2019 год подходит к своему финишу с солидным «урожаем» уличных беспорядков и выступлений по всему миру. Во Франции продолжается многомесячная вендетта «желтых жилетов» против своего правительства. В одном из выступлений президент Макрон даже заявил о том, что протестующие способны «уничтожить республику». Полиция жестко обходится с демонстрантами, применяя слезоточивый газ, водометы и резиновые пули.

В Каталонии, похоже, события разворачиваются с еще большей остротой. После того как Верховный суд Испании приговорил лидеров каталонских сепаратистов к лишению свободы на срок от девяти до тринадцати лет, весь регион превратился в кипящий революционный котёл. Согласно предварительным оценкам, в протестах принимают участие от 220 до 250 тысяч человек. Люди стекаются со всех округ в Барселону для оказания сопротивления испанским властям. В основном, звучит один и тот же слоган: «Независимость Каталонии».

Масштабные акции протеста против повышения тарифов за проезд в метро, перешедшие в погромы, продолжают сотрясать Чили. Около 20 убитых, сотни раненых, задержанных за насильственные действия, случаи ограблений и вандализма. Подожжено несколько торговых центров. Атакам подверглись полицейские участки. Полиция, не стесняясь в средствах, проводит операцию по наведению порядка. Это лишь несколько из множества примеров массовых акций, бурлящих в различных точках планеты.

В их ряду и события в Гонконге. Поводом к ним явился, казалось бы, незначительный, с точки зрения «большой политики», инцидент. Это была инициатива Администрации специального административного района Сянган (Гонконг) о принятии закона об экстрадиции. Необходимость в этом возникла после того, как 19-летний житель Гонконга убил свою 20-летнюю беременную подругу, когда они отдыхали на Тайване в феврале прошлого года. Мужчина вернулся в Гонконг, и его не смогли выдать на запрос властей Тайваня, поскольку между ними не существует договора об экстрадиции.

Вполне естественное стремление властей Сянгана (Гонконга) действовать в соответствии с мировой законодательной практикой и экстрадировать преступников к местам осуществления правосудия встретило нарастающее сопротивление со стороны определенной части гонконгской интеллигенции. В этом чисто юридическом акте они усмотрели политический подтекст.

Столь чувствительную реакцию граждан Гонконга на попытки регламентировать их жизнь (даже из соображений их личной безопасности) можно объяснить некоторыми историческими особенностями этого анклава. Гонконг — совершенно особый административный район, бывшая британская колония, приобретенная англичанами после захватнических «опиумных войн» в 1842 г. В 1997 г. Гонконг был возвращен континентальному Китаю. Он носит автономный статус, признавая главенство Пекина только в области обороны и внешней политики. Гонконг управляется по принципу «одна страна — две системы». В нем свои законы, в соответствии с которыми, кстати, Гонконг не имеет соглашения об экстрадиции. Поэтому вполне разумная инициатива о введении этого соглашения и была воспринята частью населения как «покушение на независимость».

Протесты начались с того, что часть гонконгских юристов, обеспокоенных законопроектом об экстрадиции, провела молчаливый марш 6 июня. В этой акции приняло участие около 3 тысяч юристов. Они призвали людей присоединиться к акции. Несмотря на то, что администрация Гонконга решила отложить принятие закона об экстрадиции, протесты продолжались. С новой силой они возобновились в начале августа и получили свое продолжение вплоть до настоящего времени.

Прослеживается некоторая закономерность роста «температуры насилия» в ходе протестов, свойственная многим «цветным революциям» новейшего времени. Поначалу гонконгский протест проходил в форме внешне мирных массовых демонстраций — их участники даже мусор за собой убирали. Но через некоторое время главными игроками движения стали одетые в черное молодые люди в строительных шлемах, марлевых масках или даже противогазах. Их цель — добиться уступок за счет максимального нарушения нормальной жизни процветающего и зажиточного Гонконга. Они блокируют работу его международного аэропорта, регулярно срывают движение метрополитена, перегораживают баррикадами основные автомобильные магистрали. Демонстранты используют камни, дубинки и все чаще атакуют полицейских с применением бутылок с зажигательной смесью, арбалетов со стрелами.

Как водится, появилось и «координационное ядро», которое обеспечивает поддержку «своих» и подвергает моральному (а то и физическому) террору всех несогласных. Ими введен даже спецжаргон, «цветовой код». «Черные» — это те, кто связан с правительством КНР. Они должны быть подвергнуты «реновации», то есть разгрому. «Красные» — это активные сторонники власти. Им предназначено «украшение», то есть оскорбительные и полные угроз надписи на стенах. «Синим», то есть лояльным к властям, объявляется бойкот. А «желтые» — это свои. Их нужно «окучивать», поддерживать, сплачивать.

Еще одной особенностью «цветных революций» является способность быстро забывать о первоначальных «местных» лозунгах (стоимость проезда в метро — как в Чили, или закон об экстрадиции — как в Гонконге) и переходить к лозунгам «покруче», таким, как захват политической власти. В гонконгском варианте это означает прямые выборы в региональные законодательные собрания, обеспечение там политического господства оппозиции. Немудрено догадаться, что следующим на очереди станет вопрос о полном отделении Гонконга от КНР.

