«Уважаемая редакция газеты «Юг»! Мы, жильцы дома №32 по улице Троицкой Бобылева Е.В., Бобылев О.О. (кв. 1-а), Вакалюк Е.Н., Вакалюк И.М., Кульчицкая М.Л., Кульчицкая В.С. (кв. 2) просим вашей помощи.

На первом этаже нашего трехэтажного дома находится магазин «Элизиум». Его собственник господин К. (фамилия в редакции. — Авт.), купив в нашем доме квартиры №15-а и №16 для своей тещи, решил соединить их с помещением магазина. В результате «реконструкции» был самовольно захвачен общий домовой подвал и половина дворовой территории. На их месте К. вырыл котлован глубиной шесть метров, и четыре квартиры остались «висеть в воздухе» со всеми вытекающими последствиями. Затрещали стены, перекосились окна и двери, появились трещины не только в межкомнатных перегородках, но и в несущих стенах. Куски штукатурки падают со стен и потолков, хотя во всех квартирах не так давно делались ремонты. Обвалилась штукатурка и с наружной стены во дворе.

Таким образом, наш дом просто планомерно разрушают, и неизвестно, заинтересован ли кто-либо, кроме нас, в том, чтобы он устоял. Если дом, как и многие другие в нашем городе, рухнет, нам негде будет жить с детьми и пожилыми родителями.

Мы обращались за помощью в инспекцию государственного архитектурно-строительного контроля в Одесской области, в городское управление архитектуры и градостроительства, в администрацию Приморского района, в прокуратуру Приморского района, в управление государственной техногенной безопасности и другие инстанции. В лучшем случае мы получали отписки, но чаще всего наши жалобы «футболили» из кабинета в кабинет или просто игнорировали.

Умоляем — помогите нашим семьям остаться жить в своих квартирах, а не на улице».

Дом на углу Троицкой и Ришельевской, о котором идет речь в письме, огорожен металлическими заборами как со стороны двора, так и с улицы Ришельевской. Таких заборов в городе великое множество, и все они — признак реконструкции жилых или нежилых помещений.

По строительным нормам, замечу, реконструкцию в домах разрешается вести только при согласии соседей-смежников. Разрешительные документы на строительные работы в таком случае тоже выдают только при наличии их нотариально заверенных подписей. Иными словами: не договорился с соседями — о реконструкции забудь. По судам затаскают, оштрафуют, стройку арестуют.

Вместе с тем ситуация, когда согласия соседей нет, а реконструкция идет полным ходом и никто ее, мягко говоря, не останавливает, вызывает много вопросов. Первый: кто допустил? Второй: так можно делать всем или только избранным?

Авторы письма рассказали, что согласия на реконструкцию в доме они не давали. Но реконструкция, невзирая на это, ведется, можно сказать, широким фронтом.

— В октябре прошлого года во дворе появился металлический забор возле квартир пятнадцать «а» и шестнадцать, — говорит Елена Вакалюк из второй квартиры. — Мы возмутились, так как двор уменьшился наполовину, но собственник квартир нас успокаивал: дескать, забор временный. За ним, мол, будут храниться строительные материалы, необходимые для ремонта этих квартир, и не более. Для убедительности нам даже показали эти стройматериалы, а вскоре мы узнали, что за забором вырыли котлован. Наши квартиры на втором и третьем этажах сразу «повело». Трещины образовались и в межкомнатных перегородках, и в несущих стенах. Комнатные металлопластиковые двери перестали закрываться. В нашей квартире трещина пролегла и через дымоход АГВ. Теперь пользоваться им нельзя — можно отравиться угарным газом, а у нас восьмилетний ребенок. Аппарат пришлось отключить, квартира осталась без отопления, мы сидим дома в верхней одежде.

Авторы письма предложили мне осмотреть их квартиры. Разрушения у Бобылевых, Вакалюк и Кульчицких впечатляют своей безнадежностью.

— В ответ на наши жалобы собственник нижних квартир прислал к нам своего проектировщика, — рассказывает Елена Вакалюк, — а тот сделал вид, что не понимает, о чем мы говорим, и «в упор» не видит разрушений на стенах.

