Наивный у нас народ. Надеялся, что министр культуры и туризма Михаил Кулиняк окажется мессией для Оперного театра. Ан, нет. Время мессии еще не пришло. Более того, результаты встречи высокопоставленного чиновника с коллективом и выводы, которые были озвучены им на летучем брифинге, данном журналистам в портике театра, лично меня повергли в шок.

Все, что происходит в Одессе, очень быстро становится достоянием гласности. Поэтому ни для кого уже не секрет, что на встречу министра с коллективом Оперного театра, состоявшуюся в субботу, 12 июня, журналистов не пустили. Кстати, нарушив тем самым положение о доступе прессы к информации. Но как сказал господин Кулиняк, вопросы решались внутрисемейные, и вообще, мол, «под прицелом видеокамер» люди будут стесняться говорить откровенно (?!).

Последнее мне показалось более чем странным. Мой журналистский опыт свидетельствует, что народ чаще всего стремится именно через прессу поведать о наболевшем. Но министру виднее. На то он и министр…

Поэтому о том, что происходило на собрании в театре, пришлось узнавать из трех источников. Один источник — сам министр культуры и туризма Михаил Кулиняк. Второй источник — трое журналистов, успевших пройти в театр, пока действовало распоряжение еще правомочного на тот момент (до понедельника) директора театра Анатолия Дуды — «журналистов пускать». Это распоряжение «вовремя» было отменено Светланой Ивановной Холденко, которая, даже будучи на больничном, озаботилась проблемой общения с прессой и позвонила в театр. Так что по ее распоряжению зам. директора (не по основной деятельности) господин Криворучко продемонстрировал СМИ, что принцип «не пущать» в Оперном театре стал традицией «forever».

Третьим источником стал председатель независимого профсоюза работников театра Виталий Сивоглаз, уволенный с должности заместителя начальника машино-декорационного цеха театра. Кстати, на него, как и на всех пятнадцать уволенных, принцип «не пущать» распространяется в полной мере. Но поскольку он пришел с председателем обкома независимых профсоюзов «Єднання» Олегом Ивановичем Ткачевым, взявшим на себя ответственность за то, что порог театра переступит персона нон-грата, Сивоглазу удалось пройти.

Собственно, обсуждение ситуации, сложившейся в театре, началось с его скромной персоны. Увидев в шестнадцатом ряду своего конкурента по профсоюзной деятельности, глава профсоюза (не независимого) театра концертмейстер группы валторн Анатолий Пастухов объявил, что в зале находится посторонний, хотя, мол, как обещал министр, разговор должен быть семейным. Пришлось Сивоглазу встать и пояснить, что он присутствует на собрании как председатель независимого профсоюза работников театра.

— Такого профсоюза не существует, — заявил Пастухов, приложивший руку к тому, чтобы оппонирующую организацию из театра изгнать.

Однако Сивоглаз возразил, что, потеряв, по произволу администрации, свое помещение в театре, профсоюз существует, и достал уставные документы. А на вопрос министра, кто члены этой организации, ответил, что пятнадцать членов профсоюза из театра уволены по распоряжению той же администрации, но из профсоюза они не вышли, а пятеро еще работают в театре, но он не рискует назвать их фамилии, чтобы и они не потеряли работу. И тут оказалось: есть еще порох в пороховницах. Поднялись Владимир Борисов (танцор, заслуженный артист Украины), бутафор Сергей Тесман, артист миманса Виктор Драгомирецкий и артистка хора Вера Кучеренко.

После того как инцидент был замят, началось собрание. Выступили, проявив полное единодушие, пять человек: сам Анатолий Пастухов, инспектор оркестра Григорий Буйницкий, дирижер Игорь Чернецкий, вокалисты Василий Навротский и Елена Стародубцева. Думается, тем, кто следит за драмой, происходящей в Оперном театре, все эти фамилии знакомы уже до боли. Это те, кто руками Юлии Тимошенко снимал Сергея Проскурню, те, кто организовал путч накануне премьеры «Турандот». Пастухов, год назад протаскивавший в театр Анатолия Дуду, усердно поливал сегодняшнего экс-директора (экс-директоров Оперного уже, что называется, несть числа) грязью. Одно из обвинений заключалось в «семейственности». Как будто год назад никому и в голову не приходило, что художественный руководитель театра (формально — на общественных началах) Алексей Ботвинов — приемный сын Анатолия Дуды.

