На днях исполнилось 80 лет капитану I-го ранга, председателю Ассоциации моряков-подводников им. А. И. Маринеско Евгению Семёновичу Лившицу.

Он встретил свой юбилей в кругу коллег — ветеранов подводников, моряков военного и торгового флота, сотрудников Одесского морского училища им. А. И. Маринеско. Друзья поздравляли, каждый говорил о своём Лившице, которого они знают — кто по службе, кто по общественной работе в ассоциации. А женщины признавались в любви, как истинно галантному офицеру.

Альфред Павлович Сафронов, капитан I-го ранга в отставке. В 70-х вместе с юбиляром служил на Тихоокеанском флоте. Он рассказал, как в 1977 году Евгения Семёновича Лившица назначили начальником отдела эксплуатации, спецподготовки, борьбы за живучесть надводных кораблей и подводных лодок.

— Ему поставили задачу — за полгода изучить техническое состояние этого хлопотного военно-морского хозяйства. Ты помнишь, Евгений Семёнович, как это было? — обращается к имениннику Альфред Павлович и продолжает: — Всего на Тихоокеанском флоте было тогда 478 единиц военных кораблей и подводных лодок. Капитан 2-го ранга Лившиц с заданием справился досрочно, за четыре месяца. Сдал зачёт перед комиссией на «отлично» и был допущен к выполнению своих обязанностей.

В его подчинении было 23 офицера, и каждый отвечал за техническое состояние кораблей и подводных лодок по их проектам. Каждое утро он вместе с контр-адмиралом Леонтьевым шёл на доклад к командующему флотом. В 1978 году он получил звание капитана I-го ранга. Добрые слова сослуживца всколыхнули память и напомнили юбиляру случай из его многолетней службы. Случай, от которого зависела его будущая карьера, случай, о котором говорят — пан или пропал.

Незадолго до перестройки Евгения Семёновича отправляют в Москву. Перед ним стоит новая задача: сформировать отряд из кораблей Северного и Черноморского флотов и перегнать их в Тихоокеанский регион для пополнения Тихоокеанского флота. В этом походе он — заместитель командира отряда по электромеханической части. Долгим был их путь. Обогнув почти весь земной шар, они прошли от Чёрного моря до Тихого океана. Предстояло пополнить запасы топлива.

Евгений Семёнович навсегда запомнил название танкера, который пришёл тогда к Мозамбику для бункеровки военных кораблей. «Бутома» — так назывался танкер, на котором он взял пробы топлива из 16 цистерн. Увидев несоответствие качества, зам. командира отряда по электромеханической части доложил начальству: «Таким топливом заправляться нельзя! Погорят турбины». Этот не рядовой случай записали в бортовой журнал. И повисла долгая пауза. Никто не хотел брать на себя ответственность и отвечать перед руководством.

Вечером из Москвы позвонил генерал и на высоких нотах в голосе стал интересоваться у офицера, кто он такой и почему имеет особое право решать судьбу всего перехода, не разрешив заправляться кораблям. Когда в Москве положили трубку, командующий переходом контр-адмирал Громов эмоций не сдерживал: «В кутузку захотел?».

Но подводник с закалённым послевоенным детством характером не отступал и настаивал на своём, уверенный в правоте решения. И вот уже прислана комиссия из Москвы в составе 32 человек, и все — командиры, генералы... Вызывают нашего героя на «ковёр». Он стоял на своём решении твёрдо и непреклонно. Предложил сомневающимся в отобранных пробах топлива, а оно уже загустело, взять самим новые образцы и проверить в лаборатории. Так и сделали. Шесть свежих и старых проб улетели вместе с комиссией в Москву для выяснения истины. А он остался на корабле, как в вакууме, ждать своей участи.

Кто-то сразу отвернулся от него, даже садился обедать за отдельный столик, а кто-то поддерживал, но тихо, чтобы никто не видел. Иди знай, чем дело завершится. Разве можно передать состояние души человека, ждущего своего приговора, да ещё когда вокруг лишь вода и железо! Трудно? Да! Но, как говорит Евгений Семёнович, подводник — это не профессия и не судьба. Это религия!

Три дня ожидания — как целая вечность. И, наконец-то, на связи заместитель министра обороны: «Вы всё сделали правильно, товарищ капитан I-го ранга».

Это была победа чести офицера.