Инспекция государственного архитектурно-строительного контроля письмом номер 01/11-2249 от 28 ноября 2011 года сообщает: «Ваше коллективное письмо о выполнении строительных работ по реконструкции квартир №15-а и 16 по ул. Троицкой, 32 рассмотрено. Информируем вас, что инспекция ГАСК в Одесской области зарегистрировала декларацию серии ОД №08211057083 от 13.10.11 г. о начале выполнения строительных работ по реконструкции. Вопрос о согласии соседей-смежников, чьи интересы затрагиваются при реконструкции, не входит в компетенцию инспекции ГАСК в Одесской области».

Жильцы, читая и перечитывая этот ответ, растерянно спрашивали меня:

— Вы когда-нибудь пытались получить в ГАСКе разрешение на строительные работы, если соседи категорически против? И не пытайтесь, не получите. Вы шага не сделаете, если соседи пожалуются в ГАСК. А на наш дом ГАСК «смотрит» как-то по-другому. Наше мнение его не интересует.

Итак, получается, что, несмотря на жалобы, стройку не только не запретили, а даже выдали декларацию на проведение строительных работ. Чем отличается разрешение от декларации, жильцам не объяснили, и они поняли, что это одно и то же.

Главное управление государственной техногенной безопасности в Одесской области в официальном ответе жильцам ссылается уже не на одну, а сразу на две декларации ГАСК, зарегистрированные в октябре 2011 года и в январе 2012-го. Обе декларации были направлены жильцам как приложение к письму: «Во время проверки установлено, что строительные работы проводятся на основании проектно-сметной документации (проект реконструкции нежилых помещений магазина первого этажа с реконструкцией существующих витрин без изменения габаритов и проект реконструкции по объединению квартир 15-а, 16 с изменением функционального назначения под нежилые помещения)».

Ответ породил вопросы. Ни одним из проектов, на которые дается ссылка, не предусматривается увеличение габаритов. А как же понимать котлован на половину двора? Откуда взялась проектно-сметная документация, на которую опять-таки ссылаются в письме? Получается, ее можно разработать, согласовать и утвердить без согласия соседей. Не так ли? Но и это еще не все. Забегая вперед, скажу, что в данном случае обошлись не только без согласия соседей, но и без согласия управления архитектуры и градостроительства. И это происходит не где-нибудь на окраине, а в центре города. Для тех, кто никогда не сталкивался с какой-либо реконструкцией, сообщу: для простого смертного это также невозможно, как отправиться пешком на Луну. Ну а теперь по порядку.

Если поверить письму из ГАСКа, что инспекция не имеет отношения к согласию или несогласию смежников, то напрашивается вопрос: кто же тогда к этому имеет отношение?

Не найдя ответов на элементарные вопросы, жильцы девятого февраля этого года обратились со своей бедой на правительственную «горячую линию». Оттуда их обращение по вопросу незаконного проведения строительных работ на придомовой территории поступило в Одесскую областную государственную администрацию, а уж потом в мэрию и в управление архитектуры и градостроительства. В письме, адресованном жильцам, сказано, что их жалоба рассматривалась управлением архитектуры и градостроительства по поручению заместителя городского головы. «Градостроительные условия и ограничения управлением архитектуры и градостроительства собственнице квартир 15-а,16 не выдавались, проектная документация на рассмотрение в управление не предоставлялась» (цитата из письма №01-10/47/12 от пятнадцатого февраля 2012 года).

Вот так из письма стало известно о непричастности этого управления к проектно-сметной документации, на которую ссылаются все инстанции в своих официальных ответах.

Вопрос, кто разработал, согласовал и утвердил эту документацию и кто несет ответственность за содеянное, для жильцов по сей день остается открытым.

Для справки скажу, что обычно проектная документация проходит через отдел согласования управления архитектуры и градостроительства. Получить там согласование без согласия смежников невозможно. Документация, не прошедшая отдел согласования, не считается действительной.

