В нашем обществе не утихают дискуссии вокруг проекта закона «О языках в Украине», внесенного в порядке законодательной инициативы народными депутатами Украины А. Ефремовым, П. Симоненко и мной еще 7 сентября 2010 года. По всем парламентским регламентным нормам он должен был быть давно рассмотрен. Однако этого не произошло. Сразу же после представления законопроекта была развернута громкая, даже истерическая реакция, в том числе с привлечением ученых ряда академических заведений, для того, чтобы не допустить его рассмотрения Верховной Радой. Учитывая очевидную неубедительность своих аргументов, противники принятия закона, в парламенте и за его пределами, прибегают к шантажу, грозясь «поднять народ». Граждан запугивают тем, что принятие закона, якобы нарушающего украинскую Конституцию, создаст угрозу функционированию государственного — украинского — языка и даже существованию самой украинской нации и государства...

Недавно противники закона получили «поддержку» — в целом отрицательный Вывод от 30 марта 2010 года Европейской комиссии за демократию через право (далее — Венецианская комиссия), который в основных его положениях совпадает с оценками законопроекта и рекомендациями Верховного Комиссара ОБСЕ по делам национальных меньшинств посла Кнута Воллебека от 20 декабря 2010 года. Одновременно были обнародованы принятые Комитетом министров Совета Европы рекомендации по выполнению Украиной Рамочной конвенции о защите национальных меньшинств, принятой 1 февраля 1995 года. Рекомендации основываются на заключении Консультативного комитета, который состоит из экспертов всех стран, подписавших Рамочную конвенцию. Комитет министров СЕ по-другому видит сложившуюся ситуацию в языковой сфере Украины, высказал другие, чем Венецианская комиссия, рекомендации относительно путей решения существующих проблем. Здесь есть над чем подумать.

И Венецианская комиссия, и Комитет министров СЕ признают, что:

Украина является многонациональной, полиэтнической, многоязычной страной;

государственным языком в Украине, согласно Конституции, является украинский язык; позиции его необходимо укреплять;

вместе с тем нужно обеспечивать конституционные языковые права лиц, принадлежащих к национальным меньшинствам;

особое положение в украинском языковом пространстве занимает русский язык, который тоже нужно надлежащим образом защищать «как сегодня, так и в будущем» (п. 35 Вывода Венецианской комиссии. -Дальше в тексте ссылки на этот документ даются с указанием только соответствующего пункта).

Из этих неопровержимых фактов, а также из требований основных международных договоров, направленных на защиту прав человека, участником которых является Украина, исходит и наш законопроект. Как отмечается в Выводе Венецианской комиссии, он основан на трех фундаментальных принципах:

- неотъемлемое право каждого человека свободно, по своему выбору, использовать язык в частной и общественной жизни;

- признание и всестороннее развитие украинского языка как государственного языка в Украине;

- свободное развитие языков, использующихся в Украине в качестве основы для социальной сплоченности, интеграции и культурного обогащения в украинском обществе (п.32).

Комиссия одобрительно отнеслась и к конкретным целям государственной языковой политики, изложенным в проекте (п.33), к замене «теперешнего принципа национальной принадлежности принципом свободного языкового самоопределения» (п.39). В Выводе высказаны и отдельные правильные, на мой взгляд, замечания, которые следует учитывать в процессе рассмотрения законопроекта. Это касается, в частности, рекомендаций сослаться в законе на Рамочную конвенцию СЕ о защите национальных меньшинств (п. 25), вспомнить в Общих положениях о свободе в использовании гражданами языка по своему выбору в частной сфере (п.43), детальнее раскрыть содержание понятий «родной язык» (п. 10), «регион», «территория, на которой распространен региональный язык» (пп. 82-85), усилить гарантии языковых прав представителей малочисленных национальных меньшинств, четче определить содержание ответственности за публичное унижение или неуважение языков (п. 46).

Но с отрицательным, в целом, Выводом Венецианской комиссии, прежде всего с утверждением, что закон в случае его принятия в предложенной редакции «может стать контрпродуктивным как средство регулирования использования языков в стране» (п. 111), что проект «подрывает само понятие государственного языка как единого официального языка и не мотивирует украинских граждан знать и использовать его» (п.78), а отдельные его положения «можно рассматривать как ограничение основных прав и свобод, гарантированных в украинской Конституции и международных договорах по правам человека» (п. 45), согласиться нельзя. Они являются предвзятыми, безосновательными, и — создается впечатление — носят заказной характер.

