Я ЖИВУ неподалеку от курортной зоны Аркадии и частенько спускаюсь к морю. И что интересно, в любую погоду, в любое время года — в ветреное осеннее ненастье, в заснеженном январе, ранней весной — здесь всегда оживленно. Прогуливаются пожилые пары, мамы с колясками и молодые люди. Общаются, сидят на лавочках, кормят голубей, чаек и бездомных собак, которым голодно на опустевших пляжах.

Кстати, о пляжах. Бросается в глаза, как заметно они сузились в размерах, море поглотило их частично, и там, где еще недавно горожане загорали на лежаках и полотенцах, теперь плещутся волны.

До начала нового пляжного сезона осталось пару месяцев. Удастся ли вернуть наши пляжи к их прежним, прошлогодним размерам? С этим вопросом я обратилась к начальнику управления инженерной защиты территории города и развития побережья Одесского горсовета Владимиру СОКОЛОВУ.

— Природа нам не устает преподносить сюрпризы. В прошлом году была теплая бесснежная зима, и не было нужды намывать ни одной тонны песка. Пляжи даже стали больше, чем были, песок пришел с подводной части.

А этой зимой Одесса пережила штормы, которых, по мнению старожилов, не было сорок пять лет. Особый урон был нанесен одесским пляжам февральскими штормами. Все пляжи пострадали в той или иной степени. Больше всего досталось пляжу на двенадцатой станции Большого Фонтана, так называемому инвалидному пляжу. И как ни странно, пострадало Лузановское побережье, имеющее естественное происхождение. Там смыло примерно гектар пляжа. А пляж в Черноморке просто разбомбило, все разрушено. Даже дорога уничтожена, к морю просто нельзя пройти.

— Что будете предпринимать?

— Чтобы вернуть пляжи в исходное состояние, нужно решать ту же задачу, что и в 2007 году, то есть намывать песок. Но решать ее теперь гораздо сложнее. Вы знаете, что до сих пор не принят государственный бюджет, соответственно, ни областной, ни городской. Все подрядчики пожимают плечами: а вдруг денег не окажется на эти нужды? Поэтому сегодня вопрос решается следующим образом: выделяются деньги из городского природоохранного фонда.

Сначала, чтобы определить, куда унесло песок с пляжей, предстоит сделать промеры глубин. Работы будут выполнять киевские специалисты. Песок с пляжей далеко не унесло. Пляж — это же не только надводная, но и подводная часть. Так вот, основная масса песка находится там. Часть песка вернется самостоятельно.

По результатам промеров специалисты института «Одеспроектгидрострой» выполнят проект донамыва, который должен быть согласован со всеми соответствующими организациями. И только потом инспекция охраны Черного и Азовского морей может дать разрешение на начало работ. И на все про все у нас есть только два месяца. Нужно успеть закончить к 15 мая. Потом начинается нерест рыбы, и работы запрещено проводить. Поэтому уже сегодня, без денег, без договора, под честное слово, следует начинать делать промеры глубин.

На обследование и проектные работы донамыва необходимо сто девяносто тысяч гривень. На донамыв песка потребуется еще примерно два — два с половиной миллиона гривень. Для сравнения, в 2008 году на эти нужды потребовалось миллион сто тысяч гривень.

Кроме того, этой зимой пострадали траверсы, волнорезы, буны. Их тоже следует проверить и провести ремонт. Из природоохранного фонда выделяются средства для водолазного обследования каждого траверса. Скажем, в восьмом траверсе возле пляжа «Ривьера» на двенадцатой станции Большого Фонтана обнаружена огромная щель, через которую унесло весь песок с «Ривьеры».

— Унос песка с одесских пляжей — это природное явление последних лет?

