Уже восьмой месяц не утихают споры вокруг так называемого «дела одесских врачей» — врачей частной клиники «Инто-Сана», которые не смогли спасти жизнь двух пациентов клиники. Летом 2019 года Киевский районный суд Одессы принял решение посадить под круглосуточный домашний арест четырех врачей. Адвокаты врачей тогда заявили о заказном характере дела и о признаках фальсификации доказательств. Со своей стороны, врачи утверждают, что сделали все возможное, чтобы спасти пациентов.

С самого начала на защиту врачей встала медицинская и не только общественность, а в социальных сетях была даже создана группа #СпасемВрачей. В тоже время в информационном пространстве не прекращалась негативная кампания против клиники и ее сотрудников. По словам врачей и руководства «Инто-Саны», давление на них осуществлялось и в реальной жизни: родственники умерших пациентов открыто называли врачей убийцами и утверждали, что последние виновны в неправильном лечении. Дошло даже до угроз убийства, после чего руководство клиники было вынуждено вывезти врачей в безопасное место. При этом семьи, обвиняющие клинику, настаивали на том, что в этом деле их не интересуют деньги и что их единственная цель — добиться правды, справедливости и отстранить врачей от медицинской практики.

В январе этого года дело приняло новый оборот: родственники предъявили клинике иск на сумму более 37 миллионов гривен, так как по закону именно медучреждение должно возмещать причиненный его врачами ущерб, если их признают виновными.

О том, что происходит сейчас вокруг этого дела, будет ли клиникой удовлетворен многомиллионный иск, почему многие из обвинений они считают манипуляцией, а также, как обстоит в Украине ситуация с контролем качества медицинских услуг — в интервью РБК-Украина рассказывают директор клиники Галина Усенко и юрист Юрий Кравчук.

- Что сейчас происходит с «делом одесских врачей»?

Юрий Кравчук: Досудебное расследование закончено и обвинительный акт относительно пяти врачей подан прокуратурой на рассмотрение в Киевский районный суд Одессы.

- В чем обвиняют врачей?

Ю.К.: Врачей обвиняют в ненадлежащем исполнении своих профессиональных обязанностей, что могло повлечь смерть двух пациентов: Сергея Крыжановского в апреле 2017 года и Олега Крашунского в августе 2017 года.

- На чем основываются обвинения?

Ю.К.: По большей мере, на предположениях и домыслах. В материалах досудебного расследования нет ни одного надлежащего доказательства, которое бы давало основания обвинять врачей в смерти этих двух пациентов.

- Правда, что вину врачей подтвердили судебно-медицинские экспертизы, назначенные следствием?

Ю.К.: Правда в том, что в материалах дела действительно есть документы с «выводами экспертов», но даже поверхностный анализ позволяет утверждать, что эти «выводы» не могут являться доказательством в этом уголовном деле. Так как эти экспертизы были проведены вопреки требованиям законодательства, а если точнее — лицами, которые не являются судебными экспертами и в ненадлежащем экспертном учреждении. В уголовных делах судебно-медицинские экспертизы в обязательном порядке должны проводиться исключительно судебными экспертами государственных экспертных учреждений.

- Кто, в таком случае, оценивал правильность действий врачей?

Ю.К.: Обычные врачи, которые были привлечены к проведению экспертизы, и не являются судебными экспертами. Следствие руководствовалось неактуальным приказом Минздрав от 1995 года, так как после внесения изменений в Закон Украины «О судебной экспертизе в 2004 году этого делать нельзя. Право осуществлять исследования в уголовном процессе и давать оценку правильности лечения имеют только судебные эксперты.

- Где проводились экспертизы?

Ю.К.: Проведение экспертизы по обоим пациентам было поручено одному и тому же Харьковскому ОБСМЭ. Для нас такое решение оказалось странным, ведь на момент назначения и проведения экспертиз, это были два разных производства, следствие по которым вели разные следователи, даже из разных управлений полиции. По непонятным причинам оба следователя отправили материалы по обоим пациентам на экспертизу именно в Харьковское ОБСМЭ, а не в Одессу, Николаев или Киев. Видимо, Харьковское бюро взялось выдать нужный заказчику результат.

Позже выяснилось, что экспертиза Харьковского ОБСМЕ по Сергею Крыжановскому проводилась не на основании постановления следователя, а на основании договора с родственницей, которая оплатила эту экспертизу, что противоречит требованиям законодательства.

Назначение и проведение экспертиз тщательно скрывалось следствием от всех, кроме родственников, которые самостоятельно собирали для экспертизы нужный им материал, что также прямо запрещается законом. Почему никто из обвиняемых врачей не смог задать экспертам вопросы, заявить им отводы и воспользоваться другими правами, которые им гарантирует закон? Все это, на наш взгляд, свидетельствует о необъективном и предвзятом следствии.

- Вы заявляли об этом следствию?

