За фасадом большого города скрывается совсем другая жизнь — страшная, беспросветная, кажущаяся для обитателей таких уголков просто безысходной. Впрочем, она не кажется такой — она такая и есть.

Всего в каких-нибудь пяти-шести километрах от Кирово, столицы одноименного сельсовета Коминтерновского района, расположено село Ставки. Расстояние, вроде бы, и небольшое, но для нынешних руководителей местной власти во главе с Татьяной Крученко, оно оказалось непреодолимым. А уж для районных чиновников 25 километров от Коминтерновского до Ставков и вовсе оказались эквивалентными расстоянию до ближайшей звездной системы.

Впрочем, посудите сами. Когда-то процветающий населенный пункт, имевший мощный мехотряд, животноводческие фермы, входившие в состав не менее процветающей Кировской птицефабрики, ныне представляет собой воистину жалкое зрелище. Тут и там виднеются разрушенные хаты, единственное двухэтажное многоквартирное жилое здание (раньше строили здесь и такие) вполне может служить декорацией для съемки фильма о трущобах конца XIX и начала ХХ веков.

В село я приехал не один, а с депутатом Коминтерновского райсовета Раисой Деликатной. Кстати, в далекие «дооранжевые» времена она длительное время возглавляла Кировский сельсовет, и практически бессменно была заведующей Кировским Домом культуры. Так что проблемы села-спутника — Ставков — знает не понаслышке.

Разговариваем с людьми. В селе работы нет, выживают, кто как может. У кого больше сил и есть корма, содержат коров, свиней, птицу. Молоко, мясо, яйца продают либо в соседнем Кирово, либо везут на рынок в райцентр. Расходы на проезд забирают немалую часть дохода от продажи — о рейсовом автобусе в Ставках имеют лишь теоретическое представление.

Часть ставковчан работает в Одессе вахтенным методом (на рынках, в охране и т. д.). Сказать, что люди опустили руки, нельзя. Мы видели, как несколько молодых ребят ухаживали за посадками роз, других культур. На фоне практически, полностью разрушенной усадьбы, в бывшем огороде которой и разместилась «плантация», это выглядело впечатляюще.

Особенно тяжело далась жителям Ставков прошедшая зима с сильными морозами и снегопадами. Обморозил ноги, вплоть до ампутации пальцев, житель села Г. Доехал из Одессы на электричке до станции Буялык, а оттуда пешком по глубокому снегу пытался добраться в родное село (зимой со стороны Коминтерновского и Кирово попасть в Ставки бывает просто невозможно). Для другого жителя обморожение закончилось и вовсе трагически.

Чтобы уточнить подробности рассказанных сельчанами почти неправдоподобных в наше время историй, мы с Раисой Кузьминичной отправились в местный фельдшерско-акушерский пункт. Он, как нам сообщили покупательницы местного магазина (есть в селе и такой), находится в этом же сельском двухэтажном «небоскребе», но с тыльной стороны. Один подъезд, второй… Попахивает кошачьей (и не только) мочой… К сожалению, ни таблички с упоминанием о местонахождении медучреждения, ни красного креста… Наконец, во втором подъезде на втором же этаже услышали голоса, пытающиеся исполнить что-то среднее между «Днем Победы» и «Синим платочком».

Прервав вокальные экзерсисы жильцов, узнаем, что медпункт, оказывается, находится на первом этаже. Спускаемся. Загаженная дверь, без всякого намека на предполагаемую медпомощь и огромный навесной замок… Да, действительно больным (дай им бог здоровья) в этом селе не позавидуешь.

Не позавидуешь и детям. Когда-то, в «застойные» времена здесь были и начальная школа, и детский сад. Старших детей, правда, возили в соседнее Кирово, в среднюю школу. Сейчас о «презренном советском прошлом» напоминает только табличка на полуразрушенном здании бывшей Ставковской школы. В принципе, когда я ее увидел, то, честно говоря, подумал — то ли чиновники Кировского сельсовета оттачивают свое чувство «черного юмора», то ли это Коминтерновское районо намекает местным жителям и их детям: «Мы, мол, еще вернемся, поскольку забота о подрастающем поколении — наша главная задача».

