В сравнительно благополучной Турции, в стране, экономику которой почти не задел мировой финансово-экономический кризис, в стране, где за последние годы удалось если не разрешить, то смягчить целый ряд острых общественно-политических проблем, вспыхнули масштабные народные волнения. И это не «арабская весна», сметающая диктаторов типа Каддаффи, Хусейна или Мубарака. Это бунт несостоявшейся демократии. Шторм, который в будущем может накрыть Украину.

ОТ ДИКТАТУРЫ К ДЕМОКРАТИИ

Турция на протяжении последних тридцати лет — пример движения от военной диктатуры к демократии европейского образца. Но движения противоречивого и обманчивого. Турецкое общество, подобно украинскому, в своих культурных и политических предпочтениях разделено примерно наполовину.

Половина населения, преимущественно сельского и провинциального, живет в мире исламских традиций, привязана к прошлому и на выборах голосует за традиционалистов исламского толка. Эта половина общества хорошо консолидирована, но до сравнительно недавнего времени не могла в полной мере проявить себя в политической борьбе. Мешали военные.

Военные с начала двадцатых годов прошлого века, с момента основания республики на руинах Османской империи Мустафой Кемалем Ататюрком, были гарантами существования светского турецкого государства. Каждый раз, когда стране угрожал возврат в эпоху исламского султаната, а такие периоды в истории современной Турции были, военные вмешивались. В конституции для этого имелись рычаги. Через Совет национальной безопасности армей-ское руководство могло оперативно реагировать на негативные, по их мнению, тенденции в текущей политике. Вплоть до введения чрезвычайного положения. Если рычаги не работали, генералы шли на военный переворот, и военная хунта меняла конституцию.

Но с восьмидесятых годов прошлого века начался бурный рост турецкой экономики (сейчас по объему ВВП она седьмая в Европе и пятнадцатая в мире), и турецкие власти, политически интегрированные в европейские структуры, стали стремиться к тесной экономической интеграции, а затем и к полноценному членству в Евросоюзе. Процесс оказался долгим не в последнюю очередь потому, что стандарты турецкой демократии резко отличались от европейских.

В итоге в последнее время было проведено два референдума, а турецкий парламент принял ряд законов, «приближающих» страну к Европе. Причем, как всегда бывает, наряду с положительными эффектами (устранение политической роли военных, упрочение демократических институтов) проявились неприятные неожиданности. На выборах стали побеждать хорошо консолидированные традиционалисты.

К ЧЕМУ ПРИВОДЯТ ДЕСЯТЬ ЛЕТ МОНОПОЛЬНОЙ ВЛАСТИ

Сейчас сторонники политического ислама, объединенные в Партию справедливости и развития (ПСиР) во главе с Реджепом Эрдоганом, по стране в целом получают примерно половину голосов избирателей. Разобщенность турецкой оппозиции, состоящей из сторонников светской власти разной ориентации (от либералов до левых) позволяет ПСиР формировать парламентское большинство и правительство, десять лет удерживать власть в стране.

При этом наряду с несомненными экономическими достижениями последних лет, наряду с укреплением влияния Турции на международной арене во внутренней политике Реджепа Эрдогана не наблюдается особого прогресса. Десять лет шаг за шагом «мягкие» исламисты вытесняют своих противников с политической арены. И методы вытеснения напоминают те, которые против своих оппонентов использует в Украине Партия регионов.

В Турции при формальном укреплении демократических институтов с помощью кадровой политики в административных, силовых и правоохранительных структурах Партия справедливости и развития фактически обеспечила себе монополию в управлении государством. Но этого мало. При поддержке религиозных радикалов Эрдоган подтачивает устои, на которых Турция держалась со времен Ататюрка, устои светского государства.

Принимаются законы с прямым вмешательством в частную жизнь граждан, поставлены под контроль крупные средства массовой информации, лишаются субсидий культурные центры, университеты, образовательные программы, которые не вписываются в религиозные представления исламистов. И происходит это в то время, когда половина населения Турции, в основном городского и хорошо образованного, секуляризирована, живет так, как в двадцать первом веке живет вся свободная Европа.

В такой обстановке достаточно малейшей искры, чтобы напряжение в противостоящих друг другу частях общества вылилось в массовые беспорядки. Причем в беспорядки, которые трудно погасить обычными репрессивными мерами.

ПРИМЕР ТУРЦИИ — УКРАИНЕ НАУКА

Напомню, что народные волнения, которые грозят превратиться в восстание против Эрдогана, начались с так называемой «мелочи» — протестов экологов в связи с планом постройки торгового центра и воссоздания артиллерийских казарм на территории парка Гези, прилегающего к центральной площади Стамбула Таксим. Парк разбили по личному указанию Кемаля Ататюрка, и он является своеобразным символом. Уничтоженные казармы янычар были некогда опорой Османской империи.

Турецкая оппозиция и самая крупная из оппозиционных сил Республиканская народная партия выступали против будущего строительства в парке, но протестов не инициировали и никакого участия в беспорядках, начавшихся 31 мая, не принимали. Для парламентской оппозиции эти протесты стали вообще неожиданностью. А еще большей неожиданностью стала их массовость и состав протестующих.

Некогда враждовавшие между собой фанаты футбольных клубов, не имеющие ранее политических контактов представители студенчества и мелкого бизнеса, чиновники и артисты, преподаватели средних и высших учебных заведений оказались в одних рядах и с похожими лозунгами. И лозунги не касались парка. Демонстранты требовали отставки правительства Эрдогана.

Реакция властей с самого начала была жесткой. На улицы Стамбула, Анкары, Измира и других городов, где протестующие начали строительство баррикад, выведены вооруженные полицейские формирования с водометами и другой техникой, предназначенной для подавления народных волнений. Но несмотря на то, что пришлось задержать около тысячи семисот протестующих (по состоянию на 4 июня), сбить накал страстей до сих пор не удается. К протестам подключается все больше народа, в том числе и чиновников, которые грозят объявить общенациональную забастовку.

Эрдоган вначале держался непримиримо. Настаивал, подобно нашим регионалам, на том, что меньшинство не может диктовать большинству свою волю. Но в последнее время поостыл. Большинство в парламенте у него действительно есть. Но нет большинства на улицах. «Мягкой» исламизации, как оказалось, готово противостоять куда больше людей, чем рассчитывал турецкий премьер.

Волнения в Турции и массовые акции протеста (по состоянию на 4 июня) распространились уже на 67 из 81 турецкой провинции, и президент Турции Абдулла Гюль в связи с этим признал очевидное — выборы при демократии не являются единственным способом волеизъявления народа. Люди имеют право выражать свое мнение и на массовых акциях протеста.

Для того чтобы добиться такого признания от первого лица государства, понадобилось всего ничего — четыре дня неутихающих массовых волнений. Что нужно для отставки премьера, пренебрегающего волей половины страны, сказать трудно. Но надо следить за событиями. Турецкий опыт для Украины может оказаться полезным.