Заветной мечтой Турции всегда оставалась гегемония на «постосманском» пространстве. Поэтому идеи пантюркизма и неоосманизма взяты на вооружение идеологической машиной турецкого государства для обоснования своих претензий на особую роль в регионе. Сейчас турки стремятся создать т. н. «исламский коридор» — от Кавказа, через Крым, до Сербии.

Освещая политические события в Черноморском регионе, чаще всего говорят о вовлеченности Вашингтона в происходящие процессы, забывая об исторической миссии Турции на пространстве от Южной Европы до Кавказа и Крыма. Военно-политический курс Анкары доктринально оформлен в «Стратегии национальной безопасности», принятой в 2006 году. В рамках данной доктрины, сразу после агрессии Грузии в Южную Осетию в августе 2008 года, турецкое руководство принялось за сооружение нового режима безопасности на Кавказе, и, шире, — во всем Черноморском бассейне, под названием «Кавказский пакт стабильности».

Подобные инициативы свидетельствуют о том, что Анкара ясно определилась со своими внешнеполитическими интересами, и четко представляет свою роль в данном регионе. Военно-экономический потенциал позволяет Турции не отсиживаться на «скамейке запасных». По данным Киевского Института стратегических исследований, турецкие Вооруженные Силы — самые многочисленные в Европе, вторые по численности (после США) среди стран НАТО, и насчитывают более 600000 человек.

На вооружении турецкой армии — 4200 танков, 3200 БТР, 750 боевых самолетов, 16 подводных лодок и большое количество боевых надводных кораблей. Но главным козырем Анкары считается не наличие пушек и танков, а целенаправленная активизация деятельности гуманитарно-просветительской направленности в тех странах, где у Турции есть свои интересы.

В зону приоритетных интересов турецкого государства входит Крымский полуостров, где передовым отрядом турецкого влияния выступают крымские татары. На данный момент к другим регионам Украины у турок отношение прохладное. Крым же всегда находился в фокусе турецкой политики. Тем не менее, на укрепление турецкого влияния в Крыму Украина, понукаемая из Вашингтона, долгое время смотрела сквозь пальцы. Но контакты крымско-татарских общественных организаций с турецкой разведкой (МIT) не радуют Киев. И заявление посла Турции в Украине Ахмета Бюлента Мерича о том, что крымские татары служат «мостиком» между Киевом и Анкарой, вызывает настороженность. Заветной мечтой Турции всегда оставалась гегемония на «постосманском» пространстве. Поэтому идеи пантюркизма и неоосманизма взяты на вооружение идеологической машиной турецкого государства для обоснования своих претензий на особую роль в регионе. Сейчас турки стремятся создать т. н. «исламский коридор» — от Кавказа, через Крым, до Сербии. Для этого есть многие предпосылки: комплиментарность проекта Великой Албании с проектом Великой Турции, между которыми уже поделены сферы влияния; планы по созданию на сербских землях государства Санджак под протекторатом Турции; особые отношения с политическими и религиозными деятелями Боснии и Герцеговины (БиГ) в лице председателя президиума БиГ Сулеймана Тихича и муфтия БиГ Мустафы Церича, и т. д.;

При Совете Министров Турецкой республики учрежден Отдел поддержки тюрков зарубежья, который входит в Министерство по делам религий, и насчитывает 70000 служащих! На острие деятельности этой организации находятся как раз республики СНГ.

Министр иностранных дел Турции Ахмет Давутоглу выдвинул тезис о «географическом и историческом проникновении» Турции на сопредельные территории, суть которого заключается в расширении турецкого влияния на все земли, ранее входившие в состав Оттоманской Порты, либо населенные народами тюркского происхождения, для которых Анкара выступит в качестве доброй матери-наседки.

Чтобы понять концептуальную глубину тезиса о «проникновении», достаточно вспомнить, что в таком случае под опеку Турции подпадают Сербия, Босния и Герцеговина, Косово, Болгария, Кипр, Кавказ, Средняя Азия, а также Крым. Кроме того, тюрками являются многие народности Российской Федерации, что подводит теоретическую базу под вмешательство Анкары во внутренние дела России.

