Было бы наивно считать, что только Хельсинкский процесс был главной причиной развала Советского Союза. Главными его разрушителями стали оторванная от нужд населения внутренняя политика; разрушительные диспропорции экстенсивной экономики; авторитарный характер общества и моноцентризм принятия решений внутренней и внешней политики, идеологическая зашоренность без свободного обсуждения альтернатив, что в итоге обернулось развалом политической системы.

Через 35 лет после подписания в Хельсинки Заключительного акта для ОБСЕ снова «будущее начинается сегодня, а не завтра». Измениться самой сегодня ради будущего — вызов, достойный Истории Европы. Сегодня ОБСЕ попала в сезон затянувшейся стагнации и поиска выхода из тупика. Как всякая идея нуждается в авторе, так же и ОБСЕ нужен лидер, способный раздвинуть горизонты настоящего и увидеть перспективы будущего организации.

Исторические периоды и процессы, как правило, измеряются веками, образуя неумолимый макропроцесс всемирной истории, отражающей поступательное и нелинейное развитие человечества по восходящей. Хельсинкский процесс — рекордсмен в ускорении исторического времени. Он задал невиданные ранее темпы созреванию и становлению новых политических образований, эрозии и окончательному разрушению геополитических блоков и сфер влияния.

15 лет, которые потрясли мир

Всего через 14 лет в буквальном и переносном смысле рухнула казавшаяся незыблемой «Берлинская стена». Развалилась как карточный домик печально известная «доктрина Брежнева», которая наделяла СССР правом ограничивать суверенитет участников Варшавского блока и вмешиваться во внутренние дела своих союзников. На смену доктрине ограниченного суверенитета пришла новая «доктрина Фрэнка Синатры», в шутку названная в честь знаменитой песни американского певца «Я сделал это по-своему». Смысл ее слов отражал неизбежное поочередное падение коммунистических режимов в Восточной Европе и неспособность СССР любой ценой удержать эти страны в сфере своего политического, оборонного, экономического и идеологического влияния.

Восьмой основополагающий принцип Хельсинки, обязывающий уважать полное равенство народов и их неотъемлемое право распоряжаться своей судьбой, сработал, как пусковой механизм для сложных трансформационных общественно-политических процессов и явлений в странах Восточной Европы.

В соседних с Украиной восточноевропейских странах последовательно нарастала девальвация господствующей идеологии. Средства массовой информации шаг за шагом освобождались от пут цензуры и идеологического контроля, началась переоценка собственной истории, массово возникали неправительственные организации, составившие основу гражданского общества, рождалась новая генерация политических и общественных лидеров, моральных авторитетов и реформаторов, таких как Вацлав Гавел в Чехословакии, Лех Валенса в Польше, Андрей Сахаров в России и Вячеслав Черновол в Украине.

Намного медленнее и латентнее, но также уверенно эти процессы зарождались и разворачивались в советской Украине. Именно с Хельсинского процесса начиналась независимая Украина и становление гражданского общества в нашей стране, а вовсе не с «помаранчевой революции» (как утверждают некоторые украинские политические персонажи, пришедшие к власти в 2004 2005 годах). Например, к лету 2005 года в реестре Министерства юстиции Украины уже числилось 127 политических партий и более 2000 всеукраинских и международных общественных организаций, 108 профсоюзов, 728 благотворительных организаций. Количество же украинских неправительственных организаций с местным статусом превысило 22 тысячи. Этот процесс невозможно остановить и он продолжает нарастать. К примеру, в реестре 2010 года Минюста Украины уже зарегистрированы 182 политические партии, 3140 всеукраинских и международных общественных организаций, 1703 благотворительных организаций. А число украинских неправительственных организаций с местным статусом в 2010 году перевалило за 35 тысяч и продолжает ежегодно увеличиваться на 2000 3000 НПО.