— Это явление наблюдалось всегда. В свое время в Одессе и построили систему берегозащитных сооружений, волнорезы именно для того, чтобы уменьшить унос песка. И эта система предусматривает ежегодный унос песка в объеме трех-пяти процентов. Проект делался пятьдесят лет назад, возможно, за эти годы поменялись морские течения, основные направления ветров. И это привело к тому, что пляжи стали больше вымываться. Сегодня эта цифра несколько выше — около десяти процентов. То есть из четырехсот двадцати тысяч кубометров песка с одиннадцатикилометрового побережья уносится примерно сорок — сорок две тысячи. И уносится песок с одних и тех же пляжей. Постоянному уносу песка подвержены пляжи на двенадцатой-четырнадцатой станциях Большого Фонтана.

Но есть и такие, которые самонамываются. А в Аркадии на пляже возле клуба «Ибица» песок так своеобразно перераспределился, что пляж измельчал, плавать негде, до волнореза воды по колено. И наша задача — вернуть пляжи в прежнее состояние.

— То есть это какое-то круговращение песка в природе, требующее постоянных капиталовложений?

— Совершенно верно. Система берегозащиты построена так, что естественный унос песка должен быть. Волнорезы не в состоянии удержать весь песок. И так во всем мире. К примеру, правительство Нидерландов выделяет ежегодно на пополнение пляжей песком два миллиарда евро.

Нас сегодня иногда критикуют: неправильно намывались пляжи! Не обратились за помощью к научным специалистам. Скажем, к тем же специалистам Института биологии южных морей. Но у нас имеется заключение этого института по проекту намыва пляжей в 2007 году. Мало того, они вели технический контроль над этими работами.

Конечно, желательней было бы использовать более крупный песок, брать песок на Белгород-Днестровской банке. Но она за-крыта для добычи песка уже двадцать лет. Нам еще повезло, что мы брали песок на Одесской банке. В начале 2008 года и она закрылась для промышленной добычи. В следующий раз, когда нам придется пополнять пляжи песком, его придется привозить из Херсона. Это значит, что он будет стоить в два раза дороже. Пока же наша задача — вернуть песок из подводной части.

И должен заметить, ни один одесский пляж в прошлом году не закрывался по требованию санэпидемстанции. Даже зафиксирован рост численности в прибрежной морской воде рачков и креветок, что свидетельствует — вода стала чище.

А песок в Одессе намывался и раньше. Вот документы, согласно которым в 1986 году было донамыто: сто шестьдесят тысяч кубометров песка в первую очередь и двести семьдесят тысяч кубометров во вторую. Всего — четыреста тридцать тысяч, то есть почти столько же, сколько было намыто в 2007 году. Но это был последний намыв.

— А если не удастся выполнить все работы к намеченному сроку за такой короткий период?

— В противном случае работы предстоит продолжить в сентябре. Наша задача — донамыть пляжи хотя бы до пятнадцати-двадцати метров, а уже осенью продолжить эти работы, чтобы подготовиться к зимним штормам. Ведь главное предназначение пляжей, как ни странно, это берегозащита и препятствие оползням. Что важно: с момента намыва пляжей не пострадало ни одно берегозащитное сооружение, ни одна подпорная стена, а значит, нет предпосылок для оползней. И вспомните 2005 год, когда от четырнадцатой до шестнадцатой станции Большого Фонтана, где очень неблагополучный склон, провалилась на сто метров дорога. Песчаная полоса гасит за счет своего веса волны, которые ослабевают и не доходят до опорных стен. А там, где берег незащищен, серьезный шторм может причинить городу большой ущерб.

И у нас есть такая болевая точка — Черноморка. В год из-за оползней в Черноморке мы теряем пять-шесть тысяч квадратных метров земли.

— Почему именно зона Черноморки таит угрозу оползней?

— Систему берегозащитных укреплений в советское время удалось построить лишь до шестнадцатой станции Большого Фонтана. Черноморка так и осталась незащищенной от этой беды.