К примеру, якуты, коренное население Якутии — самого крупного региона России с высоким уровнем природно-ресурсного экономического потенциала — имеют тюркское происхождение. Поэтому в этом сибирском регионе уже были замечены эмиссары турецких гуманитарных миссий и крупные предприниматели. Степень гуманитарного и экономического проникновения турок на Кавказ и Среднюю Азию еще выше.

В Крыму целевой аудиторией турецких фондов и организаций просветительской направленности является крымско-татарская молодежь. К примеру, ежегодная квота Министерства образования Турции для крымчан — 45 мест.

Депутат Верховного Совета Крыма Олега Родивилов недавно отмечал: «В бахчисарайском поселке Танковое действует татарско-турецкий лицей для одаренных детей — а это еще 50 выпускников в год. Преподаватели — турки, адепты секты «Нурджулар», которая вырастила известную боевую националистическую организацию «Серые волки». Большинство лицеистов отдельной группой поступают в турецкие и западные вузы. По своему плану работает система исламских университетов «Фатих». Еще один поток — якобы независимая республика Северного Кипра, где находится 100 тысячная турецкая армия. Турки-киприоты ежегодно принимают 25 посланцев меджлиса в собственный университет. Именно сюда едут татарские ребята из Белогорского и Кировского районов, где мусульмане уже становятся превалирующим этносом. Это — прообраз исламского анклава на территории Крыма. Видимо, для него нужно готовить особые кадры».

Сегодня турецкие эмиссары стараются в своей деятельности не ограничиваться границами Крымской автономии, и уже были замечены за проповедями русофобских идей среди татар Николаевской области.

В последнее время в Крыму построено 78 новых мечетей, из них 43 построены турками, 30 — арабами, а остальные — на деньги… исламистских организаций США. Несмотря на практически равные доли участия арабов и турков в деле строительства учреждений религиозного культа, турецкая идея пользуется большей популярностью, а проповедники из Турции более активны. Европеизированному крымско-татарскому обществу светская Турция ближе и понятней, чем консервативный арабский Восток. Лидеры крымско-татарского меджлиса (Мустафа Джемилев, Рифат Чубаров и др.) проводят регулярные встречи и консультации со своими турецкими работодателями, причем о содержании этих бесед приходится только догадываться по косвенным фактам.

Поражают стратегические аппетиты крымско-татарского движения. Если на заре своей политической деятельности меджлис выдвигал требования сугубо юридического характера (право на репатриацию, наделение репатриантов земельными паями), то теперь все чаще деятели меджлиса касаются сферы геополитики. Судя по этому, крымско-татарское движение является инструментом в руках третьих лиц, остающихся «за ширмой».

В августе этого года в Судаке прошла конференция, посвященная положению коренных народов региона, организованная крымско-татарским меджлисом.

В скобках замечу, что сам факт постановки такого вопроса был бы правомерен, если бы эту тему озвучивали славяне — коренной народ полуострова, который живет здесь, как минимум, с VI века до нашей эры. Татарское нашествие пришло сюда лишь в XV веке нашей эры, а через три столетия Россия вернула эти, свои исконные, земли. О какой «коренной роли» татаро-монгольского ига может вообще идти речь?!

Тем не менее, она идет. И на мероприятии присутствовал ряд гостей из России (Карачаево-Черкесия, Дагестан, Тюменская область) и Гагаузии. То, что меджлисовцы пожелали видеть у себя в гостях представителей именно этих регионов, не является случайностью. В Карачаево-Черкесии обстановка накаляется уже не первый год. Поддерживаемые из-за рубежа (прежде всего, из США и Турции) черкесские националистические организации пытаются вовлечь в свою орбиту более умеренные и лояльные к центральным властям слои населения.

Дагестан тоже лихорадит. Властям с большим трудом удается сдерживать волну разнузданной русофобии, массового терроризма и войны всех против всех. Связать воедино дагестанских экстремистов и их крымско-татарских коллег в единый антироссийский механизм — главная цель участия представителей Дагестана в мероприятиях меджлиса.

