Положив трубку, бросаю взгляд на часы. Ровно двадцать две минуты длился разговор с тем, кто сейчас в аду. Мне показалось – два часа….

…Ваню Пепеляшко, всегда веселого, ответственного парня, истинного болгарина, я запомнила исключительно за учебные заслуги. Будучи на два года младше моих сверстников, он наравне с нами ездил на всевозможные олимпиады, эрудит-конкурсы. Привез в родной Новотрояновский УВК Диплом за второе место на областной олимпиаде по физике. Неслыханный успех по тем временам. Именно поэтому вовсе не удивилась, узнав, что его дипломная работа стала лучшей на факультете в Киевском национальном авиационном университете, куда он поступил после школы.

По окончании вуза зачислен в Херсонский вертолетный полк. Вскоре был отправлен с миротворческой миссией в Конго на десять месяцев. После возвращения из Африки служит на востоке нашей страны.

На официальном сайте Президента Украины обозначено, что Иван Михайлович Пепеляшко, лейтенант, уроженец села Новые Трояны Болградского района, что на Одесщине, награжден орденом «За мужество» III степени – за героизм, проявленный в защите государственного суверенитета и территориальной целостности Украины (Указ Президента Украины № 838/2014).

На удивление легко связалась с ним. Он поднял трубку буквально после третьего гудка. В этот день опустился густой туман, поэтому вылет группы откладывали. Оказывается, двадцатиминутный разговор – невероятная роскошь для человека, который находится в состоянии десятиминутной боевой готовности.

В самом надежном бронежилете…

– Нахожусь здесь без восьми дней четыре месяца, – рассказывает Иван.

Такая точность не удивительна для военных, которые находятся в горячих точках и ежедневно рискуют жизнью.

На своей машине Иван высаживает вспомогательные группы, которые доставляют раненых и погибших к месту посадки вертолета. Особенно горячо возле Донецкого аэропорта, где все простреливается.

– Перевозим ежедневно очень многих. Но мне почему-то запомнились четверо солдат. Их доставили ко мне на борт трехсотыми (так называют раненых), а выгрузили уже двухсотыми (погибшими)… Ушли из жизни в небе. В тот момент, когда были ближе всего к Богу…

– Вера помогает?

– Прости за пафос, но я глубоко убежден, что вера, молитвы близких и родных – самый надежный бронежилет.

Винегрет на день рождения

– В интервью один из «киборгов» как-то сказал, что доброе слово в этих условиях порой нужнее, чем боевой комплект.

– Полностью согласен. Мы ежедневно садимся в разных точках. Порой нас на этих позициях видят впервые. Но всегда дружески встречают, угощают тем, чем богаты: борщом, приготовленным на костре, например.

– Знаю, что в свой двадцать шестой день рождения ты также находился на боевом посту.

– Да, в этот день мы прилетели в штаб после полудня. Ребята из группы «раззвонили» о моей дате. Как раз в этот день волонтеры привезли гумпомощь. По случаю праздника выдали нам продукты: картошку, бурячок и другие овощи. Мы даже приготовили винегрет! Вот такой приятный подарок был на день рождения. И Новый год, кстати, тоже здесь отметили.

– Когда приедешь домой, что закажешь жене Наталье на обед? Кроме винегрета.

– Есть такое болгарское блюдо – манджа. Я особенно люблю его на молодом цыпленке. Здесь его, естественно, нигде не готовят. Так что родные уже предупреждены.

У Фонарика заснул Бордюрчик…

– Ваня, военные говорят, что страшно только когда в первый раз выходишь на задание…

– Человеку вообще должен быть присущ страх. Если он ничего не боится, ему наверняка нужно обратиться к соответствующему специалисту. Но военный еще понимает, что есть задача, которую нужно выполнить. Наш замкомандира говорил: «С тех пор как человек дал присягу, его здоровье, жизнь принадлежат не ему, а делу». Поэтому у нас сейчас есть дело – защищать страну, в которой живут и наши близкие тоже.