Лившиц — командир думающий, ищущий. Неся службу на Тихоокеанском флоте, он побывал и в должности заместителя председателя приёмной комиссии нового проекта лодки «Варшавянка». Тогда он сумел убедить своих коллег в возможности современных лодок нового типа всплывать с глубины 100 метров не поэтапно, а как бы совершая выброс из воды. Этому дали название — «прыжок кита». Такой манёвр даёт сегодня субмарине преимущество внезапного появления.

Женщины Ассоциации моряков-подводников подготовили имениннику сюрприз и приглашают ветеранов на вальс. Звучит музыка, кружатся пары. Я смотрю на Евгения Семёновича. Он серьёзен и задумчив. Наверное, сейчас перед ним, как и в этом стремительном вальсе, проносится вся его жизнь.

Думала ли тогда мама маленького Жени, уходя из осаждённого Геленджика в сентябре 1942-го, спасая на подводной лодке не только своего сынишку, но и документы военкомата, где работала перед войной, что с этого первого их погружения судьба навсегда повенчает её сына с военно-морским флотом? Не знала и знать не могла, что в этой безумной бойне они выживут, что будет Победа, что её мальчик-первенец закончит в Одессе школу № 43, а в 1957 году станет курсантом Севастопольского высшего военно-морского инженерного училища подводников...

Кружатся пары в вальсе. Так когда-то кружились на курсантском балу, устроенном молодым курсантом Женечкой. Симпатичные приглашённые девчонки-подружки кружились с ними, будущими офицерами военно-морского флота, будущей гордостью страны. И были они ещё совсем юными, но уже мужественными людьми. Потом был выпуск. Вместе с дипломом подводника, инженера-механика и личным оружием — кортиком, символом мужества, воинской доблести и благородства, — распределение на Камчатку.

Первая его должность называлась «командир группы движения подводных лодок С-78». Он вместе с такими же новичками проходил курс молодого бойца, постигал все опасности выбранной специальности вживую.

— Как же давно это было, а кажется, вчера, — с усмешкой говорит Евгений Семёнович. — Сегодня даже помню названия улиц в Туапсе и Севастополе, где жил, учился.

А вот военную академию окончить ему не довелось. И всё вроде шло как по маслу: и комиссия из академии приехала во Владивосток, и документы приняли, и даже два экзамена сдал. Но военные — люди подневольные, слов «нет», «не могу» для них не существует, как поётся в песне: «Дан приказ ему на Запад...». Нашего героя сняли с экзаменов и отправили по тревоге оказывать помощь трём подводным лодкам, у которых вышли из строя дизели, и они, обездвиженные, в полной темноте, ждали спасения. Может, авария случилась из-за головотяпства, но они ведь такие же подводники, как и он. Их, как и его, ждут дома любимые. И он спасал...

Тогда личное благополучие ушло на второй план, как и в начале перестройки, при распиле его большой страны. Когда начальники предлагали присоединиться к дележу огромного военного имущества — резать без инвентаризации военные корабли и продавать за границу. Может, и обошлись бы без Лившица, но при списании кораблей, подлодок нужна была его подпись. А он сказал, как отрезал: «Я в дерибане не участвую!». Он подводник, а не деловар.

Усовершенствовать, улучшить, развить, отстоять, позаботиться — это его. С этим он служил на флоте более 30 лет, вернулся в Одессу и возглавил Ассоциацию моряков-подводников имени А. И. Маринеско. Сегодня его мечта — вернуть в Украину подводную лодку «Запорожье», оставшуюся в Крыму. Его знают не только в нашем городе, но и в тех странах, где проходят международные конгрессы моряков-подводников, где чтут память подводника № 1, одессита Александра Ивановича Маринеско. И в этом немалая заслуга председателя Ассоциации.

Когда на Пересыпи строили автозаправку, без энергии и настойчивости нашего юбиляра не отстояли бы памятник А. И. Маринеско и сквер его имени. Стоит у мемориала 411-й батареи памятник лодкам и экипажам, погибшим в Великую Отечественную войну. Инициатором установки был Лившиц. Для него это особое место. Он приходит сюда с внуком, с курсантами морских училищ, школьниками и ветеранами. Здесь увековечена память и подводной лодки «Щука», спасшей его в страшном 42-м. И святую память эту надо передать грядущим поколениям, уверен капитан I-го ранга Военно-морского флота Евгений Семёнович Ливщиц.