Двадцать четвертого декабря 2010 года одесский приют «Светлый дом» отмечал свое пятнадцатилетие. В такой же вечер, в католический рождественский Сочельник 1995 года, в подвале на Базарной, 2, который некогда входил в систему городских детских клубов «Перекресток», нашли приют первые пятеро бездомных детей и подростков. Рассказывают, что они пришли, увидев с улицы свет от зажженной свечи. Звучит как красивая сказка.

В мае 1996 года усилиями организатора «Светлого дома» отца Александра (Чумаков) удалось зарегистрировать благотворительный фонд с одноименным названием. А спустя время городские власти предоставили приюту просторные помещения в соседнем обособленном дворе на Базарной, 4.

Так начиналась работа благотворительной организации, взявшей на себя заботу о беспризорных детях, лишенных родительской опеки или попечения, организации, существующей за счет добровольных пожертвований и добровольного труда волонтеров. Об этом вспоминали в день юбилея сегодняшние руководители БФ «Светлый дом» — координатор благотворительных программ Станислав Дрогаев и председатель правления фонда Евгений Заславский. Евгений был одним из трех студентов-психологов, которые стали помогать отцу Александру в первый год основания приюта.

Торжества по случаю пятнадцатилетия «Светлого дома» прошли скромно: литургия в небольшом зале, отведенном под церковные службы, зажжение большой свечи в том памятном подвальчике и традиционная рождественская вечеря. Гостей собралось немного, лишь журналисты, работники «Светлого дома» да с десяток его воспитанников.

О празднике напоминали только большая наряженная елка да выставка фотографий «Обличчя «Світлого дому», развешанных на стенах всех комнат. Заметно чувствовалось отсутствие вожака и лидера «Светлого дома» отца Александра. О том, где же теперь зачинатель приюта, вдохнувший в него жизнь, официальных версий было несколько: тяжело и давно болеет, лечится, возможно, приедет. Но оказалось, заметная фигура в социальной жизни города Александр Чумаков сложил с себя полномочия председателя правления благотворительного фонда и уже более полугода живет и работает во Львове.

За годы существования приюта и фонда произошло много изменений. Пятнадцать лет назад, когда все только начиналось, действительно, по городам Украины кочевали тысячи беспризорных детей и подростков. Они жили в подвалах, на чердаках, в колодцах теплотрасс, скитались по рынкам, железнодорожным вокзалам, толпились возле автостанций и «макдональдсов». И благотворительная деятельность, помощь таким детям и подросткам была очень своевременной. Один из первых в Украине одесский приют для бездомных детей, не получавший никогда бюджетного финансирования и осуществляющий свою деятельность на пожертвования граждан, оказал помощь сотням детей и подросткам, искавшим здесь спасение, еду и кров.

Не единожды приют пытались закрыть из-за нарушений санитарных требований. На этом настаивали санэпидемслужбы, проверявшие учреждение, другие контролирующие органы. Но чтобы закрыть подобное учреждение, городским властям следовало предоставить альтернативу, самим организовать что-то равноценное. Тогда-то на базе созданной городской службы по делам детей в 2004 году открылся первый в городе детский приют на улице Терешковой, 12-а. Потом еще один — на улице Краснова, 3-в. В 2006 году в трехэтажном здании бывшего детского сада на улице Василя Стуса, 26 открылся областной приют для несовершеннолетних «Свiтанок». Но многим поступающим туда ребятам требовалась специальная медицинская помощь, которую не могли оказывать ни в приюте, ни в обычном лечебном учреждении. И в январе 2007 года был открыт городской центр социально-психологической реабилитации детей на улице Боженко, 19-в. Он был создан как лечебное учреждение для детей, нуждающихся в особом медицинском режиме, с санпропускником, дезкамерой, изолятором, опытными врачами.

Было ли это ответом на давление со стороны общества? Скорее всего. В стране открылись десятки таких приютов и центров. А данные милиции и прокуратуры стали свидетельствовать, что число беспризорников в стране начинает сокращаться. Но главное — тогда же были внесены изменения в законодательную базу, согласно которой забота о «детях улицы» является прямой обязанностью государства. Закон устанавливает формы такой заботы: усыновление, установление попечительства, определение в государственные интернаты и детские дома семейного типа. Соответственно, содержанием и воспитанием детей-сирот и детей, лишенных родительского попечения, должны заниматься государственные органы, а не общественные организации, не несущие ответственность за воспитанников. Поэтому пребывание несовершеннолетних детей вне государственных учреждений стало считаться незаконным.