Знаешь, что по-настоящему страшно? Удалять номера друзей из списка контактов в телефоне. Держишь аппарат в руках и понимаешь, что от твоего знакомого, друга, с которым ты вчера смеялся над чьей-то шуткой, вылетал на задание, остался лишь номер телефона… В этот момент во мне всегда борются два мнения: отпустить ли память о человеке, стерев цифры, или сохранить. Я не удаляю номера. Но, к сожалению, таких становится все больше. Вот это страшно…

– Как отвлекаетесь от тяжелых мыслей?

– У каждого подразделения есть свои талисманы. Как правило, это щенки. Имена им подбирают очень необычные. Например, по территории могут бегать Гаечка, Колодка, Швартовка, Бордюрчик. Некоторые дают имена и своим танкам, оружию. Я видел тяжелую боевую технику с именами Ангелочек, Фонарик, Светлячок. Каждый раз это вызывало улыбку.

Еще – раз в неделю приходит почта. Читаем письма детей, пенсионеров. Некоторые пишут свои номера телефонов и просят перезвонить и заверить, что их послание нашло адресатов и мы живы-здоровы. Как-то мы позвонили по такому номеру. Попали в Ровно. Трубку поднял мальчик. Узнав, кто звонит, громко закричал: «Мама, папа, мне ответили наши солдаты!» К разговору присоединились и родители. Расспрашивали, как мы живем, в чем нуждаемся, чем помочь. Это невероятная поддержка!

Самая важная награда!

– Ты знаешь, что, кроме ордена «За мужество», тебе присуждена специальная награда президента Ассоциации болгар Украины Антона Киссе?

– Когда все закончится, я буду гулять рука об руку с женой в парке. Увижу улыбающуюся молодую женщину с ребенком и подумаю, что, возможно, ее муж служил в АТО. Возможно, я вытащил его, раненого, из-под обстрела и доставил к медикам, которые спасли ему жизнь. Возможно, я внес свой небольшой вклад в счастье и покой этой семьи.

Я благодарен за признание, которое получил. Но, видишь ли, настоящая и действительно неоценимая награда для меня – это сознавать, что многих мы действительно вернули с того света. Вернули для их близких: матерей, жен, детей. Пусть они не знают по фамилиям тех, кто это сделал. Но жизни спасены, семьи спасены.

И вертолеты жить хотят…

– Говорят, летчики суеверны?

– Это мягко сказано. Перед каждым вылетом обязательно провожу своеобразный ритуал. Во-первых, здороваюсь с вертолетом. Его обязательно нужно погладить перед запуском, поговорить. Он тоже как член экипажа. Порой показывает характер, капризничает, как маленький ребенок. В особенно опасные моменты, когда чувствую, что пробита обшивка и мы с трудом набираем высоту, уговариваю: «Давай, давай, еще немного – и домой!»

– Слушается?

– Он хочет жить, и мы хотим жить. Приходилось по одиннадцать часов в воздухе проводить, перевозя наших. Поэтому слушаемся друг друга.

– Что ты сделаешь в первую очередь, когда приедешь? По чему больше всего скучаешь?

– Я уже более полутора лет не был в родном селе. Мама и друзья приезжали в Одессу, мы виделись. Но мне хочется пройтись по новотрояновским улицам, прикоснуться к деревьям, побродить по мосту над речушкой, поговорить с односельчанами, посмотреть, как живет и дышит село.

– Ваня, если бы у тебя была возможность обратиться к людям, что бы ты сказал?

– Благодарю за такую возможность. Я бы сказал всем без исключения, что ничего прекрасного и романтичного в войне нет! Это ад на земле. Ничего возвышенного нет в последнем взгляде человека, который закрывает глаза навсегда. Никому не пожелаю видеть то, что довелось увидеть мне.

Не надо проходить войну, чтобы понять простую истину: нельзя доводить политический конфликт до боевых действий. Мы должны беречь не только себя, но и своих врагов от участи быть погребенными из-за того, что кто-то не договорился. Не такой ценой нужно добиваться целей. Не такой...

Каким бы измотанным ни был, Ваня всегда отзванивается маме Прасковье Васильевне, жене Наталье и сестре Лиле. Разговоры эти короткие. Женщины пытаются скрыть тревогу. Мужчина старается успокоить. Заканчиваются они неизменным болгарским: «Да те варди Бог, Ване. Да те варди Бог!» («Да хранит тебя Бог, Ваня. Да хранит тебя Бог!»).