Избирательное применение закона против лидеров оппозиции, аресты активистов национально-патриотических организаций и обвинение их в терроризме, обыски у писателей и журналистов, возбуждение уголовных дел в отношении правозащитников, незаконные меры милиции, препятствующей перемещению граждан внутри страны, систематические запреты на проведение митингов и шествий судами — это современная Украина.

Сила нуждается в оправдании

Особое беспокойство вызывает то, что процесс «путинизации» Украины более интенсивен, чем в самой России. Но представляет собой такую же карикатуру на строительство управляемой демократии, как изображения американского империализма в советском журнале «Крокодил».

Как ни оценивай действия «братских» чекистов, но при всей жестокости и подлости всего, что описано в книге «ФСБ взрывает Россию», взрывы домов осенью 1999 года были частью хорошо продуманного плана, плана, который так же продуманно был осуществлен. В Украине, где клептократия хочет построить авторитарный режим, подобный российскому, план отсутствует, а действия случайны и хаотичны.

После конституционного переворота и сосредоточения всей власти в Украине в руках пресловутой вертикали для завершения строительства диктатуры в общем требуется немного. Постоянно демонстрировать силу и запугивать население. А лучшим пугалом является экстремизм и угроза террора.

В России это пугало работает безошибочно и на пользу режиму. Потому что со времен первой чеченской войны террор в соседней стране — повседневность. А ужасы Дубровки, Беслана или «Домодедова» не ослабляют, а укрепляют авторитарную власть. Цементируют ее страхом граждан.

Нынешней украинской вертикали такой страх, такой цемент нужен позарез. Но двадцать лет существования нашего государства продемонстрировали относительно мирный путь развития. Ни Кравчук, ни Кучма, ни Ющенко не загоняли политических оппонентов в угол, не доводили существующие проблемы до того, чтобы ответом на государственный террор стал террор индивидуальный.

Заметьте, что в 1991 году крымская опасность для Украины была не менее острой, чем чеченская для России. Но мы пошли другим путем. И так шли до последнего времени, пока на смену политике компромиссов (пусть и беспринципных) не пришла политика демонстрации грубой силы. И эта сила нуждается в оправдании.

Неудачные провокации

Накануне новогодних праздников и вскоре после них произошло несколько событий, которые в комплексе могли сформировать впечатление, что нашу страну накрывает такая же волна террора и экстремизма, как и Россию. Но те, кто заказывал музыку, забыли, что для провокаций на государственном уровне нужны, как минимум, профессиональные провокаторы. И слаженная их работа.

К счастью, ни в Запорожье, где взорвали бюст Сталина, ни в Макеевке, где 20 января прогремели два бессмысленных с любой точки зрения взрыва, настоящих профессионалов не нашлось. Запорожскому «покушению» пришить признаки терроризма в глазах населения не смогла ни прокуратура, ни волна арестов по всей Украине.

Макеевским взрывам «повезло» больше. Раскручивать их стал сам президент, прервавший по случаю «акта террора» визит в Японию. Но судя по лавине комментариев в Сети, в угрозу торговому центру и административному зданию «Макеевуголь» как покушению на устои державы никто не поверил. А подозрение в организованной провокации укрепляется тем, что организаторов взрывов фактически никто не ищет.

Попытки отыскать и предъявить обществу «настоящих» политических террористов, однако, продолжаются. Центром внимания стал сейчас пожилой житель Львова, у которого при задержании на улице изъяли «похожее на пулю самодельное взрывное устройство со шнуром». Неровен час, дядьке предъявят обвинение в подготовке взрыва на Евро-2012.

Вся эта шумиха не имела бы, конечно, значения, если бы страх в обществе не нагнетали представители власти. Министр внутренних дел Могилев даже не подумал извиниться за свое провокационное выступление в Верховной Раде 14 января, где предупреждал о готовящемся кровопролитии в День соборности Украины.

Мало того, распоряжение замминистра Виктора Ратушняка, опровергнутое пресс-службой МВД, которым фактически ограничивалось право граждан на передвижение внутри Украины (о нем «Юг» писал в №3 за 20 января), по данным оппозиции, на местах все-таки выполнялось. Автобусы с теми, кто направлялся в Киев на праздник, задерживали, а пассажиров «фиксировали», переписывая личные данные.

Все это давным-давно опробовано и успешно внедрено в России. Системно. Превентивные меры против массовых выступлений народа являются одним из признаков полицейского государства. Но в Украине такое пока новость. Новостью является также незаконное задержание участников и организаторов после проведения массовых мероприятий оппозиции.

На грани и за гранью

Если организаторам «налогового Майдана» стражи порядка предъявили постфактум абсурдное, но, по видимости, обоснованное обвинение (повреждение гранитной облицовки для установки палаток, при том, что сделано это на акции регионалов в 2007 году), то задержание милицией руководителя областной организации «Народной самообороны» в Сумах Ивана Бороша вообще за гранью законности.

Произошедшее в День соборности Украины насилие в отношении бывшего заместителя городского головы Сум по форме напоминает насилие, произведенное московской милицией в отношении Бориса Немцова, Эдуарда Лимонова и других деятелей «несистемной» оппозиции, которых перед Новым годом задержали за «сопротивление» представителям власти в погонах. С той разницей, что московских оппозиционеров судили судом, хотя и судом неправедным, а сумского милиционеры задержали «за нарушение тишины» и пытались увезти за город. А затем, видимо, расправиться с ним бессудно. В этой детали заключается маленькое, но существенное отличие российской и украинской моделей полицейского государства. Чекисты беспредел всегда облекают в оболочку закона, а донецким пацанам на законные формы плевать.

В концентрированном виде это наплевательство выражено в послании председателя Совета министров Автономной Республики Крым Василия Джарты, направленном в адрес председателя Меджлиса крымскотатарского народа Мустафы Джемилева, в котором крымский премьер грозит обратиться к силовикам, если татары добровольно не освободят «захваченные» ими клочки земли и возведенные на них самострои.

Потомки депортированных советской властью людей, которых ограбили, забрали дома и имущество, в течение двадцати лет не могут добиться в «демократической» Украине восстановления законных прав. В течение двадцати лет им отказывают в наделении землей, которую направо и налево власть Крымской автономии раздает чиновникам и бизнесменам.

При таких условиях заявлять, что правительство АРК «не намерено мириться с вакханалией беззакония», требовать «принятия незамедлительных мер к нарушителям» — значит требовать второй депортации, второго изгнания однажды изгнанного народа.

Правда, такой подход, хотя и не так очевидно, новая власть демонстрирует не только в отношении крымских татар. Если окажутся успешными пенсионная, жилищная и налоговая реформы в донецком варианте, имущества, жилья и собственности лишится столько украинских граждан, что восстанавливать попранные права будущим поколениям придется до тех пор, пока жива Украина.