Им оппонировала народная артистка Украины Елена Барановская (Каменская), которая рассказала о нравах, царящих в театре, о тех злоупотреблениях, которые допускает администрация, о деньгах, которые нужно «занести», чтобы получить роль.

Больше выступавших в зале не оказалось. Выступление Анатолия Ивановича Дуды прозвучало уже вне стен театра, он пояснил, что подал заявление об уходе, так как не может работать с людьми, которые противодействуют всем его начинаниям и распоряжениям и ведут себя неинтеллигентно. Но добавил: он не жалеет, что потратил год жизни на театр, так как тем самым спас его «от двух проходимцев — бывшего управляющего театром (слово «директор» Дуда, видимо, не смог заставить себя произнести. — Е.К.) и бывшего министра культуры, которые хотели превратить театр в ночной клуб». Поскольку дальше последовало еще несколько уже навязших сегодня в зубах обвинений в адрес тех же «проходимцев», я отошла, размышляя, с какого момента начинается и где кончается интеллигентность.

Однако я отвлеклась от основного персонажа, что неприлично, поскольку он все же не кто иной, как министр культуры и туризма Украины, приехавший в наш город распутать гордиев узел оперных проблем. Вот выдержки из данного им брифинга. Предлагаю их цитатно.

— Коллектив хочет работать. Есть кое-какие моменты управления театром.

Ну как тут не вспомнить: «Раньше были времена, а теперь моменты».

— Я выслушал и увидел глаза людей, для меня это важно.

Меня терзают сомнения: всем ли работникам театра министр заглянул в глаза? Мне год назад пришлось разговаривать со многими: и с теми, кто решался говорить откровенно, и с теми, кто отказывался из-за страха, что подвергнется репрессиям. Не могу забыть глаза немолодой хористки, которая говорила: «Ради Бога, не снимайте меня и не спрашивайте моего имени. У меня дочь-инвалид. Если я потеряю работу, нам не на что будет жить».

Но что спорить с министром — ему виднее.

— Я приехал, чтобы общаться с коллективом, выслушать все стороны. КОНФЛИКТА В КОЛЛЕКТИВЕ НЕТ! Коллектив сплочен.

На мой вопрос, а что же мы наблюдаем в течение года, как не раскол коллектива, выходы на улицу с плакатами и так далее, последовал ответ:

— Это вы здесь видите, а я этого не увидел… Я не увидел раскола, я увидел персонажей.

Ну с высоты министерского кресла — все виднее. А насчет персонажей министр тем более прав, ведь и мы их видим вот уже второй год в том же составе.

— А противостояния в управлении — мы их выправим. Мы найдем такого директора, который будет на года… Рассматривается очень много кандидатур, тех, кто сильный администратор.

А мне казалось, что академическому театру нужен не просто сильный администратор, а человек с современным художественным видением, креативный, тем более что на мой вопрос, будет ли директор одновременно и художественным руководителем театра, Михаил Кулиняк ответил:

— Это должен быть один человек.

Поскольку журналистов волновало, разобрался ли господин министр в том, от кого исходит зло, кто мешает коллективу спокойно работать, последовал ответ:

— Я не знаю, кто мешает. Я МИНИСТР.

Ну, вот. А я думала, что министру всегда все виднее.

— Я не судья и не прокурор… Один говорит, тот мешает, другой говорит — тот, а третий — тот. Я не собираюсь говорить людям: тот больше не прав, а тот меньше не прав… Вы все время пытаетесь называть фамилии, все спрашиваете меня о Светлане Ивановне Холденко. Я с ней только однажды разговаривал по телефону. Она на больничном.

Приходится прийти к выводу, что больничный лист уже традиционно стал одним из тайных оружий во внутритеатральной политике. Правда, внутритеатральный конфликт приобрел уже международный резонанс.

— Мне посол одной страны сказал: «Что там происходит? Почему, мягко говоря, не могут поделить, кто будет петь? В Одессе много та-

лантливых солистов, достойных петь эту партию».

Вот уж в некоем царстве, в некоем государстве! Понятно, что «одна страна» — это Германия, и вопрос стоял уже не о том, кто споет партию Турандот, а об авторских правах немецких постановщиков и о том, удастся ли преодолеть вышеупомянутое «не пущать», распространившееся на постановочную группу из Германии.

— КРУ? Но мы не получили никаких сигналов о каких-то злоупотреблениях.

