Из старой притчи

— Ребе, я не понимаю: приходишь к бедняку — он приветлив и помогает, как может. Приходишь к богачу — он никого не видит. Неужели это только из-за денег?

— Выгляни в окно. Что ты видишь?

— Женщину с ребенком, повозку, едущую на базар...

— Хорошо. А теперь посмотри в зеркало. Что ты там видишь?

— Ну что я могу там видеть? Только себя самого.

— Так вот: окно из стекла и зеркало из стекла. Стоит только добавить немного серебра, и уже видишь только себя.

Оказывается, государство необходимо для того, чтобы защищать богатые кошельки от нищих, преуспевающих — от обездоленных масс.

О либеральных ценностях наслышаны многие. Эти ценности выдаются за абсолютную истину, следовать которой просто обязан всякий порядочный человек. По крайней мере, именно так утверждают на Западе. В наше время чуть ли не главной причиной многих войн, начинаемых странами Запада, является т. н. нарушение эфемерных прав человека и принципов демократии, которые созвучны принципам либерализма. Свергаются законно избранные правительства, перекраиваются границы суверенных государств и все это во имя торжества либеральных ценностей.

Нельзя строить без чертежей

Судя по доктрине, которую озвучил наш Президент, предлагая основы внутренней и внешней политики страны на весьма далекую перспективу, мы будем строить модель либерального толка. При этом чисто с идеологических позиций совершенно непонятно что это будет — капитализм в чистом виде, или нечто подобное социализму (отнюдь не в его шведском исполнении).

На самом деле нельзя эффективно строить государство, не имея его четких «чертежей», не представляя себе предметно куда, почему, и с какой целью мы идем, что, для кого, как, когда и где будем строить. Так мы никуда не придем, хотя давно и упрямо движемся к либеральной модели, называя это стремлением в ЕС. Но стремление не может быть идеологией, как намерение — действием. Это — только слова, за которыми нет содержания.

Поэтому, давайте обратимся к сути либеральной модели и тем странам, где она стала лицом развитого западного общества. Каково же это лицо?

Сначала — из новостных лент. Испанские госслужащие проводят забастовку в знак протеста против 5 процентного сокращения заработной платы, вступившего в силу в июне. Безработица в стране составляет 20 процентов. Дефицит бюджета в Испании составляет более 11 процентов, и его будут покрывать за счет трудящихся.

Британия. Премьер-министр Дэвид Кэмерон предупредил о готовящихся жестких мерах экономии, которые повлияют на жизнь каждого британца в ближайшие годы, а может быть и десятилетия. Он обратил внимание на огромные расходы по обслуживанию государственного долга. В ближайшие пять лет британские налогоплательщики будут вынуждены отдать на эти цели около 70 миллиардов фунтов. «Сегодня мы больше тратим на покрытие долгов, чем на школы и больницы», — сказал Кэмерон.

В Германии можно ожидать уличные протесты после того, как канцлер Ангела Меркель объявила о крупнейшей в современной истории страны программе сокращений госсектора. Увольнение ждет 10 тысяч госслужащих, сокращение социальных пособий и потеря около 40 тысяч рабочих мест ожидается в германской армии. Как сообщает Германская федерация профсоюзов, «они хотят ударить по бедным и защитить крупную рыбу — мы им в этом подыгрывать не собираемся, и готовы перенести этот спор на заводы и фабрики».

Перечень стран и проблем можно продолжать бесконечно. Для либерализма не существует государственных границ. Они лишь досадное препятствие, которое можно легко преодолеть посредством специально для этого выдуманных военно-политических терминов, как то «гуманитарные бомбардировки», «борьба за демократию во всем мире», теперь вот «преодоление кризиса», и т. д. Сама идея государства (особенно чужого) противна либералам. А чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть на само понятие государства, которое ему определили столпы либеральной мысли.

Право меньшинства в ущерб большинству

Самым знаменитым определением государства у Томаса Гоббса (который в свое время изрек «Человек человеку волк») является т. н. Левиафан. Левиафан — ужасное чудовище, именем которого Т. Гоббс называет государство, ибо для него государство само по себе не ценно. В понимании Т. Гоббса, смысл существования государства заключается лишь в том, чтобы железной рукой предотвращать взаимную резню и войну всех против всех, которая неминуемо вспыхнет, если вдруг падут железные оковы, сдерживающие низменные инстинкты толпы.

Другой английский философ — Джон Локк — полагал, что с прекращением человеческой вражды потребность в государстве отпадет сама собой. Пока же, полагал Д. Локк, государство крайне необходимо. Но для чего? Оказывается, для того, чтобы защищать преуспевающих граждан от обездоленных народных масс, которые неизбежно захотят положить конец своему униженному положению.

Такое понятие государственной идеи носит ущербный и антигуманный характер, где государство выполняет функции жандарма, охраняющего богатые кошельки от поползновения малоимущих. Иными словами, государство — некая разновидность охранной фирмы, призванная сохранить и закрепить существующие в обществе порядки и социальные границы внутри социума. Либеральное понятие государства ставит во главу угла не идею, как таковую, а экономику. Причем экономику только для избранных — это право меньшинства извлекать финансовую прибыль в ущерб большинству.

