В выставочном зале Историко-краеведческого музея, на улице Ланжероновской, 24а, отметила персональной ретровыставкой свою «круглую дату» одесский керамист Людмила Туржанская, член секции декоративно-прикладного искусства Одесской областной организации Национального союза художников Украины.

НЕ ПЕРВЫЙ раз вижу блюда, пласты, вазы Туржанской в этом зале, но то были сборные выставки. Нынче, в репрезентативной экспозиции, эти работы просто-таки поражают. Глаза разбегаются.

Прежде всего, явственно: перед вами — произведения мастера с абсолютным вкусом. Вещи, отмеченные строгим изыском. Каждая из этих вещей может, как говорится, «сделать интерьер», создать акцент.

Что касается самого автора, то Людмила Туржанская сколь же непоколебимый традиционалист, столь же безоглядный экспериментатор. Первое сказывается в стиле ее строгих произведений. Второе — в технологии их изготовления.

Традиции, воспитанные в Туржанской как в художнике, имеют опору в живых людях, в знаковых мастерах, можно сказать, столпах одесской художественной среды. Достаточно отметить, что среди ведущих педагогов Людмилы Туржанской в Одесском художественном училище имени Грекова была великолепная, утонченная и совершенно неформальная Дина Михайловна Фрумина, «одесский импрессионист» послевоенной эпохи; на «худ-графе» Одесского пединститута — известный мастер рисунка, график Виктор Георгиевич Ефименко.

Да и всё семейное окружение... Наша газета писала об этом «прайде» художников: напомню читателю хотя бы публикацию «Древо их жизни» от 31.01.2017 г. Здесь упомяну только, что известный одесский живописец, лауреат нашего газетного конкурса «Люди дела» Галина Лекарева и керамист Людмила Туржанская — родные сестры.

Это очень интересное сообщество! С ними, глубоко увлеченными, преданными своему делу, уважающими законы Ремесла, никогда не превозносящимися, но неизменно требовательными, прежде всего, к себе, — с ними так интересно поговорить об искусстве, о странах и городах, вообще о жизни!

ЛЮДМИЛА, так сложилось, повидала города и страны. И всегда наблюдала, впитывала впечатления, анализировала — и непременно чему-то при этом училась. Германия, Австрия, Голландия, Бельгия; Париж, Каталония... особенно парк Гуэль в Барселоне, изыск великого Гауди: вот где керамисту интересно сугубо!..

На нынешней ее выставке царит осеннее настроение. Ведь Туржанская как художник, при всей ее строгой манере, все-таки лирик: ее пластику можно уподобить стихам Ахматовой. Сплав академической традиции с дерзким модерном. Цветовая гамма — сдержанная, преобладают темные тона, контрастно подчеркнутые силуэтами обнаженных древесных крон, среди которых нет-нет да и вспыхнет кровавой каплей последняя осенняя ягода, пробьется отблеском затухающего пожара последний пучок листвы...

Да что это я, пускаюсь в описание того, что словами описывать — только портить: это всё равно что пытаться пересказать содержание стихотворения или, того грубее, музыку. Ведь композиции Людмилы Туржанской еще и музыкальны — ритмом своих линий и пятен они производят вибрацию в воздухе, и в душе у вас звучит печальная и светлая «Осенняя песня»...

Но, чтоб вы были все-таки в курсе, «из какого сора», художница разместила рядом с керамическими изделиями свои этюды акварелью. Правда, на них не сор, а цветы: Людмила изучала растительные мотивы, их колорит, игру цвета, их линии, ритмы, чтобы затем воплотить это на блюдах, на пластах, в форме ваз, но не буквально воспроизвести, а превратить почти в абстрактную игру пятен.

Я ДАВНО в курсе, какая печальная участь постигла после распада СССР наших керамистов — а в Европе, я вас уверяю, подобных нет, там иная традиция, иной раз народная, сельская, это там берегут, но вот чтобы авторская керамика, неповторимая, фантазийная, как у наших, такого там я не видела! И Людмила не видела. И очень огорчается бедам коллег: например, где оно теперь, знаменитое львовское гутное стекло? Имейте теперь муранское по бешеным ценам... либо то, что за него выдают, попсу для туристов, глазеющих на Венецию.

