В самом начале 1943 года для военнослужащих Вооруженных сил СССР были введены воинские звания. Офицерские звания распределялись, начиная с младшего лейтенанта и заканчивая Маршалом Советского Союза. Большинство офицерских званий, которые сохранились в современных армиях Украины, России и ряда других государств бывшего СССР, совпадают с чинами офицеров царской армии. Сегодняшняя система воинских званий негласно следует традиции, узаконенной еще 290 лет назад.

О том, откуда произошли, кому предназначались, и как присваивались звания в армии и флоте, сказано и написано много. А вот то, что до 1917 года гражданские и придворные лица приравнивались к военным, известно далеко не всем. Я уже не говорю о чинах, которыми обладали люди, обогащали славу нашего города…

Известные имена

Тайный советник, надворный советник… Кому сейчас известны эти титулы? А еще: коллежский асессор или такой же регистратор, который что-то, как нам кажется, должен регистрировать. Людям больше известны воинские звания полковник, генерал, маршал или флотские — капитан, адмирал. Тем не менее, эти и другие титулы и звания использовались на большей части территории, которую мы называем сейчас СНГ, а также на части территории современной Польши, стран Балтии и Финляндии с 1722 по 1917 годы, а также частично сохранились до сегодняшнего дня.

Называя 1722 год и добавляя к нему точную дату 24 января (4 февраля по новому стилю), мы получаем день, в который Петром I была утверждена Табель о рангах — Закон о порядке государственной службы в Российской Империи (соотношение чинов по старшинству, последовательность чинопроизводства) и придворные, которые, в свою очередь, подразделялись на 14 классов. Высшим был первый класс, низшим — четырнадцатый. К каждому классу приписывался чин.

Естественно предположить, что, чем выше был класс, тем сложнее его было достичь, и тем меньшим было количество его обладателей. Первый класс включал в себя чины канцлера и действительного тайного советника 1‑го класса. Отличие между ними было в том, что первый из чинов носили лица, занимавшие высшие посты в Империи, а второй — те лица, которые таких постов не занимали, но имели заслуги перед Императором (Императрицей) и Отечеством. За почти 200‑летню историю Табели о рангах чин канцлера был присвоен только 11 раз, второй — 13.

Обладателями титула канцлера были такие известные в истории России лица, как Михаил Илларионович Воронцов, известный своим участием в дворцовом перевороте 1741 года, следствием которого стал арест правительницы России Анны Леопольдовны.

Канцлером Михаил Илларионович стал в 1758 году уже при Елизавете Петровне. Но до этого этот государственный деятель сумел сделать то, что многим даже не снилось. 3 января 1742 г. Михаил Илларионович стал мужем Анны Карловны Скавронской, которая приходилась двоюродной сестрой государыне.

В 1744 году Воронцов возводится в графское достоинство Российской Империи и вслед за тем назначен вице-канцлером. Сумев избежать опалы в 1748 году, 10 лет спустя он заменил на посту канцлера опального Алексея Петровича Бестужева-Рюмина. Оставаясь на этой должности при краткосрочном правлении Петра III и в начале правления Екатерины II, Воронцов вынужден был уйти в отставку (1767 год) в связи с несогласиями с фаворитами последней и изменением в худшую сторону отношения к нему со стороны Императрицы. Внучатым племянником М. И. Воронцова был губернатор Новороссийского края Михаил Семенович Воронцов, личности которого мы еще коснемся.

Единственным ребенком у Михаила Илларионовича была дочь Анна (1743 — 1769), которая приходилась двоюродной племянницей императрице Елизавете Петровне и была ее крестницей. 20 сентября 1757 года состоялся обряд обручения, а 18 февраля 1758 года — свадьба Анны и Александра Сергеевича Строганова, который был на 10 лет старше невесты. В день свадьбы Строганов получил звание камер-юнкера (V класс Табели).

В 1760 году Строганов и его супруга были командированы в Вену для зачтения приветствия венскому двору по случаю бракосочетания эрцгерцога Иосифа. В 1761 году Александр Сергеевич получил там титул графа Священной Римской Империи благодаря покровительству знатного и влиятельного тестя, коим был канцлер Воронцов.

Первое время супруги Строгановы жили счастливо, но в жизнь вмешалась политика. Подобно отцу-канцлеру, Анна Михайловна, была сторонницей павшего Императора, в то время как Строганов оказался в числе приверженцев Екатерины II. Между супругами началась рознь, перешедшая в открытую вражду и в мысль о разводе. Семейный разлад Строгановых разрешился только в 1769 году.

Как, в свое время тесть Михаил Илларионович Воронцов, возвышенный Елизаветой Петровной, так и Александр Строганов был вознагражден Екатериной Великой, при которой он стал тайным советником (1768 г.), действительным тайным советником (1784 г.). Уже после смерти Екатерины он стал обер-камергером (1798), а 15 сентября после освящения Казанского собора в Санкт-Петербурге и был пожалован в действительные тайные советники 1‑го класса. Говоря об этих титулам, обращу внимание на то, сколько времени шел Строганов к своим титулам. Получил чин V класса в качестве подарка от Императрицы, остальные чины Строганову присуждались за заслуги перед Отечеством и с учетом стажа. Мы видим, что, став тайным советником в 1768 году, т. е. в 35 лет, следующий чин он получил только через 14 лет, будучи уже зрелым царедворцем, а самый высший титул ему достался только незадолго до смерти.

