«Предстоящие дебаты в Раде стали для меня неожиданностью. Я с Юлией Владимировной обсуждал вопрос продления срока пребывания российского флота в Севастополе. И никто не возражал. По крайней мере, в разговоре со мной Юлия Владимировна готова была обсуждать эту проблему. Речь шла только об одном — цене вопроса».

Владимир ПУТИН,

премьер-министр России на брифинге в Киеве.

Час «бычья» в Верховной Раде

Вторник, 27 апреля, стал днем, который разделил недолгую историю независимой Украины на «до» и «после». В том смысле что после этого дня говорить о независимости нашей страны можно только условно. Как и о том, что украинское государство является демократическим. После того как в пятницу, 23 апреля, неприкосновенные боевики из фракции Партии регионов захватили парламентский «зал под куполом», государственный переворот фактически начался.

После того как председатель Верховной Рады Литвин, пренебрегая процедурой, выводами парламентских комитетов, без обсуждения позволил проголосовать двумястами тридцатью шестью карточкам за договор национальной измены, государственный переворот оформился и стал фактом. Назвать дебатами то, что происходило в зале пленарных заседаний, может разве что российский премьер, наблюдавший за «стрелкой», забитой донецкими в бывшем (теперь уже бывшем) парламенте, издалека.

Сходство пленарного заседания ВР 27 апреля с криминальным сходняком стало абсолютным, после того как, отработав успешную сдачу в аренду территориальной целостности Украины, Литвин, опять же пренебрегая процедурой и Бюджетным кодексом, поставил на голосование «в целом» проект бюджета-2010. Бюджета, в котором доходная часть буквально высосана из пальца, а расходная, по мнению бывшего министра финансов Пинзеника, допускает бюджетный дефицит в сто семьдесят миллиардов гривень (почти треть всех запланированных поступлений).

Чтобы придать этому варварству подобие законности, Владимир Михайлович прибег к мелкому шулерству — сослался на рекомендацию Бюджетного комитета (он в руках регионалов) и невозможность обсуждать законопроект о бюджете из-за обстановки, сложившейся в Раде. И правду сказать, обстановка была еще та.

В зале под куполом стояла непереносимая вонь. В буквальном смысле. Кто-то в храм законности запустил дымовые шашки. Оппозиция хором ревела «ганьба!», тут и там вспыхивали драки, в председателя Верховной Рады метали яйца (в отличие от Януковича, Литвин, которого охрана защищала зонтиками, не успел увернуться), регионалы остервенело рвали на части государственный флаг, оппозиционеры выводили из строя пульты для голосования — единство Украины с каждой минутой крепчало.

Не дожидаясь, пока оно окрепнет окончательно, народные депутаты от БЮТ и БНУНС покинули зал заседаний, а Литвин закрыл заведение и объявил, что следующая пленарная неделя начнется 11 мая. Законодательный беспредел, включая драки, ратификацию харьковского пакта и принятие бюджета-2010, занял в общей сложности чуть больше часа.

От сходки бандитов, где господствует право силы, происходившее в Верховной Раде отличалось разве что тем, что авторитетов внутри зала защищали сотрудники управления государственной охраны, а снаружи — «Беркут» и отряды киевских милиционеров.

Такова «цена вопроса», который поставили перед обществом соглашения, подписанные в Харькове президентами России и Украины. Оценивать тайно подготовленные и наспех заключенные договоренности с иных позиций, рассуждать, насколько дорого или дешево продан суверенитет, поднимет или опустит новая цена на газ украинскую экономику, нелепо. Перед нацией другая альтернатива — согнуться, пройти под ярмом или оказать сопротивление. Словом, быть или не быть.

Без предубеждения

В то время когда второе лицо в украинском государстве воплощало в жизнь задачу, поставленную Кремлем, и уничтожало в стране парламентскую демократию, первое лицо в Брюсселе объясняло председателю Парламентской Ассамблеи Совета Европы господину Чавушоглу, что сегодня очень хороший день. Потому что Верховная Рада ратифицировала соглашение между Украиной и Россией и приняла бюджет.

Особую пикантность этим объяснениям придавало то, что за харьковский пакт и за бюджет «лично» (так требует Конституция) голосовали народные депутаты Украины Сергей Кивалов и Сергей Головатый. «Лично» голосовали в Киеве, находясь в Страсбурге. Впрочем, о том, как понимают закон и как обращаются с ним выдающиеся наши юристы, в Европе отлично знают. Иллюзий на этот счет нет.

Есть некоторая неопределенность в том, считать ли таким же политическим троглодитом четвертого Президента Украины. Все-таки за последние два с половиной года, отдыхая от власти, Виктор Федорович овладел государственным языком, перестал упоминать «козлов, которые мешают нам жить», и время от времени мельком заговаривает о государственных интересах.

Приглашая Януковича выступить перед ПАСЕ на пленарной сессии, организаторы преследовали несколько задач, которые можно объединить и сформулировать как общее выяснение отношений. Упомянутый уже глава ПАСЕ Чавушоглу выразился вполне определенно: «Мы не можем, предварительно не выслушав, предубежденно воспринимать президента Януковича. Именно потому мы и пригласили его выступить перед Парламентской Ассамблеей. Это позволит ему высказать свою позицию перед парламентариями сорока семи стран. Одновременно мы поддерживаем руководство Украины в проведении реформ. Надеюсь, у нас будет лучшее понимание хода этого процесса. Кроме того, нас интересует антикоррупционная деятельность и другие политические аспекты».

Один аспект Виктор Федорович осветил сразу по прилете в Страсбург («сегодня очень хороший день»). Остальные с помощью спичрайтеров 27 апреля обходил по возможности. Но после выступления на сессии Президенту Украины пришлось отвечать на вопросы. И Янукович в который раз подтвердил, что на законы Украины ему плевать с колокольни.

Несмотря на то, что Верховная Рада 28 ноября 2006 года приняла закон, квалифицирующий Голодомор 1932—1933 годов как геноцид украинского народа (премьер-министром тогда, кстати, был именно Янукович), Виктор Федорович заявил депутатам Парламентской Ассамблеи следующее: «Признавать Голодомор как факт геноцида по отношению к тому или иному народу, мы считаем, это будет неправильно, это будет несправедливо. Это была общая трагедия народов, когда-то входивших в единый Советский Союз».

Не признавая положения действующего в Украине закона, публично отрицая зафиксированное в нем определение, глава украинского государства, без сомнения, нарушил присягу, данную при вступлении в должность. В нормальной стране уже одно это — основание для начала процесса импичмента и отстранения от должности. Но это по форме.

А по существу факт голода 1932—1933 годов действительно нельзя рассматривать как геноцид только украинского народа. В равной степени это был геноцид народа казахского (вымерло около трети этноса), и, без сомнения, голод истребил самую дееспособную часть всего советского крестьянства. В том числе русского. Но как ни крути, Голодомор был не «общей трагедией народов», а преступлением советского руководства.

В Брюсселе хорошо разбираются в нюансах политических определений и формулировок. И к Виктору Федоровичу отнесутся без предубеждения. А именно так, как он того заслуживает. К сожалению, это коснется и отношения к Украине. Грех говорить, но мы все того заслуживаем. Потому что до сих пор терпим этого президента.