Это в полной мере касается категоричных возражений Венецианской комиссии положений законопроекта относительно статуса русского языка и украинско-русского двуязычия в Украине. Признавая, что «защиту русского языка и его использования в качестве выражения самобытности представителей украинского общества, которые свободно избрали эту языковую идентификацию — как язык национального меньшинства (что в принципе является правильным, хотя и не исчерпывает настоящей роли русского языка и русских в жизни украинского общества. — Авт.), — это действительно законная цель» (п. 72), Комиссия в своем Выводе подвергла сокрушительной критике практически все положения проекта, касающиеся русского языка. Предложенные в нем нормы, направленные на предоставление гражданам, избравшим для своего использования русский язык, реальных возможностей реализовать конституционные права, устранить созданные украинской властью во времена президентства В. Ющенко препятствия (о них довольно четко сказано в заключении Консультативного Комитета министров СЕ), рассматриваются Венецианской комиссией как «попытки расширить сферу использования русского языка в стране и как шаг на пути практического официального двуязычия» (п. 111),

У авторов Вывода вызывает раздражение то, что «русский язык является единственным негосударственным языком, который упоминается в конкретных Положениях проекта», а еще больше, что украинско-русское двуязычие, сложившееся исторически, рассматривается как «важное достояние украинского народа, мощный фактор консолидации многонационального украинского общества» (см. п. 49). Указание того, что «Русский язык является родным языком или языком повседневного общения большинства граждан Украины», вообще объявляется «абсолютно лишним» и «потенциально контраверсионным». Эти положения носят якобы сугубо декларативный (?) характер и потому не должны иметь место в нормативном документе (п. 35).

Что можно сказать по этому поводу? Такие утверждения вызывают, мягко говоря, удивление. Ведь из всех языков нацменьшинств русский язык выделен в Конституции Украины. И это вполне оправданно — в таких документах, как Основной Закон государства, случайных, «лишних» слов не бывает. Конституция (которую, кстати, та же Венецианская комиссия признала одной из лучших в Европе), а следовательно, и проект закона о языках учитывает и отображает реальную ситуацию в нашей стране, которая сложилась исторически и игнорировать которую недопустимо. Еще в 1991 году Л., борясь задолжность Президента Украины, с полным правом говорил, что русские в Украине не являются национальным меньшинством. Это — вторая ветвь единого народа Украины. Т. е. как и украинцы, они являются государственнообразующей нацией. И это нужно учитывать и в языковой политике.

Можно ставить под сомнение (как это делается в Выводе Венецианской комиссии -п. 68) абсолютную точность данных, отображающих национальный состав населения нашей страны и распространение украинско-русского двуязычия. Тем более, что они меняются. Но вряд ли кто станет отрицать, что порядок цифр именно такой. А он убедительно свидетельствует, что русский язык не просто вошел в быт, повседневную жизнь нашего народа. Украинско-русское двуязычие, по сути, сняло проблему межличностного общения — в нашей стране такой проблемы практически нет (а дублирование русскоязычных кинофильмов, телепрограмм на украинский, если и было нужным, то скорее для того, чтобы дать определенной группе людей заработать на этом). Владение русским языком открыло нашим людям, независимо от их национальной принадлежности, доступ к достояниям мировой науки и культуры, что очень важно, поскольку основной массив достижений в гуманитарной сфере пока доступен для нас на русском языке. Как же надо ненавидеть все русское и пренебрегать собственным народом, чтобы ограничивать, а тем более — вытеснять русский язык и культуру, как еще недавно стремились национал-радикалы!

Конечно, нынешняя ситуация не исключает необходимости интенсивно работать над переводом научных работ, художественных произведений на украинский язык. Но на это требуется время. Наш проект реалистически учитывает положение дел, сложившихся в стране, и предлагает решение, которые никоим образом не ограничивают языковых прав ни украинцев, ни граждан других национальностей. Можно не сомневаться, что не изменит радикально ситуацию по национальному составу и языковому вкусу населения Украины и следующая перепись населения. Предложения отложить совершенствование языкового законодательства до ее проведения — еще лишь одна попытка не допустить принятия закона.

Венецианскую комиссию беспокоит то, что в проекте «русский язык защищен в равной или почти равной мере», как и украинский (п. 58). Более того, в Выводе отмечается: «поскольку проект закона предусматривает, что русский язык или другие языки защищены на равной основе с единым официальным языком, также возникает вопрос о соответствии проекта статьи 10 Конституции» (п. 69). Но правомерно спросить, а почему украинский или польский, болгарский, венгерский, молдавский, крымскотатарский или язык какого-то другого национального меньшинства должен быть защищен меньше? Как это согласовывается с конституционными положениями о равенстве прав и недопустимости дискриминации граждан, в том числе по языковому признаку?

Языковая сфера, как и вообще сфера духовной жизни, является очень деликатной.

Происходящие процессы в ней требуют очень внимательных и взвешенных подходов. Здесь нельзя достичь за короткое время каких-то целей, прибегая к давлению, навязыванию или запрету (ограничению) то ли языка, то ли того или другого художественного стиля. Все эти годы общество слышало «плач Ярославны» о судьбе украинского языка и культуры, призывы «думать, говорить по-украински». Что это дало нашему обществу — хорошо известно.