У керамиста должна быть муфельная печь, дающая температуру до тысячи градусов, — вы у себя на кухне такую поставите? Печь, само собой, электрическая: сколько же киловатт она жрет?! Так вот, мастерские персональные за нашими членами Союза художников государство оставило, а плату за электроэнергию, воду и прочую коммуналку навинтило им, как... промышленным предприятиям! Нашло, тоже, промышленность! Это же все-таки не завод, ориентированный на серийное производство, с заказов которого Художественному фонду СССР керамисты во время оно и жили. Теперь заводам, извините, «кирдык», а какова себестоимость вот этой керамической тарелки, вы прикидываете? Сколько она должна стоить, чтобы хотя бы затраты на коммуналку художник возместил? Я, вы купите такую? То-то. А купить-то хочется. Красиво.

А богатые люди редко обращают свой благосклонный взор на мастерские художников. Мало еще у нас таких культурных богачей.

И, НЕВЗИРАЯ на это, Людмила трудится, экспериментирует. Работает, как говорится, из остатков: есть еще запасы глины, купленной сколько-то лет тому назад на специальных заводах. «Фишка» художницы — красная гончарная глина из месторождений Славянска (я про это писала): простор для эксперимента, хотя материал капризный, коварный. Зато, при удаче, какие осенние мотивы получаются! И эмали не нужны: глина при обжиге дает естественные красно-коричневые оттенки. Красная глина требует меньшей температуры обжига. Но... не терпит прямоугольных форм, идет «волной». И Людмила приспособила ее для блюд с волнистыми краями. Выходной продукт — терракота: «Производство архитектурной терракоты было знакомо еще со времен Киевской Руси, — отмечает энциклопедия. — С XV века в русском зодчестве терракота применялась в декоративной отделке фасадов московских кирпичных зданий, с XVIII века — в скульптурных эскизах, бюстах и так далее».

А знаете ли вы, как получается керамическое многоцветье? Тут тоже всплакнуть впору: если ранее керамисты получали под заказ красящие пигменты через комбинаты Художественного фонда, то теперь ищи и покупай сам, причем импорт, по цене, эдак навскидку, от 20 до 50 «зеленых» за 50 граммов! А для большого блюда на основе белой эмали требуется порядка 200 граммов красящих пигментов!

Пигменты с виду тускленькие: истинный цвет проявится при обжиге, при определенной температуре. И каждый цвет требует своего режима. Сколько оттенков хочешь получить, столько раз и обжигай изделие. И если хоть один красочный слой потечет от неверно заданной температуры — вся работа насмарку. А изделие-то, между прочим, будучи вылеплено, должно выдержать месяц просушки.

Самый коварный цвет пигментирования — красный. Его Людмила приберегает напоследок, чтобы нанести эти вот вкрапления, эти осенние ягодки и брызги, эти «вишенки на торте». Это будет уже пятый или шестой обжиг изделия, при температуре 500—600 градусов, да смотри в оба, чтоб красный цвет не выгорел!

Ее новая идея — блюда с прорезным орнаментом. «Нужно досконально знать технологии! — говорит она. — В вузе всему не научат: учит практика, метод проб и ошибок. Я много экспериментирую с маленькими муфельными печами и кусочками глины. Ведь технология керамики была у нас рассчитана, по сути, на массовое производство, на возможности завода. Вот я и делаю пробы, сопровождая их записями. Опыт — залог мастерства».

Уж в чем-чем, а в мастерстве Людмилы Туржанской вы убедитесь на ее выставке. Как и в фантазии мастера. Как и в том, что наша замечательная традиция авторской керамики жива и развивается, пока есть у нас такие художники. Да они сами еще тот обжиг прошли! Эти без малого тридцать лет были для нашей творческой среды жестоким испытанием. Припекло, что называется. А они, как я погляжу, только закалились.

...Кстати, в нынешнем году у Людмилы еще две круглые даты: 40 лет в искусстве, 30 — в Союзе художников.

Непременно загляните на Ланжероновскую, 24а. В четверг и пятницу там выходной, в остальные дни зал работает до пяти вечера, а выставка продлится до 8 декабря.