Под винтом — кокаин

«Юг» неоднократно рассказывал о судьбе двух граждан Украины — капитана балкера «Би Атлантик» Владимира Устименко и его второго помощника Юрия Датченко, арестованных в Венесуэле в 2007 году по подозрению в транспортировке большой партии кокаина. Спустя три года и семь месяцев суд Маракайбо приговорил их к девяти годам лишения свободы. Благо в конце декабря 2010 года наших соотечественников экстрадировали на родину, где они еще почти три месяца ожидали вердикта Деснянского районного суда Киева.

Прокурор требовал оставить венесуэльское решение без изменения, но украинская Фемида остановилась на заключении на три года и семь месяцев (этот срок Устименко и Датченко уже отбыли под домашним арестом и в латиноамериканской тюрьме) и... освободила бывших узников прямо в зале суда.

Недавно моряки вернулись домой. Увы, состояние здоровья шестидесятиоднолетнего капитана Владимира Устименко сильно подорвано — сейчас он находится в одной из одесских больниц. Сорокадевятилетний Юрий Датченко после истории, получившей международную огласку, приходит в себя.

Напомним, судно «Би Атлантик» (дедвейт 38054 тонны, постройки 1983 года, флаг Каймановых Островов) зашло в Маракайбо за углем 5 августа 2007 года. Спустя неделю (после окончания погрузки) судно подвергли тщательному досмотру на наличие наркотиков. Проверку запросила компания-судовладелец, зная о напряженной обстановке, сложившейся в Венесуэле из-за наркотрафика. Двукратное обследование показало: наркотиков нет. Но на следующий день, когда балкер на ближнем рейде ожидал лоцмана (без него невозможен выход в открытый океан), нагрянули полицейские. Тогда-то в районе пера руля на глубине восьми метров ниже ватерлинии было обнаружено сто двадцать пять килограммов кокаина. Экипаж вместе с судном задержали.

— Разумеется, к этому «товару» мы не имели никакого отношения, но все наши аргументы остались неуслышанными, — рассказывает судовой офицер по безопасности Юрий Датченко. — Кокаин привязали к винту тонкими веревками, которых, к слову, у нас на борту никогда не было. Вне всякого сомнения, крепежные манипуляции кто-то произвел ночью, когда теплоход уже стоял на рейде. Накануне прибытия лоцмана нам запретили заводить двигатель. Как потом понял, из-за того что вращающийся винт разнес бы мешки с порошком, которые, вероятно, привязали к винту водолазы — для вылазки требовалась глубина. Вода в тамошнем заливе очень мутная: видимость ограничивается тридцатью-пятьюдесятью сантиметрами. То есть увидеть «пловца» на восьмиметровой глубине невозможно. Все эти аргументы мы приводили представителям правоохранительных органов, но…

26 сентября 2007 года суд первой инстанции Маракайбо постановил: команду отпустить за исключением одессита Владимира Устименко и жителя Херсона Юрия Датченко.

Полгода они под арестом находились на борту судна, после чего их конвоировали на берег. Первые несколько месяцев родственники офицеров никуда не обращались. Думали, мол, вот-вот все образуется, но когда весь экипаж отпустили, а Устименко и Датченко остались под арестом, поняли: дело плохо. Для спасения моряков задействовали, что называется, всех и вся. Наняли адвоката, обеспечившего защиту в Венесуэле, обратились к президенту, премьер-министру и в МИД. В жаркую далекую страну направили массу документов — от копий капитанского партбилета и квитанций об уплате партийных взносов до справки об отсутствии судимости. Бумаги, подтверждающие былую принадлежность к Компартии, собрала дочь Устименко Наталья. Она рассчитывала, что это сыграет важную роль, так как президент Венесуэлы Уго Чавес провозгласил строительство социализма. Старшая дочь Датченко Регина — гражданка РФ — обратилась за помощью к российскому правительству.

— Нам повезло, что один из владельцев судна — Стефанио Магнелли — очень хороший человек, — говорит Юрий Датченко. — Он платил адвокату и содержал нас в Маракайбо, чтобы на время слушания дела не помещали в тюрьму, арендовал жилье, где мы находились под домашним арестом. Он также оплатил поездку нашего консула в Маракайбо из Бразилии, так как в Венесуэле украинского дипломатического представительства нет. Магнелли продолжал нам

помогать, даже после того как в сентябре 2009 года от судна ему пришлось отказаться в пользу Венесуэлы. Дело в том, что закончился срок действия судовых документов и страховки теплохода, и пришлось бы платить огромные штрафы.