Самой утилитарной цивилизацией в наш век считается цивилизация англосаксонская. Поэтому торжество либерализма в странах англосаксонской культуры не случайно. Как не случайна преемственность крайне рационализированных философско-этических систем крайнего экономизма, которые до сих пор находят отклик в душах современной англосаксонской элиты. Среди членов американского Совета по международным отношениям (CFR) либеральное видение смысла государства является господствующей идеологией (CFR — организация, проповедующая идеи «мирового правительства», и авторитетный игрок в сфере международных связей США). Владельцы самых мощных финансовых империй США, так или иначе, связаны с CFR. Поэтому расформирование государства, его девальвация являются «силовыми линиями» либерализма. Это не означает, что либералы отрицают государство полностью. Это означает, что для либералов-олигархов государство несет на себе отпечаток космополитизма. Космополитизм — плоть от плоти либерализма. На пути денежных масс и товарных потоков не должно быть преград в виде государственных границ или суверенного понимания рыночных принципов. Поэтому законы США предусматривают свободный оборот капитала не только внутри самих Соединенных Штатов, но и вне их пределов, поскольку официальной позицией Вашингтона является взятая им на себя функция по обеспечению свободного оборота капитала во всемирном масштабе, что означает ведение экономической войны против всех, кто противится финансовому диктату США.

Чуждая и опасная модель

Это разительно отличается от понимания государства нашим народом. У нас Государь никогда не был контролером или управляющим фирмой. Русские понимали государство онтологически, видели в нем космическую иерархию, которую негоже сводить к упрощенной «платежке», и мыслить его в категориях счетовода.

Николай Бердяев видел в государстве микрокосм. Сергей Трубецкой считал идеократию единственной сбалансированной моделью государства, где правит идея, а не золотая монета. Государство — это образ, а не копия определенного спектра человеческой деятельности (в данном случае, экономического).

Это полностью противоречит либеральным теориям развития государства, модным на Западе. И сегодня западный дискурс (идеология понимания государственной идеи) доминирует, подминая под себя и тех, кто сомневается, и тех, кто откровенно противоречит западному дискурсу. И в этом кроется не только философская проблема, но и насилие над философией. И не только над философией Востока, в которой государство несет в себе онтологическое ядро, но и философией Запада!

Существует меткое выражение: «Вся западня философия — заметки на полях Платона». Это действительно так, Платон настолько предвосхитил будущее, что его вклад в становление западной философской и политической мысли переоценить невозможно — можно только недооценить. Но Платон не считал государство инструментом для выколачивания процентов, а видел в нем отражение вечного космоса и порядка, со свойственной ему иерархией и внутренней наполненностью. Он отказывал государственной идее в узком рационализме, поскольку людьми движут не только рациональные, но и иррациональные мотивы.

Либерализм — крайняя форма материализма, когда иррациональному элементу отказывают в праве на существование. И для него Платон — враг. Один из наиболее влиятельных идеологов либерализма XX столетия австрийский философ Карл Поппер с подчеркнутым цинизмом так заявил об этом: «Все требования Платона о Благе, Справедливости и других идеях — тоталитарны и антигуманны».

Но Платон не был единственным представителем западной философии, кто отказывался видеть в государстве контору по оптовым продажам чего угодно. Карл Шмитт — еще один философ, удостоившийся весьма нелестных отзывов от либералов. Будучи юристом К. Шмитт являлся создателем ряда терминов и концепций, которые впоследствии вошли в научный, политологический, и даже общий языковой лексикон. Согласно теории политической теологии К. Шмитта, политика пронизывает не только государство, но саму человеческую сущность. Всякая мысль политизирована. Семья уже является политическим организмом, т. к. в ней наблюдаются иерархические начала. Вопросы жизненного обустройства или вопросы выбора человека — уже суть проявления политической воли. Человеку в течение всей жизни всегда приходиться решать — свобода или равенство, подчиненность или независимость, и это — уже политика.

К. Шмитт утверждал, что суверенное политическое решение обязано учитывать все — волю предков, преемственность, узы семейственности. Предки созидали государство и укрепляли его. Их видение государственной идеи необходимо учитывать и не идти наперекор ему. В то же время либералы говорят только о ныне живущих индивидуумах, которых рассматривают в качестве отдельных атомарных единиц, не связанных никакими узами превыше долговых обязательств или профессиональных интересов. К. Шмитт отстаивал в политике консервативное начало, которое вечно. В его понимании консерватизм несет в себе активную энергию, заряд будущности, ибо консерватор выступает не за вчерашнее и позавчерашнее, а за вечное. Он лишь отказывается сегодняшний день приносить в жертву дню завтрашнему.

Для консерватора прогресс — лишь скольжение по линии всеобщего разложения. Разлагается совесть, разлагаются души, разлагается мораль и понятие чести. Выигрывая в технике, мы проигрываем в духовности. И этот взгляд диаметрально противоположен теориям либерализма, воспевающим беспрерывный прогресс как данность и сверхценность, забывая, что прогрессирует только техника, а не душа, цивилизация, а не культура. Современная западная идеология отказывается от духовного, нравственного и культурного багажа, который не вяжется с принципами свободного оборота капитала в рамках государственного механизма.

На самом деле кризис, который в очередной раз потряс, прежде всего, западную экономику, никаким кризисом не является. Это — лицо и образ существования либеральной модели. Другой она не бывает, потому что никого, кроме себя она не видит. Как в той старой притче: «Окно из стекла и зеркало из стекла. Стоит только добавить немного серебра, и уже видишь только себя».