Через 16 лет после подписания Заключительного акта венцом Хельсинкского процесса стал распад СССР. Его крах радикально изменил всю политическую ситуацию в мире, и вылился в полное переформатирование политических, экономических и военных альянсов в глобальном масштабе. «Холодная война» закончилась, биполярный мир перестал существовать, а на карте Евразии появились десятки новых независимых государств и стран с изменившейся политической системой.

Самоубийственные процессы в СССР

Было бы наивно считать, что только Хельсинкский процесс был главной причиной развала Советского Союза и последовавших за ним тектонических исторических трансформаций на Евразийском континенте. Все основные причины крылись в порочной природе СССР, представлявшей собой модифицированную империю ХХ столетия, завуалированную идеологией и «самой демократической» Конституцией. Главными разрушителями Советского Союза стали такие факторы как оторванная от нужд населения внутренняя политика; разрушительные диспропорции экстенсивной экономики; авторитарный характер советского общества и моноцентризм принятия решений внутренней и внешней политики; господство одной идеологии, идеологическая зашоренность без свободного обсуждения альтернатив, что в итоге обернулось развалом политической системы.

Эти самоубийственные процессы развивались в советском обществе исподволь, скрыто и без видимого влияния на массовое сознание миллионов граждан. Однако с середины 80 х «пар» недовольства вырвался из бурлящего котла и заставил содрогнуться все советское общество. Первой публичной точкой отсчета в крушении СССР, пожалуй, стала неслыханная в истории техногенная катастрофа на Чернобыльской АЭС. Не вдаваясь в анализ причин катастрофы и масштабов экономических, экологических и международных последствий Чернобыля, остановлюсь только на том нокаутирующем ударе, который трагедия «мирного атома» нанесла по политической системе Советского Союза. Чернобыльская катастрофа враз перечеркнула загадочную, как НЛО, политику М. С. Горбачева, строившуюся на политических фантазиях типа «перестройки» и «гласности», «социалистического плюрализма» и «социалистического правового государства», с помощью которых новый советский лидер пытался спасти лицо коммунистической системы.

«Отец гласности» полностью умолк на целых 18 дней после 26 апреля 1986 года. Население же огромной страны, особенно миллионы украинцев, оставались в неведении и информационном вакууме о степени угроз их жизни и здоровью их детей, масштабам потенциальных последствий для уклада их жизни на десятилетия. Любимый лозунг Горбачева — «Не надо бояться своего народа! Гласность и есть социализм!» — лопнул как мыльный пузырь. Нарастало массовое понимание не только лживости басен о «гласности» и вопиющей безответственности власти перед народом, но и ее неспособности оперативно анализировать ситуацию, контролировать управляемость в государстве, быстро и эффективно реагировать на угрозы безопасности и здоровью народа. Фактически Чернобыль обнажил и продемонстрировал всему миру (и, в первую очередь, с особой ясностью — народу Украины) полную изношенность политической системы СССР.

Вторым и не менее значимым разрушителем Советского Союза стало крушение мифа о «ленинской дружбе народов». В конце восьмидесятых — начале девяностых годов начались кровавые столкновения в Вильнюсе и Тбилиси, Алма-Ате и Баку, Карабахе и Ферганской долине. Центробежные тенденции на фоне межнациональных противоречий и открытых конфликтов практически на всей территории страны взорвали СССР изнутри и похоронили его под «парадом суверенитетов» в 1988 1991 годах после 70 лет совместной истории нерушимого «Союза республик свободных».

Не менее сокрушительный удар Хельсинкский процесс и его принципы «человеческого измерения» нанесли по коммунистической идиологеме и практике отрицания индивидуальности и ценности человеческой личности. Поколения советских людей взращивались в атмосфере принудительного коллективизма и индоктринированного патриотизма, обучались мыслить, как малозначащие «единицы» коллектива, общности, народа. Личность постепенно деградировала в «homo sovieticus» — статистическую единицу, бесполое, безразличное, покорное и управляемое существо, жертвующее своими интересами, взглядами, убеждениями и верованиями во имя единой цели, к определению которой она не имела ни малейшего отношения.