Ю.К.: Да, адвокаты всех врачей подавали возражения и заявили более десятка ходатайств о назначении повторных экспертиз. В материалах дела также есть выводы других судебных экспертов, которые были привлечены защитой, опровергающие выводы харьковской «экспертизы» о вине врачей. В таком случае, следствие обязано было назначить повторные экспертизы. Но следователь, прокурор и следственный судья решили этого не делать, так как им было достаточно экспертизы Харьковского ОБСМЭ.

- Насколько известно, лечение двух пациентов, которое проходило в разное время, расследуется в одном деле. Почему так? Это были одни и те же врачи?

Ю.К.: Нет, этих пациентов ничего не связывает, и их лечили разные врачи, в разное время с интервалом в несколько месяцев. Диагнозы тоже были разные. Не врачи, не их адвокаты так и не услышали от следствия, на каком основании были объединены эти два случая в одно дело, ведь это существенно усложнило его расследование и дальнейшее рассмотрение.

Сейчас мы уже понимаем, что с учетом задач, которые были поставлены перед следствием, эти дела были объединены умышленно, чтобы вовлечь в процесс большее количество наших врачей, увеличить сумму требований и создать для общественности картинку о массовых медицинских ошибках в клинике. Ведь за более чем двадцатилетний период работы клиники — это единственное уголовное дело против врачей «Инто-Саны».

Скорей всего, заинтересованным лицам проще иметь дело с одним следователем, одним прокурором и одним судьей. Поэтому и так называемые «экспертизы» по обоим пациентам, также проводились в одном и том же Харьковском ОБСМЭ. Учитывая заведомую предвзятость, ничего странного в таком объединение нет.

- Родственники погибших обвиняют руководство клиники в нежелании идти с ними на диалог. Так ли это, и если да — почему не стали с ними общаться?

Галина Усенко: Это не так. Как раз у родственников пациентов не было ни малейшего желания пойти на диалог и разобраться в ситуации.

Родственники Олега Крашунского после его смерти отказались от вскрытия, о чем написали письменное заявление, в котором также указали об отсутствии каких-либо претензий к врачам и клинике. Врачи бы не отдали тело без вскрытия, если были бы малейшие основания на возможные претензии по поводу лечения. Ведь без вскрытия невозможно установить истинную причину смерти и оценить правильность лечения.

Ни у кого из родственников не было претензий по поводу лечения пациента, но, спустя три месяца врачам и их детям родственники пациента стали угрожать, в том числе убийством. Мы сразу связались с родственниками, чтобы понять суть претензий, на что в ультимативной форме получили ответ, что их не интересует какие-либо разбирательства по вопросам лечения и что клиника должна публично признаться в убийстве Олега Крашунского, а также уволить всех врачей, лечивших его. В противном случае отец Олега пообещал «отстреливать» врачей самостоятельно. Все наши предложение разобраться в ситуации, привлечь экспертов и даже пройти врачами проверку на полиграфе были отвергнуты. Такие же угрозы поступили и представителю собственника клиники.

Родственники Сергея Крыжановского уже в день его смерти заявили в полицию об убийстве. Мы хотели дать публично свои комментарии, особенно с учетом того, что на одесском телевидение вышло множество сюжетом об этой ситуации, но не могли, поскольку родственники запретили разглашать информацию о здоровье и лечении пациента.

- То есть, вы утверждаете, что родственники одного из погибших сначала отказались от претензий, а потом обратились в полицию?

Г.У.: Для нас тоже это было странным, особенно с учетом того, что врачам сразу последовали угрозы и требования признаться в убийстве.

Но сейчас мы понимаем, что так было заранее спланировано. Мы убеждены, что родственники сознательно обратились в полицию по истечению стока, после которого даже эксгумация не даст ответа на вопрос об истинной причине смерти и о связи с оказываемым лечением.

- А на чем тогда строится обвинение этого случая, если не установлена истинная причина смерти?

Г.У.: Обвинение построено исключительно на догадках, предположениях и, конечно, на желании родственников и прокурора наказать врачей и клинику. Это следует из заключения харьковской экспертизы, все выводы которой идут с оговорками «Скорее всего…, «Могло…, «Вероятно….», «Возможно….» и ни одного ответа на главный вопрос: от чего умер пациент и какие действия или бездействия врачей стали тому причиной. Получается, что для одесской полиции и прокуратуры этих предположений достаточно, чтобы безосновательно обвинить врачей.

- Почему дело рассматривается в закрытом режиме?

Ю.К.: К сожалению, суд принял такое решение по ходатайству родственников, которые утверждали, что открытое судебное рассмотрение повлечет за собой разглашение сведений о личной и семейной жизни, а также диагнозы умерших пациентов. Мы считаем, что объективных и законных оснований проводить суд в закрытом режиме нет. Такое резонансное дело обязательно должно рассматриваться в открытых судебных заседаниях, чтобы ни у кого не возникало сомнений в справедливости судебных решений.

- Вы утверждаете, что сейчас дело имеет заказной характер, почему вы так считаете?

Г.У.: Мы с самого начала думали, что родственники просто мстят врачам за боль от потери близких людей, и какое-то время с пониманием относились к происходящему и всячески содействовали полиции, предоставляя всю необходимую информацию и документацию, надеялись на объективное и непредвзятое расследование. Тем более, что родственники постоянно повторяли, что их совсем не интересуют деньги и что они добиваются только справедливости. Когда дело перешло от угроз в правовое русло, в связи с открытием уголовного производства, нам казалось, что следствие проведет независимые экспертизы и родственники убедятся в необоснованности своих подозрений. Но позже выяснилось, что некоторым экспертам других экспертных учреждений предлагали деньги за экспертизу, которая бы установила вину врачей. Неоднократно поступали угрозы и медсестрам, которым звонили с угрозами и требовали, чтобы те рассказали, как они убивали погибших. К нашему глубочайшему сожалению, семьи погибших не были настроены по закону разобраться в этой ситуации, поэтому дело приобретало все больше холодный расчёт.

- Врачи и другой медперсонал обращались в правоохранительные органы по поводу получаемых угроз?

Г.У.: Конечно, все врачи, которые получали угрозы в свой адрес, подали заявления, в которых прямо указали, кто и когда им угрожал. Более того, за это время нескольким врачам облили кислотой автомобили, приносили похоронные венки с датами их смерти под двери квартир, один врач даже был избит. По всем этим случаям врачи обращались в полицию. Но результатов это не дало, полиция так никого и не допросила.

- Вы поддерживаете связь с врачами, обвиняемых в убийстве?

Г.У.: Да, и могу сказать, что им очень тяжело, но они продолжают бороться и готовы доказывать свою невиновность.

После ареста им поступали предложения признать вину. Обещали, что если они принесут публичные извинения, то родственники их простят и уголовное дело будет закрыто. После нескольких месяцев ареста, отстранения от работы и постоянной травли, многие согласились бы на любое предложение лишь бы прекратить этот ужас. Но никто не согласился, они продолжают защищаться в правовом поле. Ведь в случае признания вины у врачей не было бы шансов доказать свою невиновность.

- Правильно ли я понимаю, что, по вашему мнению, на сегодняшний день это дело — уже не дело о медицинских ошибках?

Г.У.: Конечно, это дело про деньги, но не только. Сам факт и суммы гражданского иска, поданного до того как установлена вина врачей является инструментом манипуляции мнением рынка для создания максимально негативного впечатления от клиники, чего безуспешно добиваются наши оппоненты.

- В последнее время клинику стали обвинять в нарушениях норм СЭС и в том, что врачей заставляют назначать пациентам ненужные анализы и исследования. Клиника действительно в кризисе?

Г.У.: Тут даже нечего комментировать: это манипуляции и проплаченная информационная кампания в отношении клиники, не более. Мы заметили даже специальные бот-фермы, которые создают впечатление массовости и пишут от имени якобы наших пациентов негативные отзывы о врачах и о клинике. Был даже создан сайт-двойник, где размещалась ложная информация об убийствах, которые якобы происходят в нашей клинике. Этот сайт продвигался больше года во всех поисковых системах и любой, кто искал в интернете информацию о нашей клинике, автоматически перенаправлялся на него. По нашим подсчетам, бюджет для такой антикампании мог составлять сотни тысяч долларов.

Но бороться с черным пиаром бесполезно. Мы приняли решение спокойно продолжать делать свою работу, повышая качество медицинских услуг, для того, чтобы у пациентов не было сомнений в том, что весь распространяемый негатив о клинике ложь. И нам это удается. Мы не потеряли клиентов и продолжаем расти. «Инто-Сане» уже больше двадцати лет, люди нам доверяют, а мы ценим наших клиентов и благодарны им за доверие. Что касается информационных ресурсов, которые размещают откровенно клеветнические материалы, юристами компании в ближайшее время будут поданы иски с требованиями опровержения недостоверной информации и о защите деловой репутации.

- Какова позиция собственника клиники?

Г.У.: Собственник клиники — крупная американская инвестиционная компания Siguler Guff&Company (США), которая за последние пятнадцать лет инвестировала в экономику Украины больше ста миллионов долларов США. Ситуация вокруг врачей в Одессе, беспрецедентность исков к самой компании, действия местной полиции, прокуратуры и суда, конечно же, заставляет иностранных инвесторов очень внимательно наблюдать за ее развитием. Ведь любой инвестор будет судить о инвестиционном климате не по декларируемым целям, а по результатам работы правовой системы государства и защите законных интересов инвесторов.

- В таком случае, намерены ли представители собственника применить дипломатические каналы в этой ситуации?

Г.У.: Нет, даже в сложившейся ситуации клиника чувствует себя уверенно и продолжает развиваться, как бы не были в этом заинтересованы наши оппоненты. И собственник, и руководство клиники убеждены, что ситуация разрешится исключительно в правовом поле, особенно в свете последних инициатив президента по улучшению инвестиционных климата и непредвзятости судебной системы.