Вот те на! И Проскурня писал докладные, и народ говорил. Простой народ — билетеры, которые не слепнут и не глохнут, когда идут так называемые «интуристские» спектакли. Поговорил бы Михаил Кулиняк на тему злоупотреблений с Юрием Красниенко, одним из пятнадцати уволенных, кстати, заместителем председателя того же независимого профсоюза… Да и на самом собрании не кто иной, как народная (НАРОДНАЯ!) артистка Украины Елена Барановская прямо говорила о злоупотреблениях.

Но министру виднее, с кем говорить и кого слушать. Во всяком случае читать, что по поводу скандалов в Одесском оперном театре писала и пишет пресса, министр не собирается. Но на всякий случай он изрек:

— Я благодарен прессе. Вы должны стоять на шаг впереди всех проблем и конфликтов, но я бы очень просил подавать информацию от обеих сторон. Поэтому я избегаю информации в прессе.

Понятно. Только непонятно, кто должен обо всем докладывать министру. Вот и он говорит:

— Кто мне должен докладывать? У меня материалы только по Сергею Проскурне. Кто еще? У меня нет ни одного имени.

Это на тему о том, что в судах находятся иски одиннадцати уволенных работников театра. Уволенных по произволу, практически, с волчьим билетом. Всего остались без работы после прошлогодних катаклизмов пятнадцать неугодных. Но у четырех уволенных достаточно приемлемые формулировки приказов об освобождении с работы. Поэтому они решили не связываться с судами. А у одиннадцати неизвестных министру правдоискателей в трудовой книжке записано: «уволен по ст. 40», то есть «за систематическое нарушение трудовой дисциплины». Как сказал один из уволенных хористов: «Я только вернулся с гастролей, где мы так пели, что нам жали руки, благодарили за искусство. И вдруг меня увольняют как пьянь какую-то подзаборную, как асоциальную личность».

Мы, журналисты, наперебой пытались предоставить министру информацию, называли фамилии тех, кто остался без работы и вынужден ходить по судам. Тем более что в ответах Михаила Кулиняка рефреном звучало:

— Люди хотят работать.

Не было в словах министра только ответа на вопрос, чьи конкретно кандидатуры на пост директора Одесского национального академического театра оперы и балета рассматриваются в министерстве и кто сегодня исполняет обязанности директора?

— Я не буду называть ни одной фамилии. Обо всем вы узнаете, когда я привезу приказ и представлю нового директора. Это будет либо к концу этого месяца, либо в начале следующего сезона. Людям в театре нужно отдохнуть.

То, что министр отказался сегодня называть какие-то имена, понятно, хотя дает простор для измышлений со ссылкой на достоверные источники. Впрочем, кое-что «из просочившихся достоверных сведений» может оказаться и печальной правдой.

Но то, что театр, к которому в связи с событиями последнего года вполне бы подошло современное словечко «безбашенный», оказался к тому же на неопределенный срок «обезглавленным», — это уже серьезно.

А может, театр вовсе и не обезглавлен? И не надо искать здоровую голову, чтобы переложить на нее с больной?

Министру виднее, на то он и министр…

В тему.

Предположительно основными претендентами на директорское кресло в Одесской опере стали одесситка Надежда Бабич и киевский чиновник Александр Музыченко. Информацию со ссылкой на собственные источники в министерстве опубликовало «Зеркало недели». Заветные фамилии появились на Интернет-странице газеты в понедельник — в послесловии к статье Олега Вергелиса «Режиссер Кристиан фон Гетц: «Интриги были... Одесскую оперу нужно срочно спасать».

Интервью с режиссером было опубликовано несколько дней назад, но тогда автор не называл никаких имен. По сведениям журналиста, Александр Музыченко — член команды одиозной Светланы Холденко, которую и называют зачинщиком всех оперных бунтов в Одессе. На его кандидатуре, по непонятным для автора причинам, настаивает министерство. А вот руководство Одесского региона предлагает в директора Оперного театра Надежду Бабич, которая сейчас занимает пост начальника управления культуры и туризма облгосадминистрации.

Когда верстался номер, появилась информация, что 15 июня министр культуры Украины временно назначил и.о.директора Одесского национального театра оперы и балета Николай Криворучко. Он уже представлен в управлении культуры облгосадминистрации. До этого назначения Н.Криворучко был заместителем директора Оперного по хозяйственной части (завхозом). Ранее Н.Криворучко заведовал хозчастью киностудии им. А.Довженко, а до того на протяжении длительного времени работал директором автобазы. Н.Криворучко считают «человеком» С.Холденко.