же закон инерции: когда научно-технологический прогресс «катится» сам по себе, его и подталкивать не нужно (так было и в советском прошлом Украины). Но если огонь погас, спички отсырели, хворост прогнил, а вокруг дождь и ветер — разжечь костер практически невозможно. Даже в сильной стране, к разряду которых, увы, Украина не относится.

Как же остановить депрессию? Как преодолеть набирающее силу движение вниз? Ведь понятно, что ни одно падение не может продолжаться бесконечно, рано или поздно оно куда-то развернется. «Законсервировать» нынешнее состояние не удастся.

Мировой опыт говорит о том, что «взлет» страны может опираться только на мощный взлет духа. Пример — индустриализация на заре становления Советского Союза, когда у всего народа был мощный подъем энергии при всеобщей нищете и неустроенности. У людей в такие периоды проявляется вера в будущее («пусть будет хорошо хотя бы нашим детям и внукам»), которая является важнейшим фактором прогресса.

Инновации как раз и исполняют такую функцию веры в завтрашний день, это стимул мощный, не сопоставимый с другими. Но вся беда в том, что в Украине никто не верит в будущее. Социологические опросы показывают, что подавляющее большинство населения находится в состоянии депрессии, а это состояние несовместимо с инновационным путем и само по себе является мощным фактором деградации. Вот такой замкнутый круг.

— Ваши оценки настолько объективны, насколько и безжалостны… Есть ли у Украины вообще шансы в отдаленной перспективе состояться как государству — если до сих пор оно фактически не состоялось?

— На мой взгляд, перспектива только одна — интеграция с Российской Федерацией. Реальное вхождение в Единое Экономическое Пространство, развитие общих стратегий. Благодаря этому Россия могла бы «вытащить» Украину из ямы, так как была и будет заинтересована в «эффекте масштаба» и взаимодополнения. В глобализованном мире этот эффект масштаба имеет огромное значение, что видно на примере Индии, Бразилии, Китая. Транснациональные корпорации ориентируются только на крупные рынки — минимум 200 миллионов человек — а малые рынки слаборазвитых стран они обходят стороной.

— Когда Вы говорите «Россия могла бы…» — верите в то, что это возможно на практике?

— Если говорить откровенно, на данном этапе не верю. Несмотря на кризис, Россия сейчас находится на подъеме, и ей совершенно ни к чему деградирующий сосед. По моему убеждению, если бы чисто теоретически сейчас Россия поглотила Украину, она попросту рухнула бы. Ее экономика и без того уязвима, она не выдержала бы такого «вливания». Индустрия наша не обновлялась, превратилась во многом в неподъемную рухлядь, к тому же, назревают большие экологические проблемы. Так что, пусть успокоятся «патриоты»: у России нет возможностей «поднимать» Украину.

Но если вести разговор теоретически о глубокой научно-технологической интеграции, для этого нам подходит только Россия. Мы сами никогда этого не потянем. В идеале нашим странам следовало бы создавать единое научно-технологическое пространство, так как работает эффект взаимодополняемости. Россия нуждается в нас (хотя во все меньшей степени), а мы нуждаемся в ней. Запад никогда не поделится с нами передовыми, наиболее эффективными технологиями.

— Почему при схожем (славянском) менталитете, при сопоставимых проблемах (устаревшая промышленность, коррупция, пронизавшая общество) наши страны показывают, выражаясь спортивным языком, столь разный результат?

— В Украине коррупция прочно преградила путь инновационному развитию. В принципе, это явление есть в любой стране, и, хотя оно негативно, тем не менее, может играть разную роль. В небольших дозах коррупция может даже выступить в роли «смазки» для экономических процессов. Но когда коррупция, как в Украине, становится главным регулятором всех процессов в стране, это уже серьезный тормоз на пути развития. Крупный капитал в Украине полностью сомкнулся с властью и подчинил ее себе. По доходности коррупционные схемы не имеют себе равных. Помимо доходов, полученных от своих предприятий, крупный бизнесмен-олигарх имеет: а) возможность «уводить» доходы, маскируясь под искусно вздутые издержки; б) налоговые льготы; в) «дыры» на таможне для прохождения контрабанды; г) бюджетную «кормушку»; д) возможности для рейдерских захватов предприятий и земли.