О том, как решалась эта главная задача в течение прошедшей зимы, рассказывают родители местных учеников. Фамилии сознательно не называю (папы и мамы беспокоятся, не навредить бы детям). Поскольку дорогу из Ставков в Кирово зимой периодически заметало снегом, а расчищать ее было некому (сельсовет, судя по всему, думал, что это должны делать районные власти, а те, в основном, думали о результатах президентских выборов), то ставковские ученики посещали среднюю школу считанные дни.

А теперь, по видимому, стоит сказать пару слов и о дороге, соединяющей соседние села, — Кирово и Ставки. В общем-то, мне звонили в течение двух последних месяцев знакомые и полузнакомые люди из этих сел, приглашали приехать, разобраться, помочь, но при этом подчеркивали: проехать будет непросто.

Рискнул. Судорожно переключаюсь с первой на вторую передачу, маневрирую между полуметровыми гребнями и надолбами, на пределе жигулевского клиренса проскальзываю среди неожиданно возникающих на пути холмов. А, ведь, еще несколько лет назад сюда вела вполне проезжая асфальтированная дорога. Задаю себе вопрос: а как же по этой «рокаде» проезжает школьный автобус, и, наконец, понимаю, почему так улыбались ставковские дети, отвечая на вопрос, как им нравится ездить в соседнее село в школу.

Но «оранжевые» районные руководители и их одноцветные кировские последователи, оказывается, побеспокоились не только об образовательном, но и о культурном уровне жителей села.

Разговариваем с Аллой Бурейко. Она 16 лет проработала заведующей сельским клубом, имеет соответствующее образование. Увы, сейчас женщина «в отставке». Разумеется, весьма сложно разобраться в причинах, почему же все-таки Алла Константиновна пришлась «не ко двору» Кировскому сельскому голове Татьяне Крученко. Но, надо полагать, действиями «мэра» руководили высшие побуждения, где-то даже трепетная забота об уровне культуры ставковцев, когда она назначала на должность завклубом …продавщицу местного магазина.

Миловидная женщина явно переживала, показывая нам нынешнее помещение клуба. И, кстати, вовремя пресекла мою попытку зайти в одну из аварийных комнат «очага культуры» — потолок там висел на «честном слове».

Страшно смотреть и на книги бывшей сельской библиотеки. Наверное, такое отношение к печатному слову проявляли только фашистские оккупанты. В Коминтерновско-Кировском варианте это выглядело в виде разбросанных по тесной комнате заплесневевших книг.

К сожалению, шокирующие впечатления на этом не закончились. Мы с Раисой Кузьминичной вспомнили, что раньше сельский клуб находился в совершенно другом месте, но пути-дороги к тому очагу культуры ныне поросли бурьяном. Однако, мы пробились туда. Когда-то капитально построенное в советские времена здание пребывает сейчас в состоянии стихийной разборки и растаскивания. Шиферную кровлю (частично) и оконные рамы (полностью) уже сняли, сейчас, судя по следам, кто-то усиленно разбирает дощатый пол. А над бывшей сценой сиротливо висит никому не понадобившийся занавес и в углу валяются покореженные секции клубных стульев.

Для чего я обо всем этом рассказываю? Наверное, для того, чтобы показать, как за фасадом большого города скрывается совсем другая жизнь — страшная, беспросветная, кажущаяся для обитателей таких уголков просто безысходной. Впрочем, она не кажется такой — она такая и есть.

И этот мой небольшой фоторепортаж — вовсе не для того, чтобы недобрым словом помянуть прежние власти, а для того, чтобы действующей власти показать без ретуши портрет рядового села в каких-нибудь тридцати-сорока километрах от блестящего витринами областного центра.

Вглядитесь в этот портрет — он страшный.

Перед отъездом из села мы подъехали к водоему, который, судя по всему, и дал имя селу. Однако, сельский ставок уже несколько лет, как высох. Только в этом году на дне появилось немного воды. Может, Господь бог все же не забыл окончательно это село? И к кому, как не к богу, людям теперь обращаться? Этот вопрос — тоже у всех на устах…