Закон «Об основах внутренней и внешней политики» вовсе не предполагает самоустранение Украины от активной позиции в формировании европейской системы безопасности, напротив, именно переход к политике внеблоковости давал нам шанс проявить, выражаясь модным словом, «креатив» в данном деле, и нам еще предстоит сдать экзамен на внеблоковость.

Украина не заинтересована в наращивании вооружений на своих границах. Новая холодная война не в наших интересах, поскольку в таком случае страна гарантированно попадает в «серую зону», ее внешняя и внутренняя политика станет объектом борьбы ведущих геополитических игроков, а новая разделительная линия в Европе пройдет не по границам Украины — она пройдет посреди Украины. Российская идея создания единой системы ПРО постоянно отвергается НАТО, что вызывает подозрения в искренности американских политиков, утверждающих, что элементы противоракетной обороны в Восточной Европе не направлены против России. В этих условиях Украина могла бы сказать веское слово в пользу российской инициативы.

С момента принятия Верховной Радой Закона «Об основах внутренней и внешней политики» 1 июля исполняется год. По этому случаю напомню, что Закон, который подвел своеобразную черту под многолетними спорами о внешнеполитическом выборе Украины, имел очевидный политический резонанс. Особые споры вызвала Статья 11 Закона, по которой одной из основ внешней политики является проведение политики внеблоковости.

Сторонники данной нормы Закона указывают на ее очевидные преимущества, среди которых — понижение градуса политических споров в обществе и шанс для государства сосредоточиться на решении внутренних вопросов. Оппозиция и близкие к ней представители экспертного сообщества указывают на вероятные «стратегические потери», вызванные отказом от курса на вступление в НАТО.

Увы, как это нередко у нас бывает, критики, а иногда и сторонники Закона действуют по принципу: «Не читал, но осуждаю (одобряю)». Споры о политике внеблоковости выглядят беспредметными, если не знать сути Закона. Хотелось бы напомнить, что, согласно Статье 11, данная политика «означает неучастие Украины в военно-политических блоках, приоритетность участия в совершенствовании и развитии европейской системы коллективной безопасности, продолжение конструктивного партнерства с Организацией Североатлантического договора и другими военно-политическими блоками по всем вопросам, составляющим взаимный интерес».

Как видим, Закон вовсе не предполагает самоустранение Украины от активной позиции в формировании европейской системы безопасности, напротив, именно переход к политике внеблоковости давал нам шанс проявить, выражаясь модным словом, «креатив» в данном деле, и нам еще предстоит сдать экзамен на внеблоковость.

Пока что мы сдали только тест. И, на мой взгляд, не очень удачно. Мы не сумели воспользоваться благоприятной ситуацией 2010 года, на который пришелся своеобразный пик «перезагрузки» в отношениях между США и Россией. Конечно, и тогда уже можно было заметить те негативные черты, которые не дали реализоваться названной «перезагрузке» на практике.

Американский историк Стивен Ф. Коэн в статье «Перезагрузка» с Россией: еще один упущенный шанс?», опубликованной недавно в журнале «The Nation» отметил: «Политические провалы перезагрузки могут быть преходящими, но фундаментальные заблуждения политики Обамы в отношении России проистекают из триумфализма 1990‑х в стиле «победитель забирает все». Одним из них является живучее чванство «избирательного сотрудничества» или стремления получить поддержку Москвы для жизненно важных интересов Америки, одновременно игнорируя интересы России».

Но шанс все же был. Подписание договора СНВ-III, публичное намерение Президента США Барака Обамы о готовности отказаться от размещения элементов противоракетной обороны в Польше и Чехии, намечавшийся консенсус между Германией и Россией, завершившийся подписанием Меморандума Меркель—Медведев, в котором была сформулирована идея специального комитета ЕС—Россия по вопросам внешней политики и безопасности на министерском уровне, а также высказаны намерения о дальнейшем сотрудничестве в приднестровском урегулировании в формате «5+2» (напомним, что членом «пятерки» является Украина), — все эти факторы могли быть использованы нашей страной. Прежде всего, для международно-правового закрепления украинской внеблоковости.

Через пять дней после принятия Закона «Об основах внутренней и внешней политики» Верховная Рада Украины приняла заявление «Безъядерному статусу Украины — реальные гарантии», в котором депутаты обратились к законодательным органам США, Великобритании, Франции, России и Китая с призывом поддержать инициативу по заключению государствами-гарантами новых договоренностей с Украиной.

Такие договоренности должны стать логичным развитием Будапештского Меморандума от 5 декабря 1994 года «О гарантиях безопасности в связи с присоединением Украины к Договору о нераспространении ядерного оружия» и способствовать укреплению внеблокового статуса Украины.