Между тем в своем Выводе Венецианская комиссия, отмечая в п. 110 как позитив законопроекта то, что в нем укрепление статуса украинского языка как государственного и свободное развитие языков рассматривается как «инструмент для общественной сплоченности и интеграции в общество», «основывается на украинской Конституции и в целом отвечает международным стандартам в этой сфере», в других местах сектором общественной сплоченности и интеграции рассматривает только «знание государственного языка» (пп.55-56, 116).

Анализ документа приводит к выводу, что в поиске «справедливого баланса» между защитой права меньшинств, более широко — прав человека — с одной стороны, и сохранением государственного языка в качестве инструмента для интеграции в общество — с другой, Венецианская комиссия отдала предпочтение обеспечению статуса государственного языка. С таким подходом трудно согласиться: он не согласовывается с ведущей мировой тенденцией развития демократии, которая на первый план, можно сказать, — больше всего ставит человека, его права и свободы, индивидуальную свободу. Комиссию не удовлетворяет то, что в проекте отмечается: «Обязательность применения государственного языка или содействие его использованию в той или другой сфере общественной жизни не должны толковаться как отрицание или унижение права на пользование русским языком и другими региональными языками или языками меньшинств в соответствующей сфере». Но ведь законопроект содержит и такую норму: «Ни одно из положений закона относительно развития, использования и защиты региональных языков или языков меньшинств не должно толковаться как создающее препятствия к владению государственным языком». Т. е. проект сбалансирован именно на принципе приоритета прав человека и в языковой сфере. Этого почему-то «не заметила» Венецианская комиссия.

Предвзятость комиссии подтверждается и тем, как изучалась ее представителями языковая ситуация в Украине. Встреча с авторами законодательной инициативы длилась всего час и проходила в возбужденной нервной обстановке. Явно демонстрировалось нежелание прислушаться к нашим аргументам, поскольку они не согласовывались с позицией, которая уже сложилась у некоторых членов комиссии. Они встречались лишь с представителями тех политических сил, которые настроены против законопроекта. На этом основании делается вывод, что какая-то «льготная защита русского языка как общий подход может быть сомнительная с правовой точки зрения и повышает неоправданную напряженность в украинском обществе» (п. 74).

Напряженность вокруг проблем языковой политики в нашем обществе действительно существует. Но провоцируют ее не заинтересованные в справедливом, цивилизованном их урегулировании национал-радикалы, прежде всего в политической среде. Они будоражат ситуацию, нагнетают страсти, создают впечатление, якобы в Украине притесняется украинский язык. К сожалению, члены Венецианской комиссии не изъявили желания побывать в Донбассе, Приднепровье, южных областях Украины, пообщаться с представителями органов местного самоуправления, общественности. При объективном подходе у них сложилось бы другое представление о языковой ситуации в нашей стране и путях ее урегулирования. Для ее характеристики достаточно привести лишь такие цифры. За последних 16 лет в Украине закрыты более 3 000 школ, преподавание в которых велось на языках национальных меньшинств. Их количество, по сравнению с 1992 годом, сократилось более чем на 60%, а количество учеников, обучающихся на этих языках, уменьшилось с свыше 3 млн. до 480 тыс., или почти в семь раз. Тяжело оценить вред, нанесенный этим образованию, образованности и духовности нашего народа.

Не могу не сказать и о следующем. Европейская хартия региональных языков или языков меньшинств, принятая 5 ноября 1992 года Украиной, была подписана 2 мая 1996 года, а ратифицирована Верховной Радой Украины лишь 15 мая 2003 года. Но и после этого силы, которые все эти года оказывали сопротивление ратификации Хартии, по-надуманным предлогам (на украинский язык она была переведена министерством иностранных дел неправильно) делали все, чтобы Хартия в Украине бездействовала.

К сожалению, европейские структуры, в том числе и Венецианская комиссия, на это не реагировали. Трудно понять такую позицию тех, кто распинается в преданности правам человека и при любой возможности говорит о нарушении их в Украине. Двойные стандарты очень часто определяют позицию европейских, в частности, парламентских структур, в том числе и в таком «сложном и весьма чувствительном вопросе», которым является использование и защита языков, который «неоднократно становился одним из основных вопросов в разных избирательных кампаниях и продолжает быть предметом обсуждения, а порой приводит и к росту напряженности в украинском обществе» (п. 26 Вывод Венецианской комиссии).

С сожалением приходится отмечать, что в данном случае Венецианская комиссия по непонятным причинам отошла от присущей ей непредвзятости, высокопрофессиональной правовой позиции при анализе конкретных ситуаций и правовых актов. Рассмотрение ее Вывода еще больше убедило в том, насколько важной и чрезвычайной является потребность как можно скорее принимать закон о языках в Украине, создать реальные гарантии правовой защиты и украинского языка как государственного, и русского языка, и языков всех национальных меньшинств. И за это надо быть благодарными комиссии.