«Не могу я достойной прописать похвалы искусству, неустрашимости и добрым распоряжениям главного в сем деле вождя — графа Александра Васильевича Суворова. Его неустрашимость, бдение и прозорливость всюду содействовали сражающимся, всюду ободряли изнемогающих и, направляя удары, обращавшие вотще отчаянную неприятельскую оборону, совершили славную сию победу».

Григорий Потемкин

В конце XVIII века Российской Империи необходимо было укрепить свое положение в Европе. Пруссия и Англия исподтишка распространяли слухи о том, что держава Екатерины — колосс на глиняных ногах. Спровоцированная ими Турция в 1787 году развязала войну против России с целью возвращения Крыма.

Для победы в войне большое стратегическое значение имело овладение крепостью Измаил на Дунае. Русская армия вышла к Измаилу 15 октября 1790 года, и 22 декабря 1790 года, 220 лет назад, считавшаяся неприступной крепость Измаил, пала.

К концу ноября — началу декабря два штурма Измаила окончились неудачей, и наши войска перешли к планомерной осаде и артиллерийским обстрелам крепости. С наступлением осенней непогоды в армии, располагавшейся на открытой местности, начались массовые заболевания. Разуверившись в возможности взять Измаил штурмом, руководившие осадой генералы приняли решение отвести войска на зимние квартиры. Общее настроение наших войск было невеселое: труды и лишения, понесенные под крепостью, пропали даром. Турки торжествовали неудачу противника радостными криками и выстрелами, русские хранили угрюмое молчание.

И в этой ситуации всесильный Григорий Потемкин, князь Таврический, руководивший военной кампанией на юге империи, принял решение сменить командование войсками, осаждавшими Измаил. В его ордере №1736 от 6 декабря, направленному генерал-аншефу А. В. Суворову указывалось: «Ваше сиятельство, извольте поспешить туда для принятия всех частей в Вашу команду, взяв на судах столько своих, сколько можете поместить пехоты» (Корпус Суворова к этому времени дислоцировался в Галаце).

Когда Суворов с небольшим конвоем казаков скакал к Измаилу, Потемкин получил решение Военного Совета, постановившего отказаться от штурма мощной крепости под предлогом организации «правильной осады». И уже в секретном ордере №1757 от 10 декабря Потемкин писал Суворову: «Предоставляю Вашему Сиятельству поступить тут по лучшему Вашему усмотрению продолжением ли предприятий на Измаил или оставлением оного. Ваше Сиятельство, будучи на месте, и имея руки развязанные, не упустите, конечно, ничего того, что только к пользе службы и славе оружия может способствовать».

То есть, Потемкин давал Суворову карт-бланш. И Александр Васильевич уже 13 декабря рапортовал главнокомандующему: «К Измаилу я сего числа прибыл». И, действительно, 13 декабря 1790 года рано утром к расположению русских войск под Измаилом подъехали два невзрачных всадника. То был граф Суворов Рымникский (к тому времени Александру Васильевичу исполнилось уже 60 лет) с казаком, который в небольшом узелке вез все походное имущество генерала (спеша выполнить приказ, военачальник далеко обогнал свой конвой, который и состоял-то всего из сорока казаков).

Измаил в те времена представлял собой твердыню, укрепленную и перестроенную по проектам французских инженеров, и являлся одной из наиболее неприступных цитаделей Европы. С трех сторон (северной, западной и восточной) крепость окружал вал протяженностью 6 км, высотой до 8 метров с земляными и каменными бастионами. Перед валом был вырыт ров шириной 12 метров и до 10 метров глубиной, который в отдельных местах заполнялся водой. С южной стороны Измаил прикрывался Дунаем. Внутри города было много каменных построек, которые могли активно использоваться для ведения обороны.

Измаил защищали около двухсот пятидесяти орудий разного калибра и 35-тысячный гарнизон. Командовал им один из опытнейших турецких военачальников Айдос-Мехмет-паша. Два раза султан предлагал ему звание великого визиря, и оба раза он отказывался, теперь же поклялся отстоять последний оплот Турецкой империи. Он объявил своим подчиненным волю падишаха: тому, кто переживет падение Измаила, отрубят голову. И турки знали, что страшное приказание будет исполнено.

