Чем является в Украине тот самый «средний класс», который якобы должен стать гарантом демократии и политической стабильности?

Обладает ли наш «средний класс» определенными политическими убеждениями, имеет ли он свой, классовый интерес? Безусловно. Но состоит он как раз не в доступе к средствам производства или распределения материальных благ. Скорее, наоборот, в силу своей специфики, доморощенный «среднеклассовик» чужд принципа персональной ответственности, свойственной, к примеру, мелкому буржуа.

Сегодня человек, получающий, к примеру, доход или зарплату в размере около 1000 долларов в месяц, не только содержит свою семью, но, как правило, помогает родителям, родственникам и друзьям. Небольшие сбережения позволяют ему играть роль этакого маленького банка, который выдает беспроцентный кредит, а то и просто оказывает спонсорскую помощь. В условиях слабой банковской системы подобный принцип позволяет выживать многим.

В чем заинтересован представитель «среднего класса» в Украине? Прежде всего, в стабильности. Это роднит его с европейскими братьями по классу. Но только отчасти. В Европе стабильность гарантирует многолетняя традиция демократического управления, независимая судебная система. А у нас представитель «среднего класса» готов мириться с ограничением свобод, если при этом ему будет обеспечен определенный уровень дохода. Уже только поэтому пока не стоит полагаться на то, что «средний класс» будет сегодня проводником и защитником демократических ценностей.

«Майдан-2» оставил после себя вопросы, на которые стоит поискать ответы. Основные из них, на мой взгляд, состоят в следующем — был ли протест предпринимателей против Налогового кодекса протестом среднего класса, как об этом в начале акции заявляли некоторые эксперты и политики? Являлась ли сама акция попыткой самоорганизации этого класса. И, наконец, последний: способна ли сегодня та социальная прослойка, которую принято именовать средним классом, к этой самоорганизации и выявлению своего политического интереса?

То, что в итоге акция протеста против Налогового Кодекса политизировалась, было вызвано не столько потребностями самих предпринимателей, сколько желанием оппозиционных политиков воспользоваться моментом для повышения собственного рейтинга.

Среда протестующих была изначально разнородна, и союз их был временным. Слишком велика разница между хозяевами рынков, «убыточных» ресторанов и гостиниц, для которых единый налог — это возможность уйти от налогов, и теми, для кого предпринимательство — не просто обеспечение нормальной жизни, а, зачастую, вопрос элементарного выживания. В этих условиях политизация — неизбежный процесс.

Можно сослаться на то, что средний класс молод, средний класс незрел, что это только первая его попытка организованного отстаивания своего интереса. Все это правда. Но, прежде всего, есть смысл разобраться — чем является в Украине тот самый «средний класс», который якобы должен стать гарантом демократии и политической стабильности.

Об этой социальной группе много спорят. О готовности представлять его интересы заявляют политики и партии. Проблема в том, что сам «средний класс» или те, кого по определенным критериям относят к нему, не знает об этом, и делает свой выбор, руководствуясь качественно другими мотивами.

Причина тому вовсе не в малочисленности этой социальной группы, а, скорее, в ее специфике, характерной для постсоветского пространства. С одной стороны, существует проблема «нижней планки», за которой начинается переход в эту социальную группу. Именно она, во многом, является причиной того, что социологи так и не могут толком определить критерии «среднеклассовости» на постсоветском пространстве. Ведь нельзя же на полном серьезе воспринимать в качестве отправной точки среднюю зарплату по стране. С равным эффектом можно определять среднюю температуру по больнице.

С другой стороны, сложилась иллюзия, что «средний класс» — обязательно мелкий буржуа, живущий на доходы от своего предприятия. Наверное, именно поэтому в программах практически всех партий в момент выборов появляется пункт о поддержке малого и среднего бизнеса.

Общественная практика свидетельствует о другом. Нынешний «средний класс» — это далеко не мелкий буржуа, а, как правило, высокооплачиваемый квалифицированный работник, менеджер среднего звена, или попросту говоря, средний слой «офисного планктона», органически вписанный в иерархию крупной компании и не представляющий своей роли иначе, как в качестве «винтика» большого механизма. Причем сосредоточен этот «средний класс» по преимуществу в крупных городах, чаще всего — в столицах. Этому во многом способствует отсутствие в государствах постсоветского пространства действенной региональной политики, направленной на создание условий для развития отдельных территорий и, как следствие, на выравнивание уровня жизни.