Не исключено, что, «усиленно борясь с наркотрафиком», таким образом иностранная держава пополняет свой флот. Стоит отметить, что аналогичным образом в Маракайбо в 2005—2009 годах задержали шесть судов.

— Они крепят под судном торпеды с датчиком, задействуют транспортер, GPS, — уверен Юрий. — Со стоящего транспортера на спутник поступает сигнал. И человек, даже сидя дома, видит, куда этот груз идет…

Боливар не выдержит двоих…

С 2007 года по делу украинцев поменялись несколько судей. Они вели себя, по меньшей мере, странно. Слушания прерывались из-за «смертельных недугов» участников процесса, «неотложных дел» присяжных или прокурора. Согласно тамошнему законодательству, если в течение двух лет подсудимым обвинение не предъявлено, их обязаны освободить. Этот срок исчерпал себя еще в августе 2009-го. Однако прокурор, сославшись на то, что транспортировка наркотиков — тяжкое преступление, попросил для дополнительного изучения дела продлить арест еще на два года. Судья, можно сказать, проявила лояльность — добавила только… пятнадцать месяцев.

Дальше — хуже. В середине апреля 2010 года суд Венесуэлы неожиданно изменил меру пресечения — Устименко и Датченко перевели в федеральную тюрьму. Наши соотечественники попали в Сабанету, входящую в десятку самых страшных тюрем мира. Она прославилась отвратительными условиями содержания и кровавыми разборками. Бойня, случившаяся здесь 3 января 1994 года, даже заняла свою нишу в «Википедии». Тогда конфликт между заключенными привел к драке и пожару, в результате чего погибли сто девять человек. В этой латиноамериканской тюрьме на восемьсот мест приходится около двух с половиной тысяч арестантов. Из-за перенаселенности многие заключенные спят в коридорах, на отдельную камеру можно рассчитывать лишь за солидную взятку. Большинство блоков — под контролем преступных группировок, специализирующихся на незаконном обороте наркотиков. На каждые полторы сотни заключенных приходится всего один охранник.

— Мы находились в камере еще с восемьюдесятью арестантами — отпетыми уголовниками, — рассказывает Юрий. — Без еды и питья. В сутки на все про все давали ведро воды. Температура в камере плюс сорок пять. Повсюду — крысы, мыши, очень много комаров. Велика вероятность заразиться малярией и лихорадкой. Там правило: чтобы жить, нужно платить. Полиция приходит только вечером — пересчитать заключенных и забрать трупы. В остальное время за порядком следят… криминальные авторитеты, вооруженные винтовками и автоматами! Оружие, как и наркотики, проносят практически свободно. Как-то зэки дали мне части автомата Калашникова, завернутые в футболку. Попросили собрать, мол, ты русский и знаешь свой автомат…

Сабанета — государство в государстве. На ее территории, поделенной на своеобразные улицы, помимо тюремных бараков, ресторан, дискотека, баскетбольная и футбольная площадки, тренажеры, бассейн. Группировки зэков постоянно выясняют между собой отношения. Хотя имеется главарь — прам (неофициальный хозяин). Его годовой доход составляет примерно миллион долларов. Так, обед в тюремном ресторане обходится в пятьдесят боливаров (эквивалент одного боливара — около двух гривень), вход на дискотеку — в сотню, услуги проститутки — в триста. Понятно, что каждая группировка хочет, чтобы прамом был ее ставленник. Поэтому действующего главаря пытаются убрать.

Когда нас поместили в Сабанету, там заправлял Александр Рэй по прозвищу Пачито. Я рассказал ему о наших бедах (испанский язык освоил за годы пребывания в Венесуэле). Пачито проникся, и нас стали уважать. Не общаться с зэками нельзя, иначе тебя посчитают сапо (жабой) — доносчиком. Но другие кланы сговорились Рэя сместить.

Трое зэков из другой группировки расстреляли Пачито и семерых его подручных. Юрий описывает убийство криминального лидера в мельчайших подробностях — кровавая бойня запомнилась ему самым страшным эпизодом за все время пребывания в венесуэльской тюрьме.

— Это был шок, всюду — кровь убитых, она текла даже по нашим ногам, — говорит Датченко. — Первым выстрелом Пачито ранили в голову. Рэй упал, и в него сразу выпустили еще несколько пуль. Мы с капитаном были рядом — сидели в коридоре. Я видел, как пуля входит в грудь. Видел, как при этом поднимается дымок... Видел, как его добивали... Одного из подручных Рэя — Рауля — мне удалось спасти. Пуля прошила его насквозь: вошла возле позвоночника и вышла в области сердца. Парню было очень плохо. Я понял: если он потеряет сознание, то не выживет, и принялся поливать его водой из бочки.

