За прошедшие два десятилетия у нас выработалась стойкая аллергия на слово «реформы». Последнее время в качестве лекарства от этой аллергии к слову «реформы» добавляют определение «непопулярные». Оно и понятно, лекарство вкусным быть не может, так что, дорогие избиратели, вместо того чтобы хныкать, как дети малые, потерпите еще. Хотя у меня создается впечатление, что еще пару лет такого «лечения», и некоторым органам государственного организма поможет только ампутация. Поскольку фискальную политику я понимаю плохо, то буду говорить о том, в чем разбираюсь, – об образовании, о школе.

Как всегда в школе, начнем с азбуки. Всеобщее среднее образование — такая же несущая конструкция современного государства, как армия и национальная экономика (внутренний рынок, налоги, финансы). Обращаю внимание — не «подпорная», т.е. позволяющая не упасть, а «несущая», и несущая не только нагрузку, но и перемещающая государство в нужном направлении.Все понимают, что с образованием, как и с прочими государственными конструкциями, у нас все плохо. Его даже пытаются все время лечить, реформировать. Но, похоже, что те, кто это делает, не очень понимают, куда эта конструкция должна нас привести. В СССР школа давала широкое универсальное образование с глубоким естественно-научным уклоном. Школа поставляла «сырье» для подготовки промышленных кадров — от инженеров до квалифицированных заводских рабочих. Сегодня, нравится это кому-то или нет, такое образование нам не нужно. Нет заводов, нет НИИ, нет КБ. И в ближайшей перспективе не появятся. А вот для того чтобы у нас появилась хоть какая-то другая перспектива, кроме этой ближайшей, школа должна выпускать граждан. То есть свободных, независимых, ответственных и просвещенных личностей. По принципу: «инженером (или «свидомым украинцем») можешь ты не быть, но гражданином быть обязан».

Но поскольку свободного и независимого человека может воспитать только другой такой же, то мы упираемся в состояние нашего «педагогического состава». И в дореволюционной России, и в СССР слово «учитель» звучало гордо, а люди этой профессии пользовались заслуженным уважением. Сегодня учителя оказались на глубоком дне социальной лестницы, в ряду прочих «бюджетников» — бедных и бесправных.

Ключ к качественному образованию, к образованию, которое выполняло бы функцию, возложенную обществом на школу, кроется в ответе на простой вопрос: как мы повысим авторитет учителя? Вернее, как мы этого добьемся в наших нынешних реальных условиях? В условиях, когда самый простой и очевидный способ — существенное повышение учительской зарплаты — кажется наименее реальным.

И тем не менее, на мой взгляд, задача решаемая. Для начала мы должны изменить отношение к учителю со стороны самого государства. С начала 90-х государство предложило учителю негласный общественный договор: мы перестаем вам платить, но закрываем глаза на то, какими способами вы выживаете. Причем столпившиеся вокруг власти либералы еще и придумали для нового «социального контракта» идеологическую упаковку. Помните байку про то, что теперь мы перестанем раздавать рыбу, мы раздадим удочки и научим людей самих ее ловить. Научили... Каждому родителю эта «удочка» известна: «на ремонт школы», «на подарок классному руководителю», «на новые парты» и так далее. В результате появился новый учительский типаж, такой себе «рыболов-спортсмен», Снежана Денисовна из «Нашей Раши».

Первое, что государство сегодня должно сделать, — это перезаключить с учителем этот негласный договор. Пункт № 1, к сожалению, оставляем без изменений. А вот пункт № 2 меняем кардинально: вместо «зарабатывайте, как хотите» должно быть «учите, как хотите». И, естественно, «удочку» вернуть на склад — государству.

Другими словами, должны быть категорически упразднены все формы административно-бюрократического контроля над учителем, мы должны избавить его от заполнения всех мыслимых и немыслимых формуляров, циркуляров и прочих «бумажек». Работа учителя должна состоять только из двух компонентов: проведение уроков и подготовка к ним. Все! Единственным критерием эффективности работы учителя и школьной администрации должны остаться Внешнее независимое тестирование и его результаты. Если кресло директора будет зависеть от среднего балла выпускников его школы по основным предметам, то, поверьте, решится вторая, после бюрократической нагрузки на учителя, проблема нашей школы — феодальная зависимость учителя от начальства.

В нашей сегодняшней школе учитель — это крепостной, завуч и директор — приказчики, а начальник Управления образования — барон. Во власти барона согнать «крепостных» автобусами на митинг (хорошо хоть не самосвалами), заставить поставить свою подпись под любой петицией, а то и на избирательном бюллетене, ходить по домам с агитацией и собирать деньги на покупку «бароном» нового титула. Потому-то на самом деле администратор может совершенно спокойно сказать любому учителю то, что услышала от своего завуча одна моя знакомая: «Ты можешь вообще не проводить уроки, главное, чтобы бумажки были в порядке». Каждый человек, хоть мало-мальски знакомый со школьной средой, знает, что феодальная администрация может просто «живьем съесть» любого неугодного или просто непонравившегося учителя.

А вот если директор будет креслом отвечать за средний балл своей школы, то он будет вынужден держать самого строптивого «предметника», лишь бы тот давал хороший результат. Более того, за специалистов высокого уровня школы будут бороться, предлагая лучшие условия работы.

Освобождение учителя от административного контроля, с одной стороны, и товарно-денежных отношений с родителями — с другой — это два ключевых условия для решения нашей школьной задачи. Если они будут выполнены, можно переходить и к третьему пункту.

В прошлом важной составляющей авторитета учителя и школы как таковой было еще и то, что школа была технически лучше обеспечена в сравнении с бытовыми условиями среднего обывателя. Ребенок мог увидеть в школе то, чего его дом был лишен.

Как сегодняшний подросток определяет степень чьей-либо «крутизны»? Он еще не способен отличить брендовую одежду от ширпотреба, может не очень разбираться в ювелирных изделиях и аксессуарах, но вот на электронные игрушки клюет моментально. Мобильный, плейер, ноутбук. Если мы в век всяческих IT, виджетов и гаджетов не попытаемся восстановить техническое превосходство школы над учеником, то ни о каком «повышении качества образования» говорить уже не придется.

Учитель может немного получать, быть скромно одет и не иметь личного автомобиля. Но класс должен быть «нашпигован» мультимедиа, а педагог должен уметь ими пользоваться.

Напомню, с чего я начал. Образование наряду с армией и экономикой является несущей конструкцией современного государства. Не любого государства, а именно современного. В Африке есть масса стран с такой же, как у нас, армией и с такой же экономикой. Единственное, что нас от них отличает, — это остатки системы образования. Если мы не остановим далеко зашедшую деградацию и в этой сфере — потеряем страну.

P.S. Недавно «Таймс» опубликовала список 200 лучших университетов мира. О том, что там нет украинских вузов, даже говорить не приходится. Нет там и ни одного российского. А вот два африканских университета в рейтинге есть — Кейптаунский (ЮАР) и Александрийский (Египет).