Социальную квалификацию усложняет и высокий уровень «тенизации» экономики и, в частности, «тенизации» зарплат. Человек, официально получающий зарплату на уровне 150—200 долларов, в конверте может получать в пять-десять раз больше, тем самым, приближаясь по своим социальным стандартам к среднему классу европейских стран. Если часть нашего «среднего класса», получающих подобную теневую зарплату, хотела бы получать ее официально, но с меньшими налогами (поскольку от этого напрямую зависит, например, пенсионное обеспечение), то другая часть столь же объективно заинтересована в том, чтобы подобный порядок вещей сохранялся бы как можно дольше.

Обладает ли подобный «средний класс» определенными политическими убеждениями, имеет ли он свой, классовый интерес?

Безусловно. Но состоит он как раз не в доступе к средствам производства или распределения материальных благ. Скорее, наоборот, в силу своей специфики, доморощенный «среднеклассовик» чужд принципа персональной ответственности, свойственной, к примеру, мелкому буржуа.

Быть буржуа — означает брать на себя определенный риск. К тому же стать таким буржуа сегодня проблема не из легких. Времена, когда с тысячью долларов в кармане можно было начать «свое дело», канули в лету. Банковская система слаба, а чиновничьи поборы способны загубить на корню любое благое начинание.

Есть и еще одна важная черта, о которой почему-то забывают, но которая существенно отличает отечественного представителя «среднего класса» от его западного собрата. Она состоит в иной ментальности и ценностях, крепких семейно-родственных связях. Сегодня человек, получающий, к примеру, доход или зарплату в размере около 1000 долларов в месяц, не только содержит свою семью, но, как правило, помогает родителям, родственникам и друзьям. Небольшие сбережения позволяют ему играть роль этакого маленького банка, который выдает беспроцентный кредит, а то и просто оказывает спонсорскую помощь. В условиях слабой банковской системы подобный принцип позволяет выживать многим.

Отсюда противоречивость отечественного «среднего класса». В социуме он живет по принципу «каждый сам за себя», не стремится к объединению в профсоюзы, партии, общественные организации, не выявляет откровенно своего политического интереса. Но одновременно крайне уязвим. Потеря рабочего места и «средних» доходов бьет не только по нему самому, но и по 5 10 людям, с ним связанным родственными узами или дружескими отношениями. Поэтому последствия разрушения «среднего класса» вызовут в постсоветских странах куда более значимые последствия, чем в европейских.

В чем заинтересован представитель «среднего класса» в Украине? Прежде всего, в стабильности. Это роднит его с европейскими братьями по классу. Но только отчасти. В Европе стабильность гарантирует также многолетняя традиция демократического управления, независимая судебная система. А на постсоветском пространстве представитель «среднего класса», в массе своей состоящий из менеджеров различного ранга, готов мириться с ограничением свобод, если при этом ему будет обеспечен определенный уровень дохода.

Уже только поэтому пока не стоит полагаться на то, что «средний класс» будет сегодня проводником и защитником демократических ценностей.

Да, у него есть определенный экономический интерес. Связан он во многом со статусным потреблением — возможностью приобрести жилье, автомобиль, хотя бы раз в год съездить на отдых за границу, в дальнейшем дать образование детям (причем, как среднее, так и высшее, что сегодня, как известно, вещь недешевая), нормальном медицинском обслуживании (тоже недешевом) и т. д.

Исходя из этого он заинтересован в доступности кредита, а, следовательно, в стабильности банковской системы, низких процентных ставках, стабильности национальной валюты, доступе к медицинским услугам и их высоком качестве (он готов платить, и поэтому все чаще звучат призывы к введению страховой медицины, которая находит отклики в душах «среднеклассовиков»), в накопительной пенсионной системе, в отсутствии конкуренции на рынке труда (отсюда — неприязнь к иногородним и иностранцам), в снижении налогов (хотя это характерно, скорее, для западных стран, где основными плательщиками налогов выступают физические лица).

В программах многих политических партий есть подобные или близкие по смыслу пункты. Но проблема состоит в том, что за партии голосуют, в основном, обездоленные массы, а не «средний класс», который в силу своей немногочисленности и пассивности не способен оказывать сколь-нибудь существенное влияние на политический процесс.

Отсутствие четкой грани, разделяющей представителей «среднего класса» от бедных слоев, упомянутые родственно-дружеские связи ведут к тому, что «среднеклассовики» часто голосуют не за тех, кто хотя бы на словах заявляют о готовности представлять их интересы, а иногда даже за откровенных популистов.

Вывод очевиден: разобщенность и разнородность отечественного «среднего класса» не позволяет ему пока что сформулировать некий общий интерес. Он не готов взять на себя ответственность за ситуацию в стране. Что не мешает политикам вдохновляться этой иллюзией. «Майдан-2» это подтвердил. Как впрочем, подтвердил, что еще не все потеряно.