Три дня, 19-го 20-го и 21 марта, в нашем городе говорили об оперном и балетном искусстве, его значимости и влиянии на жизнь и умы горожан. Повод для этого прямой и весьма значительный: нынешний сезон в прославленном театре — юбилейный, в феврале исполнилось двести лет со дня открытия первого Одесского городского театра (впоследствии — Театр оперы и балета).

Двухсотлетнему юбилею была посвящена международная научно-практическая конференция «Двести лет театральной жизни в Одессе». Конференция задумана и проведена режиссером и продюсером Сергеем Проскурней под патронатом Одесского горисполкома и при участии Министерства культуры и туризма Украины, Национального союза театральных деятелей, Одесской государственной музыкальной академии имени Неждановой (ОГМА) и Международного фонда оперных постановок в странах Бенилюкс. В связи с этим в Одессу приехали видные ученые, специалисты в области театра из Санкт-Петербурга, Киева, Харькова, Львова, Варшавы, чтобы вместе с одесскими коллегами отметить это событие в культурной жизни города и страны и поговорить о наболевшем.

О том, что наболело и давно, одесситам объяснять не надо. Осенью 2007 года по окончании одиннадцатилетней реставрации Одесский академический (теперь и национальный) театр оперы и балета вновь распахнул двери перед любителями оперного и балетного искусства. Незадолго до этого события у меня состоится разговор с одним из городских чиновников, сферой профессиональных интересов которого является культура.

— Восстановить-то восстановили архитектурную гордость Одессы, — с горечью заметил он. — А что показывать там теперь будем? Растеряли творческие силы, художественное содержание за эти годы сильно упало, уровень постановок ниже среднего. Сколько времени и средств теперь потребуется, чтобы добиться качественных результатов?

Этот диссонанс между славным прошлым Одесского оперного театра и его более чем скромным настоящим и стал главным в прошедшей конференции. С одной стороны, трогающие душу доклады об истории Одесского городского театра и о его роли в жизни города, основанные на материалах публикаций ХIХ—ХХ столетий, с другой — оценка сегодняшних спектаклей и постановок.

Мои собеседницы, гостьи из Санкт-Петербурга, люди искушенные в области театрального искусства. Их профессиональные размышления и рассуждения о театре, как глоток свежего воздуха, или, если хотите, медицинская пилюля, горькая, но эффективная.

Гюляра Садыхзаде, член правления Санкт-Петербургского отделения Союза композиторов России, музыкальный критик:

— Кто-то на конференции справедливо назвал Одесский оперный театр градообразующим предприятием, то есть важнейшей его частью, можно сказать, серд-цем города, с гордостью подчеркивая, что он появился всего спустя пятнадцать лет после возникновения самого города. И что же показал великий театр городу в свой юбилейный, двухсотый сезон? Какие шаги он предпринял, чтобы закрепить в сознании одесситов значение театра как главной культурной институции города?

Сделал он что-нибудь вообще, кроме того, что изгнал «пришлого варяга», который пришелся не ко двору? Если двухсотлетие театра останется в памяти народной только этим конфликтом, то это красноречивый факт, сам за себя говорящий. Он свидетельствует о том, что менее всего руководство театра озабочено художественными проблемами. Оно озабочено своим статусом.

За это время мы дважды побывали в Одесском оперном театре. Но не заметили там юбилейных плакатов или афиш, извещающих о ярких театральных событиях этого особенного года.

Я посмотрела два спектакля. «Лючия» — и смех и грех. Артисты стояли, как манекены. Никакой жизни на сцене, никакого драматизма, никто не проживает партию, все бесстрастно поют ноты. Если не прочесть либретто, то непонятно, что там кипят нешуточные страсти.

Второй спектакль тоже был очень смешной, ходульный, совершенно не на уровне. Но в нем артисты, по крайней мере, выражали хоть какие-то эмоции. В зале — масса пустых мест, партер был заполнен примерно наполовину, можно было сесть куда угодно. И это тоже показатель: в юбилейный сезон театр должен ломиться от зрителей, должна быть новая юбилейная программа, новые спектакли, концерты, театр должен звенеть яркими событиями. Где это все?

Если Оперный театр позиционирует себя как гордость Одессы, то мне хотелось бы понять, в чем эта гордость заключается? Ведь суть не в здании хороших венских архитекторов. Главное — это то, что происходит на сцене. Нельзя жить, обращаясь все время назад, в прошлое, нужно трудиться в настоящем и строить будущее.

Но отставим в сторону юбилеи. Зачем нужен формальный повод, чтобы делать искусство? Его нужно делать постоянно, если ты избрал для себя эту область культуры, а не просто стричь купоны, иметь власть, мягкое кресло и красивый кабинет.