Так поневоле «Светлый дом» вынужден был сменить ориентацию своей деятельности. Дети-сироты и дети, лишенные родительской опеки и попадающие в «Светлый дом», должны по закону направляться в государственные приюты, возвращаться в школы-интернаты. Условия проживания и качество реабилитации ребят здесь сильно отличаются от условий в госучреждениях, где работают десятки педагогов, психологов, медиков, и сравнивать их сложно. Другой вопрос — попасть в «Светлый дом» куда проще, никаких проверок, справок, звонков и разрешений. Признавая этот факт, в мае прошлого года Александр Чумаков объявил об изменении направления деятельности «Светлого дома».

Теперь дом на Базарной, 4 станет прибежищем для совершеннолетних ребят, попавших в сложную жизненную ситуацию, объявил он, а волонтеры фонда займутся помощью выпускникам школ-интернатов. Пока они встанут на квартирный учет и дождутся квартиры от государства, могут пройти годы. Но жить им нужно сейчас, и пусть таким местом станет «Светлый дом», решил его организатор.

Но реализацией этой задачи теперь будут заниматься его последователи. Летом 2010 года правление фонда возглавил Евгений Заславский:

— Мы перестроили свою работу, «Светлый дом» всегда перестраивается под то, что, как говорится, болит сегодня. Бездомных детей сейчас на улицах особо не встретишь, городские приюты, даже государственные, наполовину пусты. Зато на улице оказалось много молодых людей, которые, выйдя из интернатов, не знают, куда податься, не могут и не умеют защищать свои права, плохо адаптированы ко взрослой жизни. А здесь они приобретают навыки самообслуживания: пришить себе пуговицу к рубашке, постирать белье, приготовить еду. А главное — ребята учатся планировать свою дальнейшую жизнь: где работать, чем заниматься, как обращаться с деньгами. Их все время опекали, и эта опека сформировала у них потребительское отношение ко взрослому миру. Они наивно полагают, что все жизненные проблемы за них кто-то решит, и оказываются в безвоздушном пространстве.

Сейчас в «Светлом доме» проживают восемнадцать ребят, все мальчики — от шестнадцати лет и старше. Летом же было всего четверо: большинство прежних обитателей устроились на работу, сняли себе квартиру или комнату и стали жить самостоятельно. Девушки тоже наведываются сюда, в основном, за медицинской помощью.

Семнадцатилетний одессит Толик — старожил в «Светлом доме». Он живет тут уже больше трех лет. Правда, время от времени меняет место дислокации, перебирается в другой приют — «Дорога к дому», что на улице Софиевской, 10. Разнообразит жизнь таким образом, что ли? Толик скуп на слова, разговорить его непросто, а то, что рассказывает, не всегда можно принять за чистую монету.

История его жизни не нова — сирота, мать умерла от туберкулеза, отец спился. Говорит, что своего дома никогда не имел, воспитывался в детском доме под неизвестным мне названием «Чистый воздух». Паспорт у Толика есть, вот только регистрация в нем отсутствует. Парень уповает на содействие не юристов, а отца Александра.

— Вот приедет отец, будем думать, как быть с пропиской, — важно сообщает он.

Днем Толик занимается подработками, говорит, что разбирается в строительстве и гордо называет себя плиточником. Опыт ребята приобретают тут же, выполняя, по их словам, незатейливые ремонтные работы в помещениях на Базарной, 4, штукатурят, шпаклюют и красят.

Артур, другой «светлодомовец», тоже связывает свое будущее со строительством и ремонтом. Ведь он полтора года был в подмастерьях у друга, перенимал опыт. Артур, когда я пришла, хозяйничал на кухне, готовил праздничный стол. Артуру тоже семнадцать лет, но он находится в «Светлом доме» только месяц. У Артура есть дом в Котовске, там живут его родные, там жил раньше и он сам. Родителей у Артура нет, в доме живут бабушка, старшие сестра и брат. Поссорившись с ними, он ушел из дома.

По словам парня, родные отказались от него и не хотят с ним общаться. Последние четыре года юноша провел на улице. Привел в «Светлый дом» его двоюродный брат, которому уже двадцать и который тоже здесь обитал несколько лет. Артур закончил восемь классов школы в Котовске. Паспорта у парня нет. Надеется, что, когда удастся его получить, он сможет устроиться в строительную бригаду, снять квартиру и зажить самостоятельно. Пока же Артур работает в «Светлом доме», занимается уборкой, мытьем посуды (видела бы бабушка!).