Заканчивая краткий рассказ об этом человеке, упомяну лишь то, что этот, по-настоящему, государственный деятель был высоко образованным человеком, одним из авторов Академического словаря русского языка, знаменитым коллекционером и одним из крупных меценатов того времени.

Гражданский чин второго класса получил название «Действительный тайный советник».

Третье сословие

Было бы несправедливо, говоря об утверждении «Табели рангах», упоминать только личности придворных особ, фельдмаршалов, людей, которые определяли судьбу огромного государства. Государство, держалось, прежде всего, на своем народе, очень пестром по своему составу, обычаям и верованиям. Введение Табели, как, оказалось, привело еще и к тому, что люди незнатного происхождения могли, благодаря своим заслугам достигать высоких должностей и чинов в Империи.

В конце XVIII — начале XIX веков в Одессе начал свою деятельность херсонский купец Николай Штиглиц (1772—1820), представитель рода, происходившего из западногерманского княжества Вальдек. В молодом городе у него уже была своя контора. Среди интересов в нашем краю у Штиглица была соляная добыча, которую он вел с 1799 года. В 1801 г. он и его компаньон А. Перетц получили разрешение на поставки в Белорусскую, Минскую, Литовскую, Подольскую и Волынскую губернии крымской соли. Однако восхождение на престол Павла І прервало добычу и поставки. При этом крымские соляные озера перешли в казенное управление. Однако предприниматель не впал в уныние, и стал заниматься винными откупами, чем обратил на себя внимание властей. В 1801 году «за бытие им при торгах в винном откупе» он получил чин коллежского асессора (VIII класс).

В 1812‑м военном году Штиглиц отличился при выполнении огромного подряда для армии, а после победы над Наполеоном Николай Штиглиц был удостоен дворянского звания. Когда Одесса готовилась к открытию Ришельевского лицея, Николай Иванович пожертвовал 100 тысяч рублей на его нужды — просто астрономическая сумма по тем временам.

Расчетливость, умение работать в финансовой сфере позволили Николаю Штиглицу стать в 1817 году директором Генеральной комиссии погашения долгов. Основной задачей комиссии было латание бюджетных дыр, которые «прогрызла» война. Нужно было заключить договоры о займах за границей. Деятельность Штиглица способствовала успешному ходу первых займов и ускорила достижение правительством поставленной цели. В 1818 г. Николай Штиглиц получил чин надворного советника, а в 1819 г. был награжден орденом Владимира IV степени.

О Пушкине, и не только

А где-то в начале 1820‑х годов, чтобы быть точным, в начале июля 1823 года, в Одессу прибыл другой коллежский асессор, обычный чиновник в канцелярию некоего губернатора. При этом, сей 23‑летний молодой человек, как говаривали его современники, не утруждал себя служебными обязанностями, ведя себя, мягко говоря, не очень корректно по отношению к губернатору, весьма заслуженному человеку, герою войны 1812 года, участнику заграничных походов в Европу, генерал-лейтенанту (III класс). Такой набор «добродетелей» чиновника привел к тому, что губернатор, будучи еще и генерал-адъютантом (звание и должность в русской армии для лиц, состоявших старшими адъютантами при Императоре, генерал-фельдмаршале, их помощниках, при полных генералах) стал отрицательно относиться к тому, адресуя своим приближенным такого рода просьбы: «Если вы хотите, чтобы мы остались в прежних приятельских отношениях, не упоминайте мне никогда об этом мерзавце».

Как только появилась возможность, губернатор сразу же отделался от назойливого чиновника. Догадались, кто это был? Это был Александр Сергеевич Пушкин. Ну, а губернатор, о котором я поведал, — Михаил Семенович Воронцов.

Покинув Одессу Александр Сергеевич отправился сначала к министру внутренних дел Василию Сергеевичу Ланскому, своему прямому начальнику, затем — в родовое поместье Михайловское.

А вот еще один пример из жизни в Одессе коллежских асессоров. В 1842 году в чине майора уволился с военной службы кавалер орденов Святой Анны 3‑й и 4‑й степеней и Святого Владимира 4‑й степени Лев Сергеевич Пушкин — родной брат предыдущего персонажа. В 1843 году он поступил на государственную службу в Одесскую портовую таможню, 11 ноября того же года сменил звание майора на равный ему гражданский чин «коллежский асессор», а в 1848 году он был произведен в надворные советники.

До самой своей смерти Л. С. Пушкин (19 июля 1852 года) служил в Одесской портовой таможне, отвлекшись на некоторое время на службу сухопутном ведомстве (1844 — 1845 годы).