Эта малоизученная историко-моральная проблема, характерная для всех тоталитарных обществ, таила в себе дремлющие, но не покоренные силы, которые и стали главными движущими силами будущих общественных трансформаций. Канонизировав в международных отношениях права и фундаментальные свободы человека, идеи Хельсинки вооружили «гомо советикус» инструментами для того, чтобы вернуть свою индивидуальность, почувствовать себя личностями, отстоять свои права, интересы, убеждения и верования.

Время исторических перемен

В историческом измерении международные соглашения и организации редко бывают долгожителями, если перестают учитывать быстроменяющиеся реальности истории и вступают в противоречие с ними. Как образно сказал один из самых ярких американских президентов Джон Кеннеди: «Перемены — закон жизни. Если смотреть только в прошлое и настоящее, можно прозевать будущее». На долю же Хельсинкского процесса выпало без преувеличения время исторических перемен: окончание «холодной войны» и конец биполярного мира; развал политических, оборонных и экономических блоков; крах СССР и появление на карте Европы и Евразии новых государств; сложнейшие и конфликтные процессы формирования молодых наций (до сих пор находящихся в состоянии транзита из тоталитарной политической системы в демократическую). Эти и многие другие вызовы требовали адаптировать СБСЕ к велениям времени.

«Парижская хартия для новой Европы» (1990 г.) стала первым многосторонним документом, который подвел итоги эпохи «холодной войны» и провозгласил начало новой эры в европейской истории. Хартия придала постоянный статус уже существующим и создала ряд новых институтов СБСЕ, инициировала создание парламентского измерения Хельсинки — Парламентской Ассамблеи. В результате многих институциональных преобразований СБСЕ фактически превратилась из процесса в организацию, что логично привело к ее переименованию из Совещания в Организацию по безопасности и сотрудничеству в Европе. Организация быстро выросла и пополнилась новыми членами за счет государств, впервые появившихся на политической карте континента. Сегодня членами ОБСЕ являются 56 государств, в том числе Украина, которая присоединилась к ОБСЕ и Парламентской Ассамблее в январе 1992 года.

В последние годы уже обновленная ОБСЕ столкнулась с новыми вызовами, способными парализовать всю ее работу. Наверное, самым сложным испытанием не только для ОБСЕ, но и для всей международно-правовой системы после Косово и войны в Ираке стала эрозия мирового порядка, основанного на балансе сил, взаимном признании и коллективных договорах. Биполярный мир развалился, похоронив под своими обломками Ялтинско-Потсдамскую систему международных отношений искусственного раздела мира на сферы влияния двух сверхдержав и двух политических систем. Исходя из этой логики, международное право, запрещавшее силовое вмешательство, не санкционированное Советом Безопасности ООН, объявлялось устаревшим, не отвечающим потребностям современной мировой политики и ее моральным императивам. После Косово зазвучали предложения заменить международное право, понимаемое как право суверенных государств, на принципиально иное, глобальное коммунитарное право («конституционное право народов»), базирующееся на идеях глобальной конституции и возрождения принципов древнеримского «права народов».

Центром принятия решений в этой новой модели мира становилась не ООН, а сообщество демократических стран. Теперь не резолюции СБ ООН, а решения, принимаемые путем глобального демократического консенсуса, признавались бы основанием для политических и военных действий.

Классическое международное право оказалось в параличе. Сторонники глобализации настаивают на том, что обветшалые и затрепанные одежды-нормы международного права оказались малоприменимыми в эпоху глобализации человеческого общества, и уже не отвечают требованиям неумолимого процесса всемирной экономической, политической, технологической и культурной интеграции и унификации. Поэтому, утверждают правоведы, смотрящие в будущее, право должно быть «глобализовано», чтобы заполнить «вакуум» в международном праве.