У нас давно лежит готовый проект возведения берегозащитных сооружений, и, соответственно, обустройства полуторакилометрового пляжа — от Черноморки до мыса Большой Фонтан. В 2004 году тогдашний премьер-министр, а ныне президент Виктор Янукович подписал постановление Кабинета министров о выделении для этого необходимых средств — двести миллионов гривень. Но ни одной гривни так и не было получено. Ничего нам не светит и в этом году. Но без проекта не о чем говорить. А под согласованный проект больше шансов получить средства из госбюджета.

Оползни всегда были бедой Одессы. В свое время при облисполкоме существовало противооползневое управление, занимавшееся защитой побережья. Сегодня эти вопросы переданы нашему управлению, которое решает параллельно проблемы катакомб, подтоплений, склонов, подпорных стен не только на побережье, но и по всему городу.

— И каково на сегодняшний день состояние склонов?

— Из-за обилия снега склоны перенасыщены влагой, и их устойчивость значительно снизилась. Система водопонижения, сброса воды в галерею отработала сорок лет, и ее следовало бы заменить. Галереи, которые были построены над водопонижающими скважинами, сегодня находятся под частными владениями: никто в свое время не удосужился наложить запрет там на строительство. И туда нет возможности попасть специалистам.

У нас имеется и три проблемные штольни. Одна — на территории судоремонтного завода, неподалеку от памятника Неизвестному матросу, построенная в позапрошлом веке. Вторая — неподалеку от Лермонтовского санатория. Третья — возле монастыря на шестнадцатой станции Большого Фонтана. Выходом была бы прокладка в них пластмассовых труб большого сечения. Но в этом году нереально надеяться на выделение денег из бюджета на эти работы. Есть и другие «дыры», которые нужно безотлагательно латать.

— Что же требует более экстренного, на ваш взгляд, вмешательства?

— Предусмотрено выделить одиннадцать миллионов гривень на работы под Балтской дорогой: под ней — сплошные вырубки и катакомбы на большой глубине, которые требуют немедленного тампонирования.

Опять же после снежной зимы и в городе имеются серьезные провалы. Только сегодня обнаружены два провала под жилыми домами, которые ведут в катакомбы: на Преображенской, 24 и на бульваре Жванецкого, бывшем бульваре Искусств.

Поэтому не устану повторять: прежде чем строить дом, необходимо провести обследование, затампонировать все обнаруженные «мины», пустоты, катакомбы. Были случаи, когда недобросовестно затампонировали катакомбы, и еще недостроенный дом на улице Ядова начал трещать. Сделали проверку и заливали пустоты уже бетоном. В прошлом году похожая история произошла со зданием на Михайловской площади. Жилой десятиэтажный дом, построенный десять лет назад, вдруг начал давать трещину. Оказывается, под домом находился старый заводской подвал и проходили катакомбы. Город изыскал средства, выделил девятьсот тысяч гривень на немедленное тампонирование. Дом спасли.

— Как вы относитесь к недавним слухам о землетрясении?

— Одесса, к счастью, не входит в сейсмоопасные зоны. И пока ученые еще не могут делать краткосрочные прогнозы, определять заранее место, время и силу землетрясения. Но лично у меня большие опасения вызывает не землетрясение, а новые нормы строительства. Ведь нынешние государственно-строительные нормы взвалили все на подрядчика, строителя. Ну стоит себе дом и стоит. А как в нем заложена арматура, соответствует ли она проекту, как проводится сварка, какой марки применяется бетон, сколько там цемента — это сейчас никто не контролирует.

Распоряжением Министерства регионального строительства два управления — капитального строительства и инженерной защиты территории города и развития побережья Одесского горсовета — вообще исключили, отстранили от участия в приемке домов. Областной ГАСК принимает дом, и все. А раньше в управлении капитального строительства был специальный отдел, который вел технический надзор за строительством. А сегодня умудряются сдавать дома, под которыми завышен уровень грунтовых вод, незатампонированы катакомбы, не проведены инженерные изыскания. А даст завтра дом перекос, покроется трещинами или

вовсе рухнет, кто будет в ответе перед людьми?