Все это — статьи дополнительного дохода, несопоставимые с прибылью. Зачем вкладывать деньги в какие-то мифические инновации и переживать за их судьбу много лет, когда коррупция дает тебе гораздо больше и «просто так»? Наши олигархи ментально не нацелены на модернизацию! В непредсказуемой стране они ориентированы на сиюминутность. Лучшее доказательство тому — не обновляемые производственные фонды.

Теперь о том, что касается менталитета. У украинцев отсутствует исторический опыт государственности, его просто нет на генетическом уровне. Это очень важное обстоятельство — ведь опыт передается из поколения в поколение, в том числе, — опыт безгосударственности.

В России, в отличие от Украины, этот опыт даже слишком «выпирает»: там государственность — важнейшая ценность. Украина же — страна, ориентирующаяся на сиюминутность, — такой ее сформировала история. К тому же, украинцы — гедонисты. Вспомним образ гоголевского Пацюка или слова А. Пушкина: «То ль дело Киев, что за край; валятся сами в рот галушки».

Все это — умение жить сегодняшним днем, и то, что украинцы всегда были весельчаки, — делало Украину привлекательной. Но опыта созидания в рамках суверенитета у страны не было. Тон здесь задавали то Литва, то Польша, то Москва. Так, в XX веке (в рамках СССР, несмотря на все удручающие потери) Украина превратилась в передовую республику. Но это — под нажимом и направляющим (через планы и контроль) воздействием «Центра». Ныне же Украина стала «сама собой», и первое, что она «отторгла» — нацеленность на будущее и, соответственно, технологический прогресс. Веками формировавшуюся генетику страна преодолеть (и даже осмыслить) не смогла. И в этом — главный источник деградации.

Страна предпочла квазипотребительскую модель, которая закономерно обернулась массовой (70 процентов) бедностью и безработицей, что привело к столь же массовой депрессии. По оценке ВОЗ (Всемирной Организации Здравоохранения), по этим показателям Украина — мировой «рекордсмен». Это же подтверждают социологические опросы, охватывающие 24 европейские страны. В то же время Россия, после прихода к власти В. Путина, в отношении идеологии пошла по пути некоего симбиоза, т. е. интеграции ценностей разных эпох — как советских, постсоветских, так и монархических. То же показывает и Китай — с его возвращением к сплаву конфуцианства, даосизма и буддизма. В результате в Китае господствующие ценности стали инструментарием для успешного преобразования страны.

Украина же (как и Россия времен Ельцина), взяла курс на разграбление «советского» добра. Все высокотехнологичное было (за редким исключением) уничтожено, а инновационных порывов не было. За двадцать лет в стране не построено ни одного нового завода; прибыль за металл и другие ресурсы пошла, грубо говоря, «на разврат» — на потребительские нужды небольшой прослойки. До неприличия выросла пропасть между бедными и богатыми, что есть источник депрессии. Сегодня расслоение общества в Украине наиболее выражено по сравнению с другими странами. Бедность сращивалась с иждивенческими настроениями; в то же время, потребительство прививалось широким слоям населения путем внушения мысли о скорой сытой и безмятежной жизни в составе Евросоюза, а это — не только мираж, но и модель иждивенчества.

Малоизвестный, но характерный факт: Украина входит в список, составленный в ООН и который включает 46 так называемых «несостоявшихся стран».

— В такой ситуации на инвестиции нам рассчитывать не приходится?

— Приход нормальных инвесторов с «длинными деньгами» в Украину пока кажется просто невероятным. Стратегические инвестиции приходят в ту или иную страну при условиях, что они частично имеются в стране, а в Украине их попросту нет. «Короткие» деньги, направленные на «снятие сливок», еще могут появляться: их вкладывают в торговлю, иногда — в финансовую систему, в лучшем случае — в строительство (хотя сейчас уже и этого нет). На то, чтобы вкладывать в инновации, не идет никто: ведь отдачи придется ждать, минимум, пять-десять лет, что в неблагополучной стране опасно. Долгосрочные инвестиции идут только в страны с благоприятным инвестиционным климатом. Соответственно, пока наши заводы превращаются в рухлядь, нас все больше обгоняют конкуренты. Если речь идет о нашем традиционном экспорте, то тут в отрыв идут Россия, Китай, Индия.

