Убедили в этом пациентов детского отделения онкогематологии волонтёры-психологи

Недавно в Одессе прошла международная научная конференция «Дети в кризисных ситуациях — профилактика нарушений психического здоровья», о которой мы попытались рассказать в обзорной статье («Внимание: детей атакуют кризисы», «Юг» за 12 июня). Однако работа над материалом и то, как он в результате был организован на газетной странице, показали, что объять необъятное невозможно. Этот серьезный научный форум выявил столько чрезвычайно актуальных тем, что было решено посвятить наиболее важным из них отдельные публикации.

Сегодня мы рассказываем об уникальном опыте одесских психологов, которые разработали и внедрили на базе онкогематологического отделения Одесской областной детской клинической больницы совершенно новую методику психологической поддержки детишек и их родителей, оказавшихся в страшной беде. Эта информация была впервые обнародована в докладе, который совместно представили на конференции психологи-психотерапевты Галина КАЛМЫКОВА и Лариса КОЗЛОВСКАЯ.

Вы, конечно, уже рассмотрели фотографии, сверстанные на этой полосе? Их снимала не я. Я боюсь идти в это отделение к этим детям. Я скандалю и умоляю нашего редактора никогда меня туда не посылать. И хоть точно знаю, что работают с этими больными ребятишками очень хорошие врачи и для них открыт доступ к любым, самым редким и дорогим медицинским препаратам, что почти всегда удается собрать немалые суммы на операции, которые проводятся на постсоветском пространстве только в Минске и Петербурге, и число исцелений достигает ныне семидесяти процентов, мне страшно. До ноющей боли в сердце, до ступора сознания.

Этим детям от четырех месяцев до восемнадцати лет. Об онкологии в отделении говорить не принято. Речь всегда идет о болезни крови, обыкновенной болезни, которую лечат капельницами. И маленькие верят, а те, кто постарше, имеющие доступ к Интернету и нахватавшиеся о своей болезни самой разной, часто извращенной и некомпетентной информации, страдают вдвойне — от недуга и от своего ужасного познания. Есть еще родители, которые виснут на врачах, голосят и рыдают, падают в обморок, не хотят жить. И есть роковые тридцать процентов, которые…

Химиотерапия — это капельницы в течение нескольких дней без перерыва. Это выпавшие ресницы и волосы. Это одутловатые, раздутые до неузнаваемости лица. Это очень сильная боль, которую испытывает каждая клеточка исстрадавшегося отечного тела. Это «периферички» — иголки для ввода препаратов из систем, которые оставляют в венах надолго, чтобы не колоть руку снова и снова. И это дети, которым необходимо пройти по семь-восемь таких курсов и провести в отделении онкогематологии более полугода. Ничего не поделаешь — сегодня их болезнь научились лечить именно так. И если взрослые становятся мучениками сознательно, маленькие плачут, умоляют не вести их на процедуры, пытаются убежать…

Я страшусь увидеть все это воочию. Медики, работающие с такими детьми, научились профессионально обуздывать свои эмоции, хотя зачастую в душе творится такое, что лучше не вспоминать. А вот психологи, по роду своих обязанностей призванные брать на себя весь негатив и тяжесть состояния каждого ребенка, быстро «выгорают». Есть такое определение полного опустошения и невозможности собрать себя для продолжения своей важной и тяжкой миссии.

Все это я услышала от Галины Калмыковой, психолога, психотерапевта, руководителя Одесского отделения Украинского союза психотерапевтов, разработчика и автора учебных проектов по психотерапии детей, групповой психотерапии и психиатрии. Сегодня с полным основанием можно утверждать, что с легкой руки Галины Викторовны в Одессе была внедрена абсолютно оригинальная авторская программа — настоящее ноу-хау. О ней мы сегодня и говорим.

— Я окончила психологический факультет Харьковского госуниверситета по специальности «клиническая психология» и пришла к психотерапии постепенно, — рассказывает Галина Викторовна. — Психотерапевт — это специалист, который обязан иметь медицинскую подготовку и специальную подготовку по психотерапии. Дополнительно учиться пришлось довольно долго: за моими плечами пятилетний учебный проект, организованный Европейской ассоциацией психотерапии и трехлетняя специализация конкретно по детской психотерапии. Рассказываю все это, чтобы подчеркнуть, что на пустом месте ничего не происходит.