Гагаузия тоже интересна крымским татарам постольку, поскольку она интересна туркам. Анкара оказывает Гагаузии финансовую помощь с целью вытеснить оттуда российское влияние. Благодаря турецким деньгам в Чадыр-Лунге уже появился молдово-турецкий лицей, выпускники которого имеют возможность продолжать учебу в турецких университетах. Поскольку гагаузы — тюркоязычный народ, Турция рассматривает их как потенциальных агентов своего влияния в треугольнике Молдова — Приднестровье — Украина. До сих пор гагаузы, как народ православный, были настроены пророссийски. Руками меджлиса Турция надеется переориентировать гагаузов в обратную сторону.

Несколько неожиданным выглядит появление в этом списке Тюменской области. В своем выступлении представительница «Региональной татарской общественной организации «Наследие» по Тюменской области» Луиза Шамсутдинова поведала о «борьбе» 9 тысяч сибирских татар за свои права в России. Л. Шамсутдинова заявила, что в школах практически не изучается сибирский вариант татарского языка, в вузах сокращаются его кафедры, а в местах компактного проживания татар «через каждые 60 километров ставятся поклонные кресты». Недовольство Л. Шамсутдиновой вызывает, по ее словам, «насаждение культа атамана Ермака», разгромившего войско хана Кучума. Тем не менее, фонд «Наследие» добился присвоения одной из тюменских улиц имени хана Кучума, и теперь общественники намерены возвести ему памятник. Как известно, Тюменская область богата полезными ископаемыми и зарождение центробежных процессов в этом регионе не принесет ни спокойствия, ни стабильности Западной Сибири.

Лидеры крымских татар обратились к президенту РФ Дмитрию Медведеву с требованием отменить приговор татарской националистке Фаузии Байрамовой (осуждена на 1 год условно по статье «разжигание межнациональной розни»), которая выступала за выход Татарстана из состава России. Ф. Байрамова возглавляет радикальное крыло татарского национализма и была замечена в благосклонном отношении к «освободительной миссии германского национал-социализма». Сотни тысяч казанских татар проливали кровь в борьбе с коричневой чумой на фронтах Великой Отечественной, но, по мнению Ф. Байрамовой, они, видимо, только препятствовали «освободительной миссии» Третьего рейха. Сейчас Ф. Байрамова возглавляет националистическую партию «Иттифак» и периодически совершает заграничные вояжи для встреч с зарубежными политиками, которые, по «странному» стечению обстоятельств, тоже интересуются судьбой казанских и крымских татар. Книги Ф. Байрамовой русофобского характера издаются и переиздаются неизвестными меценатами. Они уже переведены на турецкий (кто бы сомневался), немецкий и французский языки.

Возникает закономерный вопрос: зачем такой немногочисленный народ как крымские татары, пытается инициировать столь серьезные по своим последствиям процессы геополитического характера? Ответ прост: для создания единого антироссийского фронта от Крыма до Кавказа и дальше к Сибири и Татарстану, основанного на религиозно-этническом принципе.

Да и в самом Крыму говорят о возникновении собственной «исламской дуги» в Бахчисарайском районе — несколько десятков хорошо оснащенных военизированных баз. Центром этой «дуги» стало самое большое на полуострове бахчисарайское село Вилино, расположенное неподалеку от Севастополя. Председатель Республиканского комитета по делам религий Владимир Малиборский признал, что особой радикализацией мусульманского населения отличается горнолесная зона Бахчисарайского района: «Власть и исламисты здесь уже срослись воедино».

В труднодоступных бахчисарайских предгорьях десятки населенных пунктов полностью приняли ваххабизм. На плато Ай-Петри не испытывают недостатка в оружии и боеприпасах. Тренировки проходят под руководством турецких, иорданских и чеченских инструкторов. Костяком боевых групп стал СОКТ — Союз офицеров крымских татар, больше трехсот ветеранов, многие из которых воевали в Чечне.

Крым превращается в пороховую бочку. Прекратить этот процесс может только сильная центральная власть. Киев пока же предпочитает делать вид, что ничего не происходит.