Принцип консенсуса перешел в режим «холостых оборотов»

Многоголосье новых членов организации, несовершенство механизма принятия решений, определенные диспропорции в приоритетах деятельности ОБСЕ, и особенно конфликт интересов и подходов к принципам невмешательства во внутренние дела и к обязательствам в гуманитарной сфере угрожали и продолжают угрожать заблокировать работу ОБСЕ. Принцип консенсуса — основы принятия решений ОБСЕ — перешел в режим «холостых оборотов» в условиях многополюсности и невероятного многообразия мнений и позиций членов организации, свести которые воедино стало неимоверно сложно. Например, ситуация в Украине в 2004 году стала главным камнем преткновения на заседании министров иностранных дел в Софии, которое, в результате, так и не смогло принять свой основной документ — Общеполитическую декларацию.

Особенно тонкой материей становятся мутации в гуманитарном измерении ОБСЕ, с первых дней ставшем своеобразным «коньком» Хельсинкского процесса. XXI век раздвинул рамки представлений о правах человека, наполнил эту сферу противоречиями между традиционными суждениями о морали, устоявшимися обычаями, религиозными ценностями и уже признанной многими странами т. н. политикой толерантности к «нетрадиционным» правам человека, например, праву на эвтаназию, смену пола, однополую любовь и однополый брак, воспитание детей в таком браке.

В ОБСЕ со всей очевидностью назрела новая волна реформ и перемен, которые бы помогли усилить ее роль и значение в решении сложнейших проблем безопасности, экономического и гуманитарного сотрудничества на огромном пространстве от «Ванкувера до Владивостока».

Специально созданная «Группа мудрецов» в июне 2005 года (а Парламентская Ассамблея месяцем позже) представили Постоянному совету ОБСЕ свои выводы и рекомендации по реформированию организации. Рекомендации «Группы мудрецов» и ПА во многом схожи и подтвердили историческую правильность принципов Заключительного акта Хельсинки — неделимость и всеобъемлющую природу безопасности, тесно увязанную с тремя измерениями — политико-военным, экономическим и экологическим, а также человеческим измерением безопасности.

Признав несовершенство организации и ее структуры, оба пакета рекомендаций видят необходимость придать ей полный международно-правовой статус (ОБСЕ до сих пор не имеет статуса международной организации и своего Устава); усилить взаимосвязь между всеми тремя магистральными направлениями безопасности в деятельности организации; укрепить в интересах синергии отношения ОБСЕ с другими международными организациями, например, ООН и Советом Европы; сохранить консенсусное принятие решений; отчетливо определить правила и стандарты мониторинговой деятельности ОБСЕ; сделать более эффективной и четко прописанной в правовом отношении деятельность ее «полевых миссий», и многое другое.

Парламентская же Ассамблея сделала особый акцент на усиление роли парламентского измерения организации — вплоть до утверждения ее бюджета, а также принципиально отбросила критику о «крене» в сторону человеческого измерения в ущерб проблемам военно-политического характера и сотрудничества в экономике, науке и технике, охране окружающей среды.

Главным критиком несовершенства и проблем ОБСЕ, настойчивым застрельщиком ее реформы в последние годы остается Россия. Эта критика даже получила свое отражение в Концепции внешней политики Российской Федерации, где твердо заявлено, что «Россия выступает за реформу ОБСЕ и возвращение организации первоначальной компетенции в сфере безопасности».

Россия неоднократно обвиняла ОБСЕ в политике «двойных стандартов», «гуманитарном перекосе» ее работы, предвзятости институтов и структур организации по отношению к России, «географическом переносе» центра тяжести деятельности на постсоветское пространство, в страны СНГ и на Балканы.

Поделюсь своим видением природы общеполитических проблем организации и ее некоторым образом схематическим подходом в ответах на вызовы двух последних десятилетий. Распад СССР, Югославии и Варшавского блока, формирование на этом пространстве независимых государств, преследующих свои национальные интересы во внешней и внутренней политике, существенно подорвали переговорную мощь и систему аргументации России. Приоритеты российских национальных интересов стали все меньше учитываться в процессе принятия решений в ОБСЕ. При этом в последнее десятилетие в геометрической прогрессии нарастала сложность деятельности организации, которой пришлось столкнуться с неизвестными ранее геополитическими потрясениями и вызовами, чреватыми новыми угрозами общеевропейской безопасности.

