Прислушиваясь к совету врачей после перенесённого COVID-19, мы стараемся больше времени проводить у моря. Благо живём рядом. Эти осенние увядающие аллеи золотой листвы, наше «самое синее в мире Чёрное море» и чистые пляжи, отдыхающие от изнурительно жаркого лета и нашествия курортников, берут тебя в плен, вызывают умиротворение. Так бы слушал и слушал ненавязчивое шуршание набегающей волны, покряхтывание чаек, вечных тружеников моря, и вглядывался бы в морскую даль, где, почти сливаясь с горизонтом, покачиваются наполненные ветром паруса яхт.

Людей мало. Где-нигде, прижавшись друг к другу, прячась от осеннего морского ветерка, воркуют парочки. Кто-то совершает утреннюю пробежку, завершая её водными процедурами. А рыбаки на пирсе настойчиво ждут своего большого улова.

Внезапно, как налетевший ураган, по лестничным маршам на берег спускается семья: папа, мама и дитя лет двенадцати. Куда девается наш покой… Мама, беседуя по телефону, заставляет всех отдыхающих быть невольными участниками её разговора. Папа занят неутомимым поиском в своём гаджете и, перекрикивая маму, заводит своё громкое телефонное общение. Сын мечется между занятыми родителями, не понимая, зачем они сюда пришли.

— Мам, смотри, люди чаек кормят хлебом, — кричит мальчик и, не получая ответной реакции, срывается на бег по песку, засыпая отдыхающих и прогоняя стайку птиц, прилетевших на берег перекусить.

Намотав пару кругов, сын своих родителей выдвигает предложение отцу:

— Пап, поймай чайку за лапу!

Не отрываясь от телефона, мужчина машинально спрашивает, не задумываясь о сути просьбы, сына:

— А зачем?

— Но ты же можешь! — утверждает кроха сын.

Так и хочется вспомнить В. Маяковского, его уместный вопрос о том, «что такое хорошо, а что такое плохо?».

Во времена поэта и немного позже существовала по-революционному чёткая и ясная градация плохого и хорошего в обществе. Сегодня свободная демократия стёрла эту тонкую грань, и что для одного хорошо — для другого плохо, и наоборот. Свобода выбора, свобода нравов, понятий, действий.

А не кажется ли вам, что за таким сладким словом «свобода» скрывается обыкновенное обнищание разума и страшное опустошение души?

После очередного крутого виража мальчика с подниманием вокруг песчаной бури мы встаём и идём вдоль берега моря в сторону Ланжерона.

Мне хотелось, конечно, выступить в роли наставника, назидательного учителя, коль родителям некогда общаться с ребёнком, и рассказать мальчишке об удивительной морской птице.

Для чайки не существует нелётной погоды. Она, отважная, всегда в морском дозоре. Её не влекут тёплые края, она не знает осенних и весенних перелётов. Все невзгоды и радости чайки разделяют с родной землёй, со своим кормильцем — морем. Они умеют дружить с человеком, помнят добро и платят за него преданностью… Но вряд ли меня бы кто-нибудь слушал.

Начинал накрапывать редкий осенний дождик. Небо внезапно потемнело, покрылось рваными тучами, сквозь которые с трудом пробивался солнечный свет. Чайки утихомирились и сели на воду. Люди заторопились домой, при этом не забывая покормить местных красавцев из касты кошачьих. Море вдруг преобразилось: из ласкающего, спокойного берегового прибоя — в накатывающие нахрапистые волны.

Возле «Жёлтого камня», места, которое облюбовал ресторанный комплекс «VillaOtrada», нам открылось совершенно неожиданное зрелище, доселе нами не виданное. Чуть в стороне от известной одесситам скалы и трубы огромного диаметра, извергающей и днём и ночью тонны воды в море, где вытекают «подземные воды», вырос «Птичий пляж», как дополнение к «Пляжу собачьему».

Огромные гранитные валуны и камни поменьше искусно выложены овалом на песчаном берегу с извилистыми заводями, с жёрдочками в виде срубленных брёвен для пернатых, с причудливыми табличками о правилах поведения в новой рукотворной достопримечательности Одессы.

Тот самый ВладимирТот самый Владимир

Откуда эта трогательная красота? Кто автор? Неужели город?

Невдалеке, убирая водоросли, вынесенные штормом на берег, умело и активно орудовал лопатой пожилой крепкий мужчина.

— Владимир, — представился он, когда я поинтересовалась, не его ли это произведение.

— Да, я уже двадцать лет занимаюсь этой идеей. Выкорчёвывал камыш, доставал из воды и очищал от водорослей камни. В начале жизни были мечты возвышенные, теперь вот приземлённые, но реальные, зависящие от тебя самого. Поэтому и работать люблю один. Так проще.

— А камни эти тяжёлые как сюда доставляли? — спрашиваю его.

— Вон, видите тележка, на ней — до парапета, а дальше — волоком по песку.

— Невероятно. Такое количество камней, и вы всё сами, без чьей-либо помощи? Неужели городские власти не поинтересовались стройкой?

Владимир смеётся и продолжает свой рассказ:

— Я строю, в основном, по ночам и в выходные. В будни я работаю. Хорошо, что живу рядом, возле Музкомедии. А с помощью … я уж как-то сам справлюсь. Главное, чтобы не мешали. Вы говорите городские власти…Тут даже администрация пляжа ни разу не поинтересовалась, что здесь происходит. А вот от скандалов я уже устал. Кто песок набрасывает в чистую лагуну от нечего делать, кто собачку выпускает по песочку побегать