Рауль выжил. Недружественный клан не смог продвинуть своего человека. Место убитого Пачито занял его помощник Флэш, с которым у нас также были нормальные взаимоотношения. Он даже разрешал иногда звонить по спутниковому телефону — привилегия для избранных. Он же разрешил мне заниматься со штангой (железная труба с бетонными болванками), а капитану — играть в теннис. Владимир Николаевич всех обыграл и стал чемпионом тюрьмы по теннису!

Досталось ему изрядно, начались серьезные проблемы со здоровьем, он попадал под огонь — поливать свинцом принялся охранник с вышки. Но он все время держался молодцом, а тут… Приехал, встретила дочка, которая все время его поддерживала, и силы оставили.

Первым делом, вернувшись домой, Владимир Устименко пошел в душ и нормально помылся. Потом едва не задушил в объятиях своего шестилетнего внука Кирюшу, которого не видел четыре года. Радость возвращения омрачило сильно пошатнувшееся здоровье. На следующий день после возвращения домой, 18 марта, ему сделали ургентную операцию.

— Сейчас можно смело сказать: в этой жуткой тюрьме наши мужчины выжили чудом, — говорит жена Юрия Галина. — За время, что они там находились, произошло около двадцати бунтов. После одного из них, 1 ноября 2010 года, всех заключенных вывели на плац, велели раздеться догола и поливали водой из брандспойтов. Их долго держали на улице и еще издевались, фотографировали… Стрельба в Сабанете — дело обычное. Как-то, чтобы подавить бунт, на территорию тюрьмы ввели двести спецназовцев. Там можно было запросто погибнуть.

— Над нами издевались и судьи — переводили из одной тюрьмы в другую, — продолжает Юрий.

— Особо отличился Урданеса Казанова. Нарочито вытащил нас из той же Сабанеты, где нас уже знали, где было за все заплачено, и кинул в СИЗО другой тюрьмы. Там на сорока пяти квадратных метрах находились девяносто три человека. Потом нас вернули обратно.

Мне известно, что тюремные заправилы связаны с судьями и нередко выполняют их указания. Простые заключенные голодают — если у тебя нет родственников или друзей, то можно считать себя мертвецом. Благо, были люди, которые нас поддерживали. Это швейцар-ская компания-судовладелец, в частности ее представитель Стефанио Магнелли. Местные бандиты буквально выколачивали из него деньги. Он им отказал, но мы все равно выжили благодаря именно его поддержке. Еду, консервы, напитки и лекарства привозила местная жительница по имени Ипсай.

— Огромное спасибо уполномоченному Верховной Рады по правам человека Нине Карпачевой и послу Беларуси в Венесуэле Валентину Уреновичу, — говорит Галина. — Сыграло свою роль обращение к Чавесу президента Беларуси Александра Лукашенко.

Цель ясна?

Из Венесуэлы в Украину моряков доставляли через Францию. За все время длительного путешествия на них ни разу не надели наручники. «Браслеты» вновь защелкнулись на запястьях, когда прибыли на родину.

— Там была реальная война, кровь, трупы, но я не боялся, почему-то верил, что выживу и меня не тронут, — говорит Юрий. — Но в Украине впервые испугался по-настоящему. Родина встретила наручниками! Нас сразу отвезли в медсанчасть при Лукьяновском СИЗО, где, по сравнению с Сабанетой, просто санаторий.

В море я больше не ходок. Не хочу испытывать судьбу. Планирую о своих приключениях написать книгу и сценарий для фильма. Знаете, какое желание меня не оставляло на протяжении всех четырех лет неволи? Очень хотелось жареной картошки на сале!

Лариса КОЗОВАЯ.

P.S. Как стало известно нашей газете, Генеральная прокуратура Украины намерена опротестовать вердикт Деснянского районного суда Киева, сочтя наказание слишком мягким.

Напомним. После приговора суда Каракаса швейцарец Стефано Магнелли заявил: девятилетний срок — результат сговора настоящей наркомафии с представителями венесуэль-ской Фемиды. Он убежден: наркотики подбросили с единственной целью — конфисковать теплоход. Магнелли долгое время боролся за «Би Атлантик», стоимость которого превышает сорок миллионов долларов. Еще в несколько миллионов долларов оценивается стоимость груза на судне. Однако балкер все же конфисковали…