Буквально на глазах «перелицовывалась» политическая карта Европы, сферы влияния «мигрировали», а внутренние конфликты во вновь создаваемых государствах несли серьезную угрозу безопасности Европы. Неизбежные нарушения прав человека и ограничение свобод в конфликтных зонах вопреки принятым государствами обязательствам в рамках третьей хельсинкской «корзины» привели к тому, что все чаше зазвучали требования применить принцип брежневского противовеса «невмешательства во внутренние дела».

Смогла ли ОБСЕ достойно ответить на эти вызовы бурного времени образования новых государств и формирования в них новых политических систем? Очевидно, не в полной мере. Смогли ли эти государства, в том числе новая Россия, дать объективную оценку разворачивающимся историческим процессам, вписать свои национальные интересы в рамки этих неизбежных трансформаций и предложить путь конструктивной адаптации ОБСЕ к требованиям времени и геополитических перемен? Ответ настолько же очевиден.

Не случайно Президент России Дмитрий Медведев выдвинул амбициозную инициативу по созданию новой архитектуры безопасности в Европе и юридически обязывающего Договора о европейской безопасности. Проект российского Президента не рассчитан на немедленный результат, он инициирует переговорный процесс, если хотите, дискуссию о новом видении современной концепции безопасности, которая предлагает внеблоковый и невоенный механизм согласования различных интересов и различий между странами, в том числе различий мировоззренческих и идеологических.

* * *

Через 35 лет после подписания в Хельсинки Заключительного акта для ОБСЕ снова «будущее начинается сегодня, а не завтра», говоря словами Папы Иоанна Павла II. Измениться самой сегодня ради будущего 56 государств на просторах от канадского Ванкувера до российского Владивостока — вызов, достойный Истории Европы.

Сегодня ОБСЕ попала в сезон затянувшейся стагнации и поиска выхода из тупика: 11 лет не проводились саммиты организации, реформы настаиваются, как вино, с 2005 года, критика становится все жестче…

Как всякая идея нуждается в авторе, так же и ОБСЕ нужен лидер, способный раздвинуть горизонты настоящего и увидеть перспективы будущего организации. История знает немало примеров того, как политик, устремленный в будущее, становился отцом-основателем принципов нового мирового порядка, целой системы международных отношений. Таким провидцем только в ХХ веке был, например, 28 ой президент США Вудро Вильсон, выдвинувший идею Версальско-Вашингтонской системы международных отношений и инициировавший создание Лиги Наций. Авторство идеи о создании и названии ООН принадлежит другому американскому президенту Франклину Рузвельту, которого сразу же поддержал И. Сталин. Немногие, правда, знают, что их оппонентом в создании ООН выступал третий участник «Большой тройки» — английский премьер Уинстон Черчилль. Ему, кстати, принадлежит авторство идеи «холодной войны» и термина «железный занавес». И все же именно «Большая Тройка» заложила основы т. н. Ялтинско-Потсдамской системы международных отношений, которая просуществовала более полувека. Как и в те переломные моменты истории, кризис ОБСЕ сегодня настойчиво требует крупного лидерства, которое бы смело повело за собой нации, разделяющие основополагающие цели и принципы организации, очертило бы ее новые горизонты в глобальном мире и ускоренном историческом времени.

Только так ОБСЕ сможет продолжить свою собственную историю в новом столетии, ответить на новые угрозы и вызовы, оставаясь главным инструментом раннего предупреждения, предотвращения конфликтов, регулирования кризисов и постконфликтного восстановления. Только возрожденная и преобразованная ОБСЕ в последующие десятилетия сможет служить народам надежной трибуной и каналом межгосударственного диалога во имя безопасности и сотрудничества на континенте.