В числе защитников крепости, помимо многих знатных пашей, мурз и беков, находился крымчанин Каплан-Гирей с шестью сыновьями. Сюда вошли гарнизоны ранее сдавшихся крепостей: Килии, Хотина, Аккермана во главе со своими военачальниками. Они были посланы в Измаил для искупления своей вины, причем был издан фирман, предписывавший (в случае повторной сдачи) рубить им без суда головы. В сущности, за измаильскими стенами была сосредоточена целая армия, в том числе 15 тысяч янычар, которым в любом случае грозила смерть — не от неприятеля, так от султана. И поэтому, как наделялись в Стамбуле, драться они должны были отчаянно.

Русская армия, включая подкрепления, прибывшие вслед за Суворовым из числа войск, находившихся под Галацем, составляла чуть более 30 тысяч человек. Суворов направил к Измаилу свой любимый, недавно сформированный, Фанагорийский гренадерский полк, 200 казаков, 1000 арнаутов и 150 охотников Апшеронского мушкетерского полка, велел изготовить и отвезти в Измаил 30 лестниц и 1000 фашин, туда же направил маркитантов с продовольствием, словом, сделал все необходимые и существенные распоряжения по подготовке к решительному штурму. И она была проведена всего за девять дней.

Суворов стремился максимально использовать фактор внезапности, для чего подготовку к наступлению проводил скрытно. Особое внимание обращалось на тренировку войск. У села Броска были сооружены валы и стены, подобные измаильским. Шесть дней и ночей солдаты отрабатывали на них способы преодоления рвов, валов и крепостных стен. Суворов подбадривал воинов словами: «Больше пота — меньше крови!». Одновременно для обмана противника имитировалась подготовка к длительной осаде, закладывались батареи, проводились фортификационные работы.

Суворов нашел время разработать для офицеров и солдат специальные наставления, в которых содержались правила ведения боя при штурме крепости. На Трубаевском кургане, где в наши дни возвышается небольшой обелиск, стояла палатка полководца. Здесь проводилась кропотливая подготовка к штурму, продумывалось и предусматривалось все до мелочей. «На такой штурм, — признавался позже Александр Васильевич, — можно было отважиться только раз в жизни».

16 декабря воротились ушедшие из-под Измаила полки (прежним командованием, как уже упоминалось выше, было принято решение о выводе войск на зимние квартиры), а 17 го прибыл отряд из-под Галаца. Войска расположились полукружием, верстах в двух от крепости; фланги их упирались в реку, где обе флотилии и высаженные на остров батальоны довершали облогу. Вдобавок к привезенным из-под Галаца 30 лестницам и 1000 фашинам были заготовлены еще 40 лестниц и 2000 больших фашин. Несколько дней кряду производились рекогносцировки крепости.

Предлагая на обсуждение Военному Совету вопрос о покорении Измаила, Суворов сказал: «Два раза русские подходили к Измаилу, и два раза отступали они; теперь, в третий раз, остается нам только одно: взять город, либо умереть. Правда, что затруднения велики: крепость сильна; гарнизон — целая армия, но ничто не устоит против русского оружия. Мы сильны и уверены в себе. Напрасно турки считают себя безопасными за своими стенами. Мы покажем им, что наши воины и там найдут их. Отступление от Измаила могло бы подавить дух наших войск и возбудить надежды турок и союзников их. Если же мы покорим Измаил — кто осмелится противостать нам? Я решился овладеть этою крепостью, либо погибнуть под ее стенами».

18 декабря Суворов направил коменданту Измаила письмо Потемкина с ультиматумом о сдаче крепости. Туркам, в случае добровольной сдачи, гарантировалась жизнь, сохранение имущества и возможность переправиться через Дунай, иначе «с городом последует судьба Очакова». Заканчивалось письмо словами: «К исполнению сего назначен храбрый генерал граф Александр Суворов-Рымникский». А Суворов приложил к письму свою записку: «Я с войсками сюда прибыл. 24 часа на размышление для сдачи и воля; первые мои выстрелы — уже неволя; штурм — смерть».