Коллективная жалоба жильцов рассматривалась и в прокуратуре Приморского района, после чего была направлена председателю Приморской райадминистрации И. Пастушку. Об этом прокуратура Приморского района уведомила жильцов письмом №7-151-12 от четырнадцатого февраля этого года.

История с реконструкцией в этом доме, по словам жильцов, началась еще в 2004 году, когда город продал в частные руки первый этаж, где ранее поочередно находились то женская консультация, то поликлиника, то бухгалтерия горздравотдела. Вход тогда был со стороны Ришельевской. Новый собственник господин К. обустроил на первом этаже магазин «Элизиум». Понадобились просторные торговые залы, а потому все «ненужные» стены, в том числе и несущие, были снесены. Жильцы наблюдали, как камень-ракушечник складывали на машины и увозили. В результате полы на втором и третьем этажах покосились, на стенах появились трещины.

— Мы судимся восемь лет, требуя возмещения материального ущерба, — говорит Екатерина Бобылева. — Только силы у нас не равные. Наши стены уже тогда «висели в воздухе», а с осени прошлого года, когда во дворе вырыли котлован, нам страшно жить в квартире. Ее площадь сто двадцать квадратных метров, и нам ее просто изуродовали. Что будет с нами дальше, неизвестно. Представители застройщика цинично посмеиваются над нами, предлагая ничтожную сумму для ликвидации разрушений. Я предлагаю им самим ликвидировать эти разрушения за эту сумму. Конца судам не видно.

Квартиры в доме приватизированы, а сам дом, являясь коммунальной собственностью, обслуживается третьим участком ЖКС «Портофранковский».

— Инженеры участка и инженеры жилищно-коммунального сервиса по строительным нарушениям зафиксировали разрушения в квартирах Бобылевых, Кульчицких, Вакалюк, — сказала по телефону начальник третьего участка ЖКС «Портофранковский» Лариса Петровна. — Им сразу были выданы акты о разрушениях и соответствующие протоколы. Эти документы необходимы для обращения в суд о возмещении материального ущерба. Если бы жильцы обратились в суд сразу, как только началась реконструкция, стройку могли бы арестовать, но они этого не сделали. Что касается застройщика, то у него есть разрешение ГАСК и проектно-сметная документация. При наличии таких документов ЖКС не может препятствовать строительным работам.

Застройщикам, действительно, никто не препятствует. По словам жильцов, бетономешалки работают и ночью. Пыль и гарь через трещины проникают с первого этажа на второй и третий.

Есть в этом доме еще одна «болевая» точка — часть подвала, площадью девяносто шесть квадратных метров, выкупленная в установленном порядке в свое время Анастасией Морозовой. Ничего, кроме неприятностей, это хозяйке не принесло.

— Я не субъект хозяйственной деятельности, — объяснила мне Анастасия. — Я физическое лицо, жительница Одессы. Подвал — моя собственность. Если захочу, могу там даже жить. Мне никто не вправе это запретить. У меня же его наглым образом забирают люди, нанятые господином К.

Они не позволяют мне пользоваться подвалом, заложили выход на Ришельевскую и всякий раз устраивают драки, как только я с мужем здесь появляюсь. Это не что иное, как рейдерский захват. Жаловаться некуда, милиция нас не защищает. Здесь творится полный беспредел.

В феврале Анастасия позвонила в редакцию и сообщила, что намерена выполнить предписание ГАСК о восстановлении подвала в первоначальном виде, то есть с выходом на Ришельевскую. Я приехала в назначенное время на Троицкую, 32, зашла во двор и сразу оказалась в гуще каких-то непонятных событий. Во-первых, там было очень много людей, которые пререкались между собой. С одной стороны, это были строители, работающие у К., с другой — члены семьи Анастасии Морозовой. Из подвала появился муж Анастасии Сергей в выпачканной одежде и с разбитой губой. Он сказал, что в подвале была драка, его повалили на пол, били. В мгновение ока во дворе появились автоматчики и милиционер, назвавшийся участковым.