Раньше на кухне готовили профессиональные повара. Сейчас эту и другие работы по жизнедеятельности «Дома» выполняют сами воспитанники: готовят, стирают, убирают, такая вот трудовая терапия.

Большинство находящихся здесь ребят днем работают. Я поинтересовалась, на каких условиях они обитают в «Светлом доме», отдают ли часть заработанных денег на питание, либо тратят их сами, покупая продукты?

— У нас нет никакого принуждения, — говорит Евгений Заславский. — С этим мальчишками мы обсуждаем жизненные проблемы. Проводят эти беседы профессиональные психологи. Цель такой работы — выстроить их сознание и мышление адекватно к их сегодняшней жизненной ситуации. Что касается работы ребят, то в основном это поденщина, работа без официального оформления. Они только учатся трудиться, вылетают с этих работ, снова устраиваются. Для многих из них это еще не серьезная трудовая деятельность, а игра во взрослую жизнь.

Понятно, что первые заработанные деньги спускаются в компьютерных клубах, на всякие шоколадки, пирожные. Они таким образом пытаются компенсировать неполученные карманные деньги, которые домашний ребенок имеет от родителей. Потом они включаются в жизнь «Светлого дома» и по мере сил участвуют в ней. Скажем, закончился сахар, и мальчишка тратит деньги не на поход в компьютерный зал, а на покупку килограмма сахара. Но это происходит только

по его желанию, это процесс нашего с ним семейного взаимодействия на равных. Нужно, ничего от них не требуя, воздействовать собственным примером, предлагать им сделать самостоятельный выбор.

Я прошлась по комнатам «Светлого дома». В одном из просторных помещений, где некогда был учебный класс и шли уроки, сегодня царит беспорядок и заброшенность. На партах свалены в кучу учебники математики для второго класса, литературы для восьмого, неорганической химии для девятого, атласы по географии мира. Тут же детские игрушки.

О прежних учебных занятиях напоминают классные доски на стене и большая карта. То же я увидела и в библиотеке — кучи книг сложены на полу.

Сегодня в благотворительном фонде «Светлый дом» работают всего пять человек, на добровольных началах. Времена трудные, признаются они, средства на счету фонда на нужды ребят трудно аккумулировать. Да и волонтеров, студентов-психологов и психотерапевтов, которых в девяностые было пруд пруди, сегодня что-то не видно.

— К сожалению, людей, готовых жертвовать свое время, силы, душу на благотворительность, становится все меньше, — считает Евгений Заславский. — «Светлый дом», общественная организация, существующая за счет пожертвований, сегодня в сложном финансовом положении в связи с кризисом, политикой. Работники фонда сейчас не получают зарплату, да систематической зарплаты здесь никогда и не было. Большая часть средств, аккумулирующихся на счету фонда, уходит на погашение задолженности за коммунальные услуги. За коммуналку платим самостоятельно по промышленным тарифам, а это огромные деньги. К счастью, мы занимаем помещение, арендуемое у города для благотворительной деятельности за символическую плату — одну гривню в год. Официально 29 декабря закончился срок договора аренды, который был заключен на пять лет. Мы надеемся, что он будет продлен, пишем письма новой городской власти.

Я не испытала умиления от увиденного сегодня в «Светлом доме» на Базарной. Да, я верю в лучшие побуждения социальных работников «Дома», желающих продолжать работу прежнего фонда, пусть и в новом качестве.

Идея хороша и благородна: разыскать родственников и близких ребят, помочь тем малолеткам, которые прибились, уведомить о них государственные органы и передать в госучреждения, позаботиться о молодых людях, помочь восстановить им документы, получить регистрацию, продолжить обучение и обрести профессию, совместно с центрами занятости оказать поддержку в устройстве на работу. Но это, к сожалению, не под силу горстке энтузиастов. Крыша над головой для бездомных ребят — это, конечно, лучше, чем подвалы и люки…

…Когда-то «Светлый дом» взялся за решение в городе важнейшей проблемы — помощь бездомным детям. Бескорыстная инициатива оказалась ко времени, сыграла свою положительную роль. Как знать, может быть, их обращение к проблеме теперь уже бездомной молодежи повлечет за собой ответную реакцию государственных органов, заставит соответствующие городские и областные службы озаботиться дальнейшей судьбой выпускников школ-интернатов и принять меры для их социальной адаптации. Чтобы эти ребята, которых принято называть неблагополучными, могли вернуться в нормальную жизнь, а не пополнять ряды бомжей и не оказываться в местах заключения. Ведь это те же вчерашние дети, и забота о них тоже вправе стать государственной заботой.