На конференции нам представили студентов и аспирантов кафедры сольного пения Одесской музыкальной академии, которые уже сегодня выступают на оперной сцене. Все они почему-то громко кричат, на пределе. Я понимаю, что их так научили. Вероятно, заведующая этой кафедрой полагает, что у больших певцов должны быть большие голоса, что они, натужившись, должны петь изо всех сил так, чтобы у всех заложило уши от их стенобитных голосов. Ну, так заложило.

Это, я понимаю, лучшие молодые силы. У одной из певиц красивое меццо-сопрано. Понравился бас молодого певца. Но если они будут продолжать так петь, то голоса у них скоро «зашатаются». А жалко, хороший материал. На самом деле, сейчас уже никто так не поет, это моветон. Голос работает совершенно другими резонаторами.

Одесса всегда славилась красивыми голосами, это известный факт. Но это природный фактор. С одаренными от природы вокалистами нужно работать, чтобы они вышли на мировую сцену с таким голосовым материалом.

Марина Дмитревская, кандидат искусствоведения, доцент Санкт-Петербург-ской государственной академии театрального искусства, главный редактор «Петербургского театрального журнала», театральный критик:

— Я впервые в Одессе. У вас упоительный, абсолютно европейский город. Но от коллег, которые здесь бывали раньше, слышала, что театральная жизнь тут провинциальна. В Одессе я посмотрела два спектакля: в Русском драматическом и в Украинском музыкально-драматическом театре. Не буду называть, какие, это не полезно. И вынуждена согласиться со своими коллегами.

Я много езжу по России, добираясь до самых «медвежьих углов». И порой приезжаешь в малюсенький городок, а там — настоящий Театр. Потому что люди интересуются, что происходит в театральном процессе. Здесь же ощущение нерадостное, абсолютного ваку-

ума… Странно видеть в таком городе очень провинциальные театры. Замечу: провинциализм — понятие не географическое, а эстетическое, это отсутствие контекста, замкнутость, когда в театрах не знают, что происходит за их стенами. Выход один — нужно звать сильных режиссеров, нужны яркие имена, оживленная гастрольная деятельность, взаимообогащение, труппа должна владеть разными театральными языками. Ведь Одесса всегда была городом многонациональным, открытым, как Черное море.

Отрадно, что есть и подвижки: появился хороший театральный фестиваль «Встречи в Одессе». Но должен быть профессиональный отбор спектаклей. Нужна концепция фестиваля и развития культуры в целом.

Елена Третьякова, профессор кафедры российского театра Санкт-Петербург-ской академии театрального искусства, глава экспертного совета Национальной премии России «Золотая маска» по музыкальному театру:

— Конечно, по одному-двум спектаклям трудно судить о театре в целом. Тем более если в программке не сказано, когда состоялась премьера. Обычно так не делают. Одно дело, если он поставлен вчера, и это ретротеатр, воспроизводящий эстетику определенного времени, совсем иное — если двадцать лет назад, и это возобновление спектакля.

Сейчас и в Большом театре в Москве, и в Мариинском театре в Санкт-Петербурге возобновляются спектакли в том виде, в каком они шли, например, в пятидесятые годы. В Большом — это «Борис Годунов», в Мариинке — «Хованщина» в декорациях Федоровского. Они воссоздаются раз за разом и имеют большой успех за рубежом, где уже забыли живописный стиль, кулисно-арочную систему, прерогативу девятнадцатого века. Но оба этих театра практикуют два сценических варианта: старый спектакль и новую постановку. И они одновременно идут в репертуаре.

То, что мы увидели в Одесском оперном театре — «Лючия ди Ламмермур» и «Тоска», — мне напоминает гранд-спектакли эпохи социалистического реализма. Я это еще называю имперским стилем, когда на сцене все преувеличенных масштабов, с живописными декорациями. От последних мы уже отвыкли, в основном, на сцене — конструктив.

Живописные декорации имеют место быть, если это возврат каких-то очень известных полотен знаменитых театральных художников — Коровина, Головина, Бенуа, с их шармом эпохи. Как относиться к этому у вас, я не знаю. Не берусь судить в целом.

— Что, на ваш взгляд, может помочь Одесскому оперному вернуть былое величие, именно театру, а не зданию, которому это величие уже вернули?

— Есть разные пути. Иногда новое начинается революционным путем, когда отодвигается прошлое и предлагается нечто совершенно иное. Но для оперы, наверное, предпочтительней эволюционный путь, чтобы публика привыкла. Это когда в течение сезона выходит, допустим, два-три традиционных спектакля и один-два — новаторских, непривычных для восприятия публикой. Я это называю медленным раскачиванием лодки. Зачастую театры выходят из кризисных ситуаций именно таким образом. Тогда театр не теряет тех зрителей, которые привыкли ходить на спектакли, и привлекает постепенно новую публику, которая способна воспринимать новаторство. Для обновления публики необходимо обновлять и театральный язык.