Способность народа (особенно элиты) на раннем этапе быть аскетичными, дает эффект «преобладания духа над материей», что всегда было условием экономического подъема той или иной страны. Вспомним послевоенную Западную Германию, где в начале 70 х годов произошло «экономическое чудо». Там в магазинах были выставлены дорогие автомобили, но крупнейшие владельцы большого бизнеса ездили на маленьких «фольксвагенах», потому что стыдно было быть богатым, когда народ бедный. О том же говорят и слова Конфуция: «В бедной стране стыдно быть богатым, а в богатой — бедным».

Наших богатых трудно заподозрить в подобных чувствах.

— Давайте вернемся к тому пути выхода из создавшейся ситуации, который Вы определили как чуть ли не единственно возможный — путь сближения с Россией. Путь, о котором считается неприличным говорить в кругах украинской «элиты», дабы не быть уличенным в попирании «европейских ценностей». И даже если «элита» прозреет и захочет сделать движение на восток — как говорится, кто ж ей даст? Ведь политика определенных мировых сил как раз и была направлена на наше разъединение — и прежде всего, на уровне сознания?

— Все годы независимости наш народ пытаются дезориентировать мифологической установкой на членство в ЕС. Причем сигналы оттуда о нереальности такой интеграции в ближайшие десятилетия — заведомо игнорируются. Хотя сами лидеры ЕС периодически — чтобы предотвратить нашу ориентацию на Россию — разыгрывают данную карту. Но это обман. С другой стороны, Россия изображается как «анти-Европа», а замыслы интеграции Украины в ЕЭП — как «коварное» имперское поглощение, лишение Украины суверенитета и т. д.

Однако от украинского народа тщательно скрывается, что Россия не только географически, но и ментально — часть Европы. Ныне «европейскость» — это общеславянская идея. Даже Збигнев Бжезинский как-то сказал, что «настоящей надеждой и исторической перспективой для Европы является Европа от самой западной точки Португалии до Камчатки». А вот слова экс-премьер-министра Швеции Карла Бильдта: «Будущее Российского государства — это его постепенное объединение с остальной частью Европы». Конечно, это очень долгий путь. Но сознательной ложью является навязываемое украинской властью мнение о том, что движение Украины в ЕС предполагает одновременное удаление от России.

Ныне Запад в сложной ситуации, и страны Запада, по их же прогнозам, сходят с лидерского пьедестала. Надо отдать должное западным лидерам — они смотрят правде в глаза и отлично сознают, что сходят с арены. Так, в докладе «Глобальные тенденции-2009», предоставленном Конгрессу США Национальным разведывательным Советом, Россия оценивается как восходящая страна. В докладе находим следующие фразы: «С подъемом Китая, Индии, России в мире возникает многополярная система… западные альянсы ослабеют… произойдет перенос богатств с Запада на Восток… Подобный переход укрепит Россию, которая желает бросить вызов западному порядку». И еще из доклада: «Взлет России и Китая потенциально может быть гораздо более серьезным благодаря их размеру и подходу к демократии…».

За последнее время именно главные европейские страны — Германия, Италия и Франция — первыми признали Россию как воспрянувшую страну. Уже после смирились с этой мыслью и в Соединенных Штатах. В то же время «братская» Украина, увы, продолжает демонизировать Россию, хотя, надо отметить, что антироссийские выпады делаются не так смело, как раньше, а с «поджатым оранжевым хвостом».

— Можем ли мы сделать вывод о том, что залогом положительных экономических сдвигов в Украине является не только поворот нашей экономики на Восток, но и, прежде всего, возрождение братского климата, духовного родства в отношениях с Россией?

— Для того чтобы Украине вырваться из заколдованного круга нарастающей по всем параметрам отсталости, необходимо восстановить научно-технологический симбиоз наших двух стран, который в недавнем прошлом был весьма успешным. А для этого непременным условием является восстановление нарушенного дружелюбия между Украиной и Россией.

Только в таком случае «бесшабашная» Россия (в отличие от прагматичного Запада) может начать вкладывать инвестиции в нашу экономику. А украинцы, рядом с преуспевающей Россией, имеют шанс на волне подъема воспрянуть духом.