Турки капитулировать отказались и в ответ заявили, что «скорей Дунай остановится в течении своем и небо преклонится к земле, чем сдастся Измаил». Этот ответ по приказанию Суворова был зачитан в каждой роте, чтобы воодушевить солдат перед штурмом.

Суворовская диспозиция предусматривала разделение атакующих на три отряда по три колонны в каждом. С севера и запада наступали колонны генерал-майоров Львова, Ласси и Мекноба под общим командованием генерал-поручика Павла Потемкина (родственника князя Г. А. Потемкина). С восточной стороны — колонны генерал-майора Кутузова, бригадиров Платова и Орлова под общим командованием генерал-поручика Самойлова. Со стороны Дуная атаковали 3 колонны под командованием де Рибаса. Главный удар наносился по приречной части города, где было сосредоточено большинство сил — флотилия де Рибаса, колонны Кутузова, Львова и Ласси. Таким образом, из девяти колонн на главном направлении было сосредоточено шесть. Здесь же расположили основную артиллерию. Впереди каждой колонны должны были двигаться команда из 120 150 стрелков в рассыпном строю и 50 рабочих с шанцевым инструментом, затем три батальона с фашинами и лестницами. Замыкал колонну резерв, построенный в каре.

Подготавливая штурм, с утра, 21 декабря, наша артиллерия с суши и с кораблей вела непрерывный огонь по укреплениям и батареям противника, продолжавшийся до начала атаки. В 5 часов 30 минут утра 22 декабря колонны двинулись на штурм крепости. Речная флотилия под прикрытием огня корабельной артиллерии высадила десант. Осажденные встретили атакующие колонны артиллерийским и ружейным огнем, а на отдельных участках и контратаками.

Но с рассветом бой уже шел внутри крепости. К 11 часам были открыты ворота и в крепость вошли подкрепления. Тяжелые уличные бои продолжались до сумерек. Турки отчаянно оборонялись. Штурмовые колонны были вынуждены разделяться и действовать отдельными батальонами и даже ротами. Их усилия постоянно наращивались за счет введения в бой резервов. Для поддержки атакующих внутрь крепости была введена и часть артиллерии. К исходу 22 декабря Измаил стал русским.

В ходе штурма турки потеряли более 26 тысяч человек, 9 тысяч попали в плен. Русские захватили около 400 знамен и бунчуков, 265 орудий, остатки речной флотилии (42 судна), большие запасы боеприпасов и много других трофеев. Наши потери составили 4 тысячи убитыми и 6 тысяч ранеными. По общему признанию современников и историков, благодаря храбрости и мужеству русских солдат, еще никогда до этого оборона подобной крепости не заканчивалась столь плачевно для ее защитников.

«Крепость Измаильская, столь укрепленная, сколь обширная, которая казалась неприятелю непобедимою, взята страшным для него оружием русских штыков. Упорство неприятеля, полагавшего надменно надежду свою на число войск, низринуто», — писал Потемкин в донесении Екатерине II. Оно заканчивалось словами: «Отдав справедливость исполнившим долг свой военачальникам, не могу я достойной прописать похвалы искусству, неустрашимости и добрым распоряжениям главного в сем деле вождя — графа Александра Васильевича Суворова-Рымникского. Его неустрашимость, бдение и прозорливость всюду содействовали сражающимся, всюду ободряли изнемогающих и, направляя удары, обращавшие вотще отчаянную неприятельскую оборону, совершили славную сию победу».

И, действительно, будущий наш фельдмаршал и генералиссимус ошеломил своим искусством и мужеством всю Европу. Измаильский штурм явился выдающимся образцом ускоренной атаки крепости (при численном преимуществе оборонявшихся), комбинирования действий сухопутных войск и речной флотилии, умелым выбором направления главного удара. Он опроверг господствовавшие в Западной Европе взгляды о необходимости длительной осады крепостей.

Падение Измаила вынудило Турцию начать переговоры с Россией о мире.

День этот отмечается в России, как день ее воинской славы. А у нас?..