Однако за прошедший год так ничего и не было сделано в этом направлении.

Тем временем международная ситуация вновь складывается не в пользу Украины. На горизонте маячит призрак холодной войны. И неважно, что она, скорее всего, будет «потеплее», чем холодная война времен противостояния США и СССР. Важно то, что она неминуемо коснется Украины.

Показательны в этом плане последние учения «Си Бриз», которые являлись рекордными как по числу стран-участниц, так и по количественному составу.

Участие в этих учениях противоракетного американского крейсера «Монтерей» вызвало перепалку между Министерством иностранных дел России и Госдепартаментом США. Как известно, этот крейсер был направлен в европейские воды в рамках реализации «поэтапного адаптивного подхода» администрации США к формированию европейского сегмента глобальной ПРО.

Так называемая «проблема ПРО» постепенно становится ключевым фактором американо-российских отношений, в первую очередь, в Черноморском регионе. Достигнутое недавно соглашение о размещении элементов ПРО в Румынии вполне объяснимо вызвало негативную реакцию Москвы. Россия устами Президента Дмитрия Медведева заявляет, что если найти общую модель сотрудничества по ПРО не удастся, то Россия будет «форсировать развитие ударного потенциала своих ядерных средств».

Вряд ли выбрасывание столь необходимых для заявленной модернизации российской экономики средств выгодно Москве. Но и Украина не заинтересована в наращивании вооружений на своих границах. Новая холодная война не в наших интересах, поскольку в таком случае страна гарантированно попадает в «серую зону», ее внешняя и внутренняя политика станет объектом борьбы ведущих геополитических игроков, а новая разделительная линия в Европе пройдет не по границам Украины — она пройдет посреди Украины.

Российская идея создания единой системы ПРО постоянно отвергается НАТО, что вызывает подозрения в искренности американских политиков, утверждающих, что элементы противоракетной обороны в Восточной Европе не направлены против России. В этих условиях Украина могла бы сказать веское слово в пользу российской инициативы. Тем более что наша страна, добровольно отказавшаяся от ядерного оружия, объективно заинтересована в уменьшении ядерной угрозы и контроле над вооружениями. От участия Украины в единой системе ПРО выиграл бы не только военно-оборонный комплекс, но и ее Вооруженные Силы.

Важно, что министр иностранных дел Украины именно в Одессе отнес Черноморский регион к числу приоритетов внешней политики страны. Но хотелось бы услышать и конкретные предложения по формированию здесь новой архитектуры безопасности. Например, Причерноморье — именно тот регион, где односторонняя приостановка Договора об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ) оказывает наиболее дестабилизирующее влияние.

Не стоит забывать и об угрозах невоенного характера, влияние которых становится все значительнее. Так, начало нынешнего года охарактеризовалось резким скачком цен на продовольственные продукты. Некоторые эксперты даже заговорили о мировом продовольственном кризисе, хотя такая оценка все же кажется завышенной. Для самой Украины проблема продовольственной безопасности с каждым годом становится все более и более актуальной. Грядущие изменения климата, скорее всего, еще более обострят эту проблему. Очевидно, что Украина, как страна, способная производить продовольствие, могла бы выступить с инициативой в данном вопросе. Правда, при этом стоило бы все же разобраться, в первую очередь с проблемой собственной продовольственной безопасности, в частности, решить вопрос неэффективности сельскохозяйственного производства, мешающего Украине занять лидирующие позиции.

Подводя итоги, приходится признать, что сдача экзамена на внеблоковость будет нелегким делом. Тест — это скорее угадывание, проявление интуиции, для сдачи же экзамена надо знать суть дела. Насколько украинский истеблишмент силен в тактике (считай в сдаче тестов), настолько же он слаб в стратегии. Очевидно, что здесь сказываются не только столетия отсутствия государственности, но и 20‑летний опыт независимости, когда, прежде всего, приходилось решать текущие вопросы, балансировать между мировыми центрами силы, искать компромисс с соседями, пытаться сберечь единство страны и не допустить развития событий по «югославскому» сценарию.

В итоге даже внешне выигрышные решения, вроде тех же Харьковских соглашений или перехода к политике внеблоковости, не оборачиваются стратегическими выгодами. Но стратегию нельзя откладывать «на потом», потому что «потом» будет совсем другим, и у нас есть шанс вновь погрузиться в трясину сиюминутности. Экзамен в вузе еще можно пересдать, однако пересдача не может длиться до бесконечности. Есть риск отчисления.