В Украине настоящих, соответствующих всем профессиональным критериям психотерапевтов до сих пор мало. Больше работают психологи. Еще меньше специалистов, занимающихся конкретно детской психологией и психотерапией. А потребность в них с каждым годом становится все более настоятельной. Согласитесь, что из вузов всегда выходили и продолжают выходить специалисты, мягко говоря, не вполне владеющие профессией. И если в любой области можно добирать знания уже на рабочем месте, то психологу или психотерапевту превращать пациентов в «учебный материал» неэтично.

Вот почему, возглавив местное отделение Украинского союза психотерапевтов, я постаралась открыть под его эгидой специализированные курсы повышения квалификации для молодых выпускников психологических факультетов — своеобразную школу последипломного образования. Официально мы назвали ее «Одесская школа современной психотерапии». Научные направления избрали самые разные: психодрама, психоанализ, гештальттерапия, системная семейная терапия, клиент-центрированная терапия по Роджерсу и так далее. Отдельно читается специальный курс на пятьсот часов по детской психотерапии.

— Галина Викторовна, предполагаю, что у многих молодых врачей, психологов и прочих специалистов гуманитарного профиля эта информация может вызвать оправданный профессиональный интерес. Дайте сразу, пожалуйста, какие-то координаты для связи с вашей школой.

— Можно позвонить по телефону 0674847481 в одесский офис проекта или написать по электронному адресу: odusp@ukr.net. К нам приходит много перспективной, интересной молодежи. Эти ребята и стали опорой внедрения нашей программы в онкогематологическом отделении областной детской клинической больницы.

А началось все с того, что ко мне лично обратилась супруга моего заместителя Максима Выходцевского Александра, которая, в свою очередь, является заместителем председателя благотворительного фонда «Парус надежды», поддерживающего онкобольных детей. Работу в отделении, о котором идет речь, они проводят просто колоссальную: финансирование ремонтов, закупка новой медтехники, сбор денег на операции, обеспечение медпрепаратами, игрушками, культурными развлечениями… А в этот раз для работы с онкобольными детьми и их родителями понадобился психолог. Дело в том, что в больнице единственный психолог работает с пациентами всех отделений без исключения, а фонд, учитывая тяжесть состояния онкобольных детей, стал оплачивать работу отдельного психолога в онкогематологическом отделении. Но к сожалению, более полугода никто здесь не выдерживает, все «выгорают» очень быстро. Вот и в этот раз отделение осталось без психолога.

— Когда это было?

— В марте 2009 года. Я начала думать, как выйти из этой ситуации, и пришла к выводу, что опытный, хорошо зарабатывающий специалист на такую работу вряд ли согласится. А у молодых нет опыта. Тяжесть работы для всех одинакова — нет гарантии, что через полгода не выдержат и мои протеже. Значит, надо больше людей. А двух-трех психологов фонд однозначно содержать не сможет. Следовательно, это должны быть волонтеры, которые будут работать длительно, хотя бы шесть-восемь человек — две бригады. Чтобы одна половина отдыхала — другая работала. Подобный бригадный, вахтовый метод даст возможность долго оставаться в соответствующей моральной и физической форме.

Но опять-таки молодые ребята, которых я намеревалась собрать в нашей школе и которые могли бы составить эти волонтерские «бригады», неопытны. Значит, нужен хотя бы один специалист, который будет работать постоянно, организуя и патронируя всех остальных, к кому в любое время суток можно было бы обратиться за консультацией и попросить профессиональной поддержки. Этому руководителю молодые волонтеры-психологи должны постоянно отчитываться, что сделано, каково состояние того или иного ребенка, как помогли той или иной маме. То есть этот специалист должен быть центром и опорой всей работы. Вот ему за его опытность фонд должен платить зарплату.

— И кто же стал в вашем проекте этим специалистом?