Леса и земли Скаржинского

В начале XX века почти в центре знаменитого одесского Городского сада, где, безусловно, бывали и Лев Сергеевич, и его старший брат, стоял памятник с такой надписью: «Виктору Петровичу Скаржинскому, разведшему в знойных степях Херсонской губернии 400 десятин леса, хвойной и лиственной породы, Императорское Общество Сельского хозяйства Южной России и землевладельцы Новороссийского края».

Так, спустя 11 лет, благодарные одесситы, количество которых в XIX веке трудно поддавалось учету, оценили заслуги человека, который и воевал за Отечество, а после военной службы занимался озеленением Причерноморского края.

Он родился в октябре 1778 года, когда в сражении на Кинбурнской косе был тяжело ранен его отец. В 1812‑м Виктор Скаржинский, будучи коллежским асессором, набрал за свой счет из крестьян эскадрон в 188 сабель, полностью снабдил их оружием и обмундированием, причем с этой целью был учрежден особый форменный мундир. Виктор Петрович пригласил несколько наставников из солдат-ветеранов. Отряд Скаржинского действовал в авангарде Южной армии.

Оставив службу в 24‑летнем возрасте, Скаржинский занялся приведением в порядок полученных в наследство земель. В 1814 году он обновил лесонасаждения в своем поместье Трикраты, недалеко от Вознесенска (сегодня — Николаевской области). В дальнейшем, убедившись, что разведение леса в степной зоне Причерноморья вполне возможно, Скаржинский всю свою жизнь посвятил этому занятию.

В течение своей неутомимой сорокалетней деятельности он не прекращал убеждать жителей степной полосы, придерживавшихся вековых предубеждений, в необходимости и пользе древесных насаждений, ввиду огромного их влияния на количество и распределение выпадающих осадков, на увеличение влажности воздуха и почвы, на производительность полей, мягкость климата и полноводие рек. Именно благодаря Скаржинскому в Новороссийском крае зародилось лесоводство и садоводство, были введены новые культуры, приспособленные к местным условиям. По нескольку раз он выписывал из Североамериканских штатов, Франции и Германии многие семена, пока породы полностью не акклиматизировались.

На пути Виктора Скаржинского стояли неудачи и разочарования, неблагоприятные климатические и почвенные условия. Только они не смогли остановить его. С каждым годом площадь искусственных лесных насаждений, созданных садоводом, увеличивалась, достигнув в 1853 году огромных размеров. Инспектор сельского хозяйства указывал тогда, что в лесах Скаржинского «произрастают 102 рода и 281 вид растений, между которыми немало хвойных пород, разведение которых в южном климате сопряжено с большими трудностями».

В заключение короткого рассказа о коллежском асессоре Скаржинском, который, впрочем, в начале 1820‑х годов был произведен в камергеры, скажу только то, что глобальным озеленением территорий Виктор Петрович Скаржинский занялся, будучи предводителем дворянства Херсонской губернии, то есть, используя далеко не в корыстных целях свой статус. Вот он пример для подражания!

Неизвестное об известном

Коллежским асессорами были люди, занимавшие в Одессе совершенно разные должности. Так, на рубеже XIX-XX веков в этом чине были судебный следователь 13 участка В. Л. Скворцов и преподаватель одесской 3‑й гимназии коллежский асессор А. С. Корпачинский. Примечательно то, что жили оба на улице Конной: первый в доме под номером 11, второй — под номером 1. В указанный период улица Конная была своего рода пристанищем для обладателей разных классов «Табели». В уже упомянутом доме № 1 жили статские советники В. И. Курдиновский, магистр гражданского права юридического факультета Императорского Новороссийского университета и его коллега с историко-филологического факультета профессор Б. М. Ляпунов, брат великого русского математика Ляпунова. Обладателем такого же чина был ординарный профессор медицинского факультета Императорского Новороссийского университета статский советник К. М. Сапежко, живший в доме № 10 с 1902 по 1919 годы; в доме № 11 проживал преподаватель реального училища Святого Павла действительный статский советник В. И. Казанков; а домом № 19 на рубеже XIX — XX веков и до революции владел статский советник, преподаватель 4‑й гимназии Д. Ф. Тананаки.

Улица Конная была богата жильцами попроще. Там проживал, к примеру, коллежский советник (VI класс) В. Н. Образцов, экстраординарный профессор юридического факультета Императорского Новороссийского университета. Но, пожалуй, самым известным нам чиновником был человек, имя которого сохранилось по сей день на карте нашего города, несмотря на разительные изменения последних двух десятков лет. В доме № 22 жил надворный советник (VII класс) Василий Федорович Дидрихсон (1851‑1930 гг.), служивший старшим механиком одесской телеграфной конторы. Этот специалист стал известен тем, что в 1875 году усовершенствовал лампочку Лодыгина, откачав из нее воздух и применив несколько нитей накаливания (когда одна перегорала, другая включалась автоматически). Сегодня именем ученого названа улица в самом университетском городском квартале, где соседствуют Морская и Строительная Академии, а также Морской университет.