Примечательно, что все эти события совпали с периодом резкого осложнения торгово-экономических отношений США с КНР. Эту ситуацию патриарх американской внешней политики Генри Киссинджер охарактеризовал как весьма тревожную. На экономическом форуме, организованном Bloomberg Media Group он отметил, что «если этот процесс будет продолжаться, то его последствия могут быть хуже Первой мировой войны».

Сепаратистски настроенные группировки и их внешние спонсоры рассчитывают, по-видимому, на особенности исторического развития этого региона. Действительно, китайцы Гонконга существенно отличаются от континентальных китайцев тем, что около 150 лет они были колонией Англии. Они прожили в обстановке обслуживания интересов британской короны, были заняты в системе удовлетворения потребностей богатых иностранцев и их семей (офисные и банковские клерки, ресторанный, гостиничный бизнес, садово-парковые работники, заправщики бензоколонок, массажные салоны и т. д.). Немаловажную роль сыграл и статус Гонконга как одного из ведущих мировых финансовых центров. Естественно, что «финансовый дождь», пролившийся на Гонконг, создал и более высокие по сравнению с остальными китайцами жизненные стандарты. В формировании местного менталитета свою роль сыграла и традиционно-либеральная британская законодательная система.

Значительная часть населения Гонконга имеет на руках британские паспорта, сносно владеет английским, достаточно образована и обеспечена. Жизненные ориентиры многих жителей Гонконга направлены на внешний мир — от Англии и Канады, до Австралии и Сингапура. Да и мафиозные структуры, пользуясь отсутствием закона об экстрадиции, облюбовали себе это «теплое место». Не исключено, что в нынешних событиях они тоже приняли «посильное участие».

Континентальный Китай жил в другой истории. Она была ознаменована Синьхайской революцией, освободительными походами Национально-Освободительной Армии Китая, провозглашением суверенной Китайской Народной Республики, культурной революцией Мао и грандиозными реформами Дэн Сяопина. Народ здесь шел своим путем, не обслуживая интересы зарубежных «партнеров». На этом пути у него было все: и заблуждения, и невероятные успехи. Но, главное, он ощущал себя творцом грандиозного проекта, имя которому Великий Китай.

Вероятно, поэтому многие континентальные китайцы с недоумением смотрят на выступления своих собратьев на юге. Журналисты немецкого телеканала ARDО, побывав в Шанхае, отметили, что многие жители этого многомиллионного процветающего города относятся к гонконгским протестам с непониманием. «Что это даст? Зачем они так зазнаются?» — недоумевает 30-летний мужчина. Люди в Гонконге должны «просто работать и жить мирной жизнью». На его взгляд, демонстрации ни к чему не приведут.

У журналиста Хосе Цяня, который живет в Шанхае и публикуется в международных СМИ, сложилось впечатление, что похожего мнения придерживается большинство жителей материкового Китая. По его оценкам, 90 процентов его соотечественников критически относятся к протестам в Гонконге.

Справится ли КНР с возникшей проблемой? Вне всякого сомнения — да. Бывали проблемы куда более сложные, но и они разрешались. Здесь союзниками выступают три основных фактора.

Во-первых, колоссальная терпеливость и мудрость китайской цивилизации, ровесницы «эпохи пирамид», которая пережила «многое и многих» и достигла сегодня больших высот. Эта мудрость и терпеливость пересилит любые вспышки эмоций и любую радикальную демагогию.

Во-вторых, нынешний статус второй (а в чем-то и первой) экономики мира, когда не Гонконг для континентальных китайцев, а Шанхай, Гуанчжоу, Шеньчжэнь для китайцев Гонконга становятся предметом карьерных устремлений.

В-третьих, удивительное психологическое качество всех китайцев, независимо от их происхождения и политических симпатий. Это качество можно определить как «чувство всекитайского единства». Неважно, кто ты — житель Шанхая, Гонконга или Тайваня, — в любой точке мира, будь то Лондон, Нью-Йорк, Париж, Дели или Кейптаун, тебя будут воспринимать как китайца, и сам ты будешь воспринимать себя как член большой китайской семьи.

Три этих фактора пересилят любое непонимание и любую распрю. И еще одно замечание. То, что происходит сегодня в Гонконге, — всего лишь угасающий отсвет «цветных революций», эпоха которых заканчивается. Любая революционная эпоха имеет свое начало и свой конец. Так, с установлением бюргерско-буржуазных порядков в Европе конца ХIХ века закончилась эпоха Великой Французской революции. После роспуска Коминтерна и перехода СССР к политике «мирного сосуществования» закончилась эпоха социалистических революций. После краха СССР и демонтажа всей постсоветской системы отпала надобность в «цветных революциях». Да и сами «цветные революции», судя по акциям «Окьюпай Уолл-Стрит» или выступлениям парижских «желтых жилетов», превращаются в угрозу для инициаторов подобных стратегий.

Когда-то известный философ-антифашист, разработчик доктрины «открытого общества» Карл Поппер высказал пророческую мысль: уличные революции потеряют всякую перспективу потому, что они примитивны, грубы, ведут к разрушению культуры и социальности. Будущее — за научными революциями, которые преобразят всю мировую культуру, весь образ жизни человечества. И здесь самым ударным революционным классом становится высококвалифицированная научная интеллигенция. А наиболее продвинутыми революционными странами станут те, которые первыми это поймут и превратят в каждодневную политику.

По этой причине Китай может уверенно смотреть в будущее.