— Лариса Козловская, с которой вы имели возможность познакомиться на конференции. Она психолог с уникальным практическим опытом работы с детьми, пережившими кризисные ситуации во время землетрясения в Спитаке и Чернобыльской атомной аварии. Второго такого специалиста в Одессе просто нет.

А вот с волонтерами было гораздо сложнее. Вы же знаете, что волонтерское движение сейчас становится модным и многие бросаются в него как в своеобразную отдушину человечности и доброты в нашем ожесточившемся обществе. Но одно дело — привезти физраствор или занять больных детей вышивкой бисером либо изготовлением кукол, а другое — организовать профессиональную волонтерскую работу. Простые волонтеры искренни в своих порывах, но они никакими обязательствами не связаны: когда хотят — тогда и приходят. У профессиональных волонтеров все должно быть четко организовано: смены, графики выхода на работу, бригадный подряд. Это не самодеятельность. Это четкая профессиональная работа на благотворительной основе и очень специфические волонтеры.

— Но тогда и мотивация работы у них должна быть другая, более серьезная!

— Совершенно верно. Чтобы подобная модель действовала, мотивация должна быть комплексной. Я заинтересовала наших ребят тем, что, во-первых, помимо очень серьезной и многоплановой учебной программы по детской психотерапии, в нашей школе они имеют уникальную возможность пройти дополнительный трехдневный семинар по работе с онкобольными детьми, который сконцентрирует все, абсолютно все, что понадобится в работе в подобных условиях. Как ни странно, в Украине, пережившей Чернобыльскую аварию со всеми ее негативными последствиями для экологии и здоровья населения, ничего подобного нигде не преподается.

Во-вторых, им предоставляется еще одна уникальная возможность — работать плечом к плечу с таким редким специалистом, как Лариса Козловская, и консультироваться у нее без ограничений.

В-третьих, каждый из волонтеров по выходу из школы получит профессиональный сертификат о количестве часов по изучению психотерапевтической работы с онкобольными детьми вместе с письмом благотворительного фонда «Парус надежды» о том, что они проработали такое-то время на волонтерской основе в таком-то онкогематологическом детском отделении. Кроме того, всем им будет вручен и официальный диплом о получении столь редкой психотерапевтической специализации. То есть учебный спецкурс, практическая работа и документальное подтверждение достаточно редких знаний оказались серьезной мотивацией для столь сложной во всех отношениях работы с больными детьми без всякого вознаграждения.

— Галина Викторовна, но ведь у каждого из ваших ребят был и какой-то душевный порыв? Нельзя все определять практической заинтересованностью.

— Безусловно, я об этом просто не говорю. Без души волонтерство теряет свой истинный смысл. Как правило, истинная мотивация складывается из двух равнозначных составляющих: желания помочь больным детям и получить новые знания. Третьего не дано. В первую группу мы отобрали двенадцать человек. Две девушки ушли очень быстро — вот они преследовали чисто практическую цель, не скрывая своих намерений. И сразу не выдержали. Так что душа — основа основ, как ни странно.

— Как приняли ваших волонтеров в отделении?

— Сначала настороженно. Врачи не были уверены, что мы не будем мешать. Но так как наш проект поддержал фонд «Парус надежды», в сотрудничестве с которым в отделении онкогематологии очень и очень заинтересованы, старались не перечить. А через три месяца выяснилось, что с приходом волонтеров-психологов атмосфера в отделении начала меняться. Она стала более жизнеутверждающей. Живой. Ребята научили больных детей сделать главным смыслом своего существования жизнь, а не болезнь. Ведь никому из них уже никогда не будет два, три года, пять, десять лет… И оттого, что проведены они были в стенах больницы, воспоминания о детстве не должны быть горькими и страшными. Жизнь — это сейчас. И сегодня, сейчас надо уметь радоваться жизни, какой бы она ни была.

Как ни странно, более сложными пациентами, чем дети, оказались родители. Пережив ужас и шок от поставленного сыну или дочке диагноза, они впадают в истерические состояния, которые немедленно сказывается на детях. Ощущение страха, тревоги снижает иммунитет и общий тонус организма. Лечение, как следствие, проходит более тяжело. Вот с чем в первую очередь пришлось бороться нашим ребятам.