Автоматчики были из охранной фирмы, с которой у господина К. заключен договор на охрану. Участковый прибыл по этому адресу, так как милицию в связи с дракой вызвала Морозова.

Милиционер почему-то проверил документы только у членов семьи Морозовой, но не спросил их у рабочих К. Забрать в отделение милиции грозил только родственникам Анастасии, хоть драку учинили не они. В конце концов, документы были проверены, и Анастасию с родственниками оставили в покое. Но тут появились люди, назвавшиеся сотрудниками службы безопасности «Одессаоблэнерго».

Они пояснили мне, что был звонок о хищении электроэнергии собственниками подвала. Анастасия заявила, что это клевета, хищением электроэнергии никогда не занималась, пользуется переносным «движком» и фонарями на батарейках. К тому же приступить к каким-либо работам в подвале ей никогда не давали возможности.

Анастасия предъявила мне предписание ГАСК, о котором я уже упоминала, но исполнить его в тот день ей так и не позволили. Во-первых, день клонился к вечеру, во-вторых, на тротуаре Ришельевской, там, где должен был находиться выход из подвала, противоборствующая сторона поставила автомобиль.

Представитель господина К., назвавшийся юристом, решающим строительные вопросы своего заказчика, предъявил мне письмо на бланке ГАСКа с текстом совсем иного содержания, чем у Морозовой. На бланке не было никакой печати, поэтому говорить о нем не имеет смысла.

Юрист также пытался убедить меня в том, что Анастасия выкупила часть подвала без тендера, а следовательно, незаконно. Она, дескать, в этом доме ранее не проживала, а потому не может быть собственницей этой части подвала. И последним аргументом был план дома, составленный пару лет назад, где выхода из подвала на Ришельевскую уже не было.

Я не юрист, но договор купли-продажи части подвала на имя Анастасии Морозовой для меня документ, заслуживающий доверия. Что касается выхода на Ришельевскую, то, по словам всех жильцов, он был до реконструкции первого этажа под магазин «Элизиум». Потом собственник магазина его заложил, а Морозова по семейным обстоятельствам вмешаться вовремя не могла. По ее словам, у нее тогда умер новорожденный ребенок.

— Проблема в том, что старые чертежи дома находятся в архиве МБТИ, и запросить их можно только в рамках судебного разбирательства, — сказала Екатерина Бобылева. — Только в тех чертежах есть несущие стены, которых сейчас нет и в помине, только в них есть выход из подвала на Ришельевскую.

История с многострадальным подвалом Морозовой, к сожалению, имела печальное продолжение. Спустя неделю после описанных мною событий, у Анастасии умер полуторагодовалый ребенок. Строители противоборствующей стороны не упустили возможности воспользоваться ее отсутствием.

По словам жильцов, подвал наполовину засыпали строительным мусором и, вероятно, засыпали бы целиком, если бы соседи не вызвали Морозову по телефону.

— Застройщики лили в подвал воду под большим напором, — рассказала одна из женщин. — Когда Морозова приехала и заночевала в подвале, вход в него заложили снаружи. Она с трудом выбралась оттуда с посторонней помощью. Тут делалось что-то страшное. К автоматчикам во дворе мы уже привыкли. Они всегда у нас, как только Морозова приезжает в свой подвал.

Разбираясь в ситуации, мне довелось выслушать разные предположения. Поговаривают, что в 2004 году «люди с деньгами» хотели выкупить недорого дом целиком, но жильцы заупрямились. Теперь, дескать, квартиры доведут до разрушения, а затем скупят за бесценок.

Опасения жильцов за свое будущее вполне оправданны, ведь если их квартиры рухнут, они окажутся на улице. Гарантировать им жизнь и безопасность не берется ни одна из официальных структур города. И это печально. Как говорится, в свободном и правовом государстве невинные люди остались один на один со своей бедой, и нет механизма защиты их жилищных прав и прав собственности. Но самое печальное то, что все мы хорошо знаем: в суде они эти права тоже не отстоят.

Остается верить, что из многочисленной «армии» юристов нашего города найдется хотя бы один, который бескорыстно поможет этим семьям найти достойный выход из этой западни.