О том, что в общественном сознании произошел поворот вектора надежд в сторону России (равно как и усиление ностальгии по СССР), подчеркивает ряд социологических исследований, проведенных за последнее время. Как следует из недавнего опроса, организованного радио Би-би-си, ностальгия по СССР свойственна 56 процентам жителей современной Украины. И вообще, как оказалось, большая часть населения в повседневной жизни придерживается традиций и норм советской эпохи. Тех украинских политиков, которые постоянно называют себя и народ «европейцами», покоробит и такое мнение людей: наилучшие условия для жизни создавала советская власть (36,6 процентов опрошенных); лучшие условия для наемного работника существовали в СССР. С этими настроениями солидаризуются и те украинцы, которые поддерживают идею присоединения Украины к союзу России и Беларуси («за» — почти 60 процентов, «против» — чуть больше 20). В ходе опроса советскую систему положительно оценили 37 процентов респондентов, нынешнюю Украину — 6, западную систему — 23 процента (эти сведения, полученные в ходе социологических опросов, изложены в книге «Українське суспільство 1992 2009. Динаміка соціальних змін; за ред. д. э. н. В. Ворони, д. соц. н. М. Шульги»; К., Институт социологии НАНУ, 2009. — 560 с — Ю. П..).

На основании этих цифр можно сделать вывод о том, что в сознании большинства украинцев Россия выглядит притягательнее Запада. Довлеющая же официозная идеология пытается нам внушить, что такие настроения — всего лишь неизжитый синдром советского менталитета, «пережиток прошлого».

Есть еще ряд показателей в исследованиях, которые говорят даже о том, что позитивное отношение к России является одним из главных факторов признания ими Украины как своей Родины. Опорой для украинцев может стать и характерная приверженность россиян идее братства, их способность консолидировать любые общности.

Красноречиво говорит об этом перечень консолидирующих людей факторов, представленный в опросе. Украинцев объединяют либо родственные отношения, либо всевозможные угрозы и неприятности (недовольство властью, страх перед будущим и т. д.). Для россиян же на первых местах стоят критерии товарищества, профессиональной близости, проживания в одном регионе, общность взглядов.

Вообще, опросы подчеркивают тот факт, что именно во взаимодополняемости черт национальных характеров заложен неиспользованный потенциал эффективной интеграции обеих стран, который сегодня им (особенно Украине) восполнить нечем.

— Получается, Ваш прогноз состоит в том, что у нас один выбор — либо возврат к братским отношениям с Россией, либо тотальный развал по всем трещинам? В этой связи — способен ли, на Ваш взгляд, вновь избранный глава государства что-то изменить?

— Ему досталась тяжелая ноша. Если оценивать недавнее прошлое (когда он был премьером) — сомнений в его способности нет. Однако сейчас роль у него другая, да и страна в худшем положении. Если плодотворным будет его союз с Россией — страна сможет стать успешной. Этим я в оценке ограничусь.

Сложности на его пути огромные. У нас произошли глубинные и во многом необратимые процессы. Прежде всего, отказ от продвинутой, сценарной, долгосрочной культуры Времени и воцарение вместо этого примитивной циклической временной культуры — от урожая до урожая, от бюджета до бюджета. Это преодолеть трудно. Но сделать народ счастливым — большой соблазн. Пока что по «критерию счастья» (данные европейского опроса) украинцы стоят на последнем месте — а ведь сравнительно недавно наш народ считался одним из самых жизнерадостных в мире. Почитайте «украинские» страницы в произведениях Пушкина, Гоголя, Чехова, Короленко — они буквально насыщены искрящимся жизнелюбием.

За годы независимости произошел упадок духа — на первое место вышла покорность судьбе, неспособность отстаивать свои права. К этому можно добавить ослабленные чувства гражданственности, работоспособности, массовый немотивированный страх и социальные фобии (все это подтвердили недавние опросы). Речь идет не о природном конформизме украинцев, а о далеко зашедшей депрессии.

Тот строй, который «получился» в Украине — не капитализм (потому что при нем царит власть закона) и, конечно, не социализм (социализм — это справедливость). Такое возможно только в эпоху раннего (даже не позднего) средневековья. К стране сейчас применима печальная формула: настоящее убивает будущее. Со всем этим придется столкнуться пришедшему к власти Президенту. Но он двужильный.

Учитывая все вышесказанное, здесь хочется поставить многоточие. Мы не знаем, способен ли новый Президент справиться с ситуацией. Ясно лишь одно: даже самый сильный реформатор без силы духа народа — ничто. Главное, чтобы он вдохновил народ, заставил людей поверить в себя — и тогда все пойдет. Народ без духовно сильного и в меру авторитарного лидера сам из ямы может и не выкарабкаться…

Поживем — увидим.