- Для меня День Независимости – это день надежды на то, что если не нам, то нашим детям и внукам жить будет лучше, — говорит Владимир Максимович. В 2004 -2005 годах он был заместителем Одесского городского головы. Наш разговор с ним – это разговор о переменах в жизни, произошедших после обретения Украиной независимости. О потерях. О том, какие возможности появились. И всегда ли ими пользуются правильно. О том, как изменились сами люди.

До 1989 года Максимович работал главным бухгалтером внешнеторговой фирмы «Краян» завода имени Январского восстания. Защитил кандидатскую диссертацию в нархозе и решил отправиться в свободное плавание. Далее была работа заместителем по экономике южного филиала «СовКувейтинжиниринга». В 1991 году создал и возглавил совместное советско-германское предприятие «Энтерпрайз». Туда входил и российский «Ноябрьскнефтегаз». Партнер из Германии предложил технологии добычи нефти из забалансовых скважин в Сибири, в которых осталось всего 15-20% нефти и они считались нерентабельными. Но в результате развала страны перспективы совместной работы реализовать так и не удалось.

В 1995 году Максимович возглавил Одесскую областную организацию СДПУ. Через год она превратилась в СДПУ(о). В 1999 году, когда решался вопрос, кого поддержать на президентских выборах, Максимович на съезде партии зачитал решение Одесской областной организации о поддержке не Леонида Кучмы, а члена СДПУ (о) Евгения Марчука. Ему напомнили о принципах демократического централизма, предполагающих подчинение меньшинства большинству. Таким образом, если съезд поддержит кандидатуру Леонида Кучмы на второй президентский срок, Владимиру Максимовичу пришлось бы либо подчиниться, либо сдать партбилет. Съезд поддержал Кучму. Максимович из партии вышел. Но, как сам говорит, социал-демократом остался.

В 1999 году был создан Социал-демо­кратический союз, областную органи­зацию которого Максимович возглавлял на протяжении 10 лет.

- Партии должны формироваться на определенной идеологии, — говорит мой собеседник. — У нас же до сих пор партии формируются под какого-то олигарха, который ставит задачу прийти к власти и начать дерибанить бюджет. Устав от одной партии, существовавшей когда-то, мы увлеклись многопартийностью. Партий у нас где-то триста. Реальными являются не более десятка.

Впрочем, в нас еще ментально живет надежда на доброго барина. Еще не сформировалось чувство ответственности за себя как граж­данина и налогоплательщика, чувство ответ­ствен­ности за детей и свою страну. Тогда мэра, губернатора и президента будут избирать не потому, что он что-то пообещал. Как та бабушка, которая пять лет ждала обещанной мэром лампочки в подъезде. Он ее так и не вкрутил, и старушка на следующих выборах решила голосовать за другого мэра. Многие люди до сих пор поступают, как эта бабушка.

- Наверное, это тоже закономерный этап реализации демократических принципов в жизни общества…

- Демократия – не лучший способ управления государством, но лучшего не придумали. Но не все народы и нации способны сразу воспринять принципы демократии в том виде, в каком они существуют сегодня в развитых странах. Там к ним шли по 200, 400 и больше лет. Там сложилась практика уважения к власти и уважения людей представителями власти. Как сказала Маргарет Тэтчер: «Нет никаких государственных денег. Есть деньги английского налогоплательщика». У нас же государственные средства – это те, которые можно дерибанить. Гражданское общество, способное за все спросить с чиновников, с лидеров партий, еще только формируется. Как и средний класс – класс людей, экономически независимых. Только свобода экономическая дает и свободу политическую. Средний класс всегда заинтересован в стабильности.

- А что вы считаете главным мотивом, который позволил Украине стать независимой?

- Если бы у людей не было тяги к свободе, то не было бы войн, — убежден мой собеседник. — Греки не воевали бы с персами. Аналогично и в 1941 году, когда Гитлер напал на СССР. Не будь у народа желания отстоять независимость и свободу, противостоять превосходящим силам врага было бы очень и очень сложно.

Мой дед – сотник Украинской Галицкой армии, который был на Дне Злуки в Киеве, говорил: «Сынок, если в жизни тебе когда-то придется выбирать между хлебом и свободой, всегда выбирай свободу. Потому, что выбрав хлеб, ты рано или поздно останешься и без хлеба, и без свободы».

- А вы не задумывались, как сложилась бы ваша жизнь, не уйди вы с завода имени Январского восстания? Ведь очень многие директора одесских предприятий сломались, не смогли адаптироваться к новым условиям…

- У Январки была продукция, которая и тогда, и сегодня пользуется бешеным спросом. 67,100 и 150-тонные уникальные краны нужны были в Европе, в Азии, в США и тогда, и сегодня. Их делали на основе самых современных технологий.

Я думал: останься я тогда, может, удалось бы спасти предприятие? Не знаю. Приезжал швейцарец Либхер и говорил директору Кошеленко: «Геннадий, могу поставлять комплектацию на краны и холодильники. Ты их будешь собирать. У вас огромный рынок». Даже построили корпус под совместное предприятие «Кранлод». Теперь там работает супермаркет.

Не захотели почему-то тогда начать эту масштабную работу. В начале 2000-х годов старые рынки стран СНГ рухнули. Продукцию одесские предприятия не производили и не продавали, денег на выплаты налогов и зарплаты, закупку материалов и комплектующих не было.

Украина потеряла стратегические пред­приятия. Краны покупаем в Европе, в Бела­руси. На всех одесских стройках стоят дорогущие импортные краны. На Январке, где работали 5 тысяч человек, могли всю эту продукцию выпускать.

- Государству тогда было невыгодно сохранять это и подобные производства?

- А государство тогда на некоторое время перестало существовать. Потом вспомнило слова Ленина о том, что «государство – это насилие». Люди начали платить налоги, как и сейчас, а государство это все потребляет на нужды чиновников.

Что касается Кошеленко, то тогда на короткий срок ввели выборность директоров заводов. И он проиграл выборы начальнику планового отдела предприятия Николаю Приступе. Останься Кошеленко, возможно, завод имени Январского восстания и устоял бы.

Возродить подобное производство не­возможно. Но осталось очень сильное ГСКТБ предприятия. Все наработки и чертежи там сохранились. И, поверьте, своей актуальности они не утратили до сих пор.

Есть в Одессе уникальное предприятие «Телекарт-прибор». Пять лет назад мы хотели начать там производить лифты. Я ездил в Могилев. Была задумка создать совместное предприятие, чтобы менять отработавшие свой ресурс лифты по всей Украине. В Одессе можно было делать электронику на «Телекарте», лебедки на Январке, тросы и канаты – на «Стальканате». Две трети выпускаемого лифта были бы из наших комплектующих.

Но руководство города предпочло покупать в Беларуси уже готовые лифты. На мой взгляд, за годы независимости еще не выросло поколение людей с государственным мышлением. Пока, если нет личной заинтересованности, дело не сдвинется с места.

- Сегодня принципы отбора руководителей сильно изменились…

- Да. Фортуна иногда делает неосознанный выбор. Например, вчера человек выступал в шоу, а сегодня стал президентом. Он не готов к этому. Если бы шапка Мономаха свалилась на Гриценко, Бойко, Тимошенко, это было бы лучше. Они более подготовлены и интеллектуально, и как бойцы, имеющие опыт государственного управления. Но это тоже необходимый этап — осознания серьезности своей ответственности за все происходящее в стране.