А главная трудность в таком отделении и с такими детьми — невозможность планировать работу заранее. Все время поступают новые дети, мамы в шоковом состоянии. Вы приходите утром — а ночью не стало ребенка, которого вы еще вчера носили на руках и рассказывали ему сказку. Одновременно двенадцать детей находятся под капельницами. Плачут от боли, устают от неподвижности. Рядом те, кто уже прошел эту процедуру, их надо отвлечь, придумать развлечения, заставить искренне смеяться, дурачиться, баловаться… Все время возникают живые, непредсказуемые ситуации, в которых приходится принимать экстренные решения. Это не просто профессиональная школа, но и школа жизни.

…Галина Викторовна предлагает мне посмотреть интервью, записанные с ее учениками-волонтерами. Молодые симпатичные вдохновенные лица. Девушек больше, чем парней. Среди них, кстати, и сын Калмыковой Стас, который совершенно неожиданно для мамы пришел в психологию.

До экономического кризиса Стас жил в Киеве, работал в бизнес-структуре, а когда начались сложно-сти, вернулся в родную Одессу и поступил на факультет психологии Одесского университета. Параллельно стал заниматься в открытой Галиной Викторовной Одесской школе современной психотерапии и оказался среди волонтеров одним из первых.

О чем говорят эти молодые люди? О трудностях, о радости переживать ежедневные маленькие победы, о любви к этим замечательным мужественным детям, о готовности снова и снова работать с ними, о шалостях и хулиганствах, которые так здорово творить вместе, о полученном опыте и поддержке товарищей… О жизни. Ничего мрачного в этих рассказах нет. Главный итог — чувство собственной нужности и большого важного дела, в котором они все вместе принимают участие.

А вот что рассказывает заведующая отделением онкогематологии Одесской областной детской клинической больницы Валентина Шанина:

— Благодаря этому проекту, мы оказались в привилегированном положении. За границей для работы с онкобольными детьми не хватает врачей, не говоря о том, чтобы психологи работали с ними в таком количестве. Волонтеры занимают активную, заинтересованную позицию. Они не ждут, когда кто-то из родителей или детей обратится к ним, а сами идут в палаты и определяют, какую работу надо вести сегодня. Взрослый, а тем более ребенок в горе или шоке не всегда может адекватно определить свое состояние и понять, в чем ему необходима помощь. Это взяли на себя наши молодые психологи. Работают они со всем отделением одновременно, за счет чего у нас создалось совершенно необычное микросообщество взрослых и детей, психологический климат для детей и родителей изменился, и это сказывается на результатах лечения очень положительно.

За год в проекте приняли участие тридцать учеников Галины Калмыковой. Оптимальными оказались бригады по четыре человека, работающие по полгода. Сейчас в онкогематологическом отделении вахту несут Анжела Кириллюк, Татьяна Ермолюк, Наталья Стах и Стас Калмыков. Пятнадцатого сентября на работу выйдет очередная бригада психологов.

…В канун Нового, 2010 года в онкогематологическое отделение на елку хотели по традиции пригласить «заказных» артистов, клоунов, кукольников. А психологи настояли на том, что праздник должны готовить сами дети. Всех нарядили в костюмы и маски. Не купленные, а изготовленные своими руками. Вот смеху и суеты было, пока их сочиняли, шили и клеили. Трогательные лысенькие «снежинки» и «зайчики» читали стихи, пели, танцевали. Даже те, кто сидел с периферическими капельницами, были в костюмах и масках. А потом пришел Дед Мороз, и были подарки, подготовленные фондом «Парус надежды». И вместе с запахом елки в отделении царило ощущение живого незамутненного детства, которое никогда не повторится, какие бы испытания ни возникали на пути каждого из оказавшихся здесь маленьких людей. Жизнь продолжалась. И казалась она всем болезням назло радостной и имеющей долгое-долгое продолжение…

Я прошу Галину Викторовну и ее волонтеров-психологов познакомить меня с этими детьми. Как выяснилось, рядом с такой командой можно преодолевать не только глупые страхи, но и самые серьезные диагнозы.