Глава благотворительного фонда рассказала «Вестям» о проблемах с медициной в Одессе

Катерина Ножевникова — глава благотворительного фонда «Корпорация монстров». Под его крылом с приходом коронавируса оказалось 54 больницы в Одессе и Одесской области. Поэтому Катерина знает о Covid по-одесски все. Она рассказала «Вестям» о том, как рисуются цифры о низкой заполненности ковидных коек, а люди тем временем дерутся за кислородные маски, как пациентам с температурой под сорок отказывают в госпитализации, а тех, у кого в разгаре пневмония, выписывают из больницы.

— Катерина, какова ситуация с коронавирусом в Одессе и регионе?

— Очень сложная. Город у нас веселый. Недавно вот только прошло 17 массовых мероприятий. Многие считают, что вируса не существует. А тем временем, если весной и в июне-июле из-за Covid-19 в Одесской области умирал один человек в месяц, то в августе ковидных смертей уже 14. И это только в одной больнице. В опорных больницах уже не хватает мест для больных. И врачи даже выписывают тех, у кого может быть в разгаре пневмония, если ПЦР-тест на коронавирус показал отрицательный результат, для того чтобы освободить места для вновь прибывших пациентов. Сейчас те врачи, которые еще месяц назад бегали по больнице без масок, соблюдают дистанцию в два метра и смотрят на все происходящее растерянными глазами — над маской.

— При этом, если посмотреть всеукраинские отчеты МОЗ по заполненности коек, то в Одесской области в середине августа она составляла 20%.

— Да. Когда я увидела 20% заполненности по области, а у нас на тот момент было более 70%, у меня глаза на лоб полезли. Естественно, я начала писать, звонить, в том числе и в МОЗ. Кстати, эта проблема была всеукраинского масштаба: практически по всем областям цифры не соответствовали действительности. На следующий день наш департамент здравоохранения подал в МОЗ реальные цифры — 88%. А затем, буквально на следующий день, опять «нарисовали» 25%. Просто добавили теоретические инфекционные койки — места больниц, которые подкрепляют «первую линию». Они есть, но пока не принимают ковидных больных.

— На ваш взгляд, зачем это делают?

— Думаю, для того чтобы область не вылетела в оранжевую или красную зону. Да и при более высокой заполненности надо вводить в строй больницы «второй линии», а для этого нужно дополнительное финансирование.

— Одесские больницы успели подготовиться к тому, что число заболевших растет?

— Нет. За исключением городской инфекционной больницы. Она вместе с Одесским областным клиническим центром (в народе — «больницей водников») является опорной по Covid. Из городского бюджета выделили деньги, бизнес помог. В итоге это, наверное, единственное место в регионе, где к 70% коек подведен кислород. В достаточном количестве и кислородных концентраторов. Поэтому здесь могут оказывать адекватную медицинскую помощь. К сожалению, «больница водников» не может этим похвастаться (она находится в областном подчинении). Там до сих пор нет подведенного кислорода хотя бы к 50% коек, хотя это «первая линия». До августа там было всего 17 концентраторов, которые мы им купили на деньги частных лиц. Недавно город передал им еще 10 концентраторов. После того как мы во все трубы начали трубить о том, что больные дерутся, выхватывают друг у друга кислородные маски, чтобы получить доступ к кислороду.

К концу августа в МОЗ наконец осознали плачевность ситуации. Неделю назад министр здравоохранения собрал селектор с руководителями департаментов здравоохранения всех областей, на котором приказал в срочном порядке обеспечить кислородом 80% коек. Но это же смешно. Как можно в считаные дни сделать то, чего не было сделано за шесть месяцев.

— Такой приказ должен быть подкреплен денежными средствами.

— Но рассчитывать на ковидный фонд не приходится. На днях я получила доступ к отчету о распределении средств ковидного фонда по состоянию на конец августа. Из него видно, что 35 млрд выделено на строительство и реконструкцию дорог. Уже 6 млрд 283 млн из них потрачено. На доплату военно­служащим и полицейским отдали 2 млрд 278 млн грн, на доплату медицинским работникам в заведениях охраны здоровья МВС — 109 млн грн. А теперь самое интересное: на надбавки и доплаты обычным медицинским работникам выделено ноль гривен!

— Может, надеются на то, что поможет бизнес?

— Это вряд ли. Когда весной начался весь этот коронавирусный дурдом, мы вместе с представителями бизнеса организовали штаб, который курировал 54 больницы в нашей области: опорные и центральные районные, которые имели инфекционные отделения, а также лаборатории. Но в мае бизнес ушел из этого проекта — ему очень непросто. Обещанных налоговых каникул государство так и не обеспечило. При этом проверки они проводить не забывают, а ведь за понятием «бизнес» стоят тысячи рабочих мест и семьи сотрудников, которым нужно выживать. Поэтому сейчас «Корпорация монстров» занимается только опорной «больницей вод­ников». И мы ситуативно помогаем тем медучреждениям в области, где случаются вспышки.

— Вы рассказали о том, что не хватает оборудования для оказания медицинской помощи при лечении коронавируса. А как обстоят дела с врачами? В некоторых регионах, не получая обещанную надбавку к зарплате, средств индивидуальной защиты, они массово увольняются.

— К счастью, защитой одесские врачи опорных больниц обеспечены на данный момент хорошо. Поэтому среди них невысокий процент заболеваемости Covid. Если и болеют, то потому, что не выдерживают сумасшедшую нагрузку. В палатах по 80 человек. Врачи за смену теряют по полтора килограмма.

К сожалению, этого не скажешь о других больницах города и области, которые, не являясь опорными, по мнению МОЗ и департаментов здравоохранения, не нуждаются в выделении средств на закупку средств индивидуальной защиты. Как результат — постоянные вспышки во всех больницах среди персонала. И на сегодня в Одесской областной больнице болеют около 50 врачей, что тщательно скрывается руководством.

Что касается зарплат, то в опорных больницах, которые подписали ковидный пакет с НСЗУ, они хорошие. Например, младший медицинский персонал получает зарплату от 15 тыс. до 25 тыс. грн, врачи — от 20 тыс. до 40 тыс. грн. Проблема — в центральных районных больницах. Туда поступают пациенты с подозрением на коронавирус (опорные больницы не принимают без результата ПЦР, а его надо ждать от трех до семи дней). То есть Covid там лечат полным ходом, но денег за это не получают, так как не подписан договор с НСЗУ. В связи с отсутствием этого документа существует еще одна проблема.

— Какая?

— Расскажу на конкретном примере. Пишет мне женщина, которая болеет коронавирусом. У ее мужа — двусторонняя пневмония, сильно температурит. Вчера приехал в «больницу водников», но здесь тех, у кого не подтвержден ПЦР-тестом диагноз «коронавирус», не берут. Поехал в Раздельнянскую центральную районную больницу, которая находится в списке медучреждений, усиливающих «первую линию». Там тоже не берут, так как он «контактный»: у жены подтвержден Covid. Таких больных они не имеют права брать, потому что у них не подписан ковидный пакет с НСЗУ. И вот эта ситуация мне совершенно не понятна. Еще в апреле были определены больницы «первой линии», те, которые ее усиливают, «второй линии» и усиливающие ее. Почему за столько месяцев НСЗУ с ними не заключила контракт? Только сейчас начинают оформлять все эти документы. А люди не могут получить медицинскую помощь и запускают болезнь.

— С какими еще проблемами сталкиваются одесситы и жители Одесской области?

— У нас нет нормального маршрута госпитализации. Из-за этого, например, недавно семилетнюю девочку, у которой были температура 39 градусов, понос и сильные боли в животе, полдня скорая возила по всему городу. Вначале ее привезли в инфекционку, там ее не приняли, потому что занимаются сейчас коронавирусом, а не кишечными инфекциями. Потом повезли на Слободку, в хирургию. Там не приняли, потому что понос. В Валиховском переулке больница тоже отказалась брать — не их пациентка. Объехали пять или шесть больниц — и везде отказ. В итоге ребенка привезли домой, родители выполнили рекомендацию врача скорой помощи. Не помогло. Снова вызвали скорую. Только после второго захода девочку приняли в больницу в Валиховском переулке. Было потеряно 13 часов времени! В девять утра у нее все началось, а в десять вечера ей только поставили капельницу. А ведь обезвоживание при диарее и высокой температуре опасно для жизни.

То же самое с пациентами, у которых низкая сатурация, то есть содержимое кислорода в крови. Вот недавно мне написал больной, у которого сатурация была 85. Его, к счастью, не возили по городу, врач со скорой просто обзванивал больницы. В свою районную не брали, потому что считали потенциально ковидным. В опорную — потому что не было ПЦР-теста. В обсервационную городскую — потому что житель области.

И это не все. В области нет доступа к компьютерной томографии, практически нет доступа к семейным врачам. Пациентам с явными признаками ОРВИ по телефону назначают антибиотики, даже не дав направление на банальный анализ крови. С другой стороны, семейные врачи не могут ходить на дом к пациентам с подозрением на Covid. Они не обеспечены средствами индивидуальной защиты, и облачаться в парадном пациента в полное обмундирование, как посоветовал начмед одной поликлиники своим семейным врачам, — просто преступление. Должны работать мобильные бригады. К сожалению, доступа к ним на сегодняшний день не имеют 70% населения. Они ждут мобильную бригаду по три-пять дней.

— У себя на странице вы писали об еще одной проблеме, о которой мало говорят. О том, что люди с другими острыми заболеваниями не могут получить медицинскую помощь.

— Да, это сейчас огромная проблема. Однако пациенты с такими тяжелыми недугами, как инсульт, инфаркт и другие ургентные заболевания, сегодня практически не имеют доступа к получению медицинской помощи.

Расскажу еще одну реальную историю. Наш пациент сегодня получил отек легких. Скорая приехала в течение десяти минут. Врач оценил ситуацию и вызвал вторую кардиологическую бригаду. Пациент был направлен в пятую городскую больницу в реанимацию. Там ему отказали — все занято. Поехали в Еврейскую больницу. Там пациента тоже не приняли — опять реанимация занята. Для того чтобы ургентно госпитализировать больного, его отправляют на компьютерную томографию. Если КТ подозрительное, везут в третью городскую. Очередь в приемном покое — от двух до четырех часов. В этой больнице пациент ожидает в Covid-отделении свой ПЦР... в течение трех-четырех суток. Лаборатории не справляются. Как вы понимаете, острый кардиологический пациент долго ждать не может. Вот такая ситуация у нас в кардиологии. К счастью, этот пациент не умер. Но сколько таких, как он, не попадают в поле нашего зрения.

— На ваш взгляд, что можно сделать, чтобы хоть что-то исправить?

— Трудно уже что-то сделать. Очень жаль, что за эти полгода так и не смогли подготовить больницы, подвести к койкам кислород. А ведь он в разы снижает смертность при Covid. Плюс к тому же общество по-прежнему не воспринимает всерьез всю эту историю. Люди гуляют, принимают участие в массовых мероприятиях, не носят масок, не соблюдают дистанцию. Боюсь, что с началом учебного года мы всей страной влетим в красную зону.

— Вы продолжите свою антиковидную деятельность?

— Мы обеспечиваем сейчас больницы концентраторами. Собираемся закупить кислородную станцию. Но с сентября вряд ли уже сможем что-то делать в большом объеме. У людей финансовая подушка тает. Кроме того, у нас очень много пациентов, не связанных с Covid. Мы закупаем оборудование в детскую нейрохирургию, в отделение детской реанимации.

Я сейчас в основном занимаюсь тем, что рассказываю людям, что делать, если у них появились первые симптомы ОРВИ. У меня целыми днями разрывается телефон. Объясняю: нужен или нет тест, где его можно сделать и как его можно получить бесплатно. Состыковываю с врачами, и те по телефону разбирают результаты КТ, анализы и дают рекомендации: нужна ли срочная госпитализация. Раздаю пульсо­ксиметры, чтобы можно было отслеживать сатурацию. В общем, пытаюсь точечно помогать тем, кто не может получить адекватную медицинскую помощь. А таких сейчас, к сожалению, очень много.

Почему «Монстры»?

История благотворительного фонда «Корпорация монстров» началась в 2014 году с «Поезда детства». Так назвали состав, в котором в Одесскую область привезли детей из оккупированной Луганской.

«10 июня я написала свой первый пост с просьбой им помочь. И в этот день началась история нашей волонтерской организации», — рассказывает Катерина Ножевникова. «Монстрами» ее участники стали по чистой случайности. Закупив 500 наборов зимней одежды для детворы, девушки загрузили тюки в машину. Цепляя непоместившиеся кульки с одеждой на крышу авто, Катерина пошутила: «Ну мы и монстры». А ее подруга подхватила: «Да у нас целая корпорация». Так родилось название, которое вызывает бурю восторга у детей. Они по-прежнему в фокусе внимания «Корпорации», которая в 2017 году стала благотворительным фондом.

Заботясь о своих маленьких подопечных, Катерина с командой начала посещать больницы, в которые они попадали. Так она увидела, что там творится, и решила, что эту ситуацию нужно менять. А когда в страну пришел коронавирус, совершенно естественно получилось так, что «Монстры» начали сбор средств на средства индивидуальной защиты, на оборудование, которое помогает спасать жизни при тяжелых формах Covid-19. Постоянно общаясь с врачами и пациентами, приезжая в больницы, Катерина увидела все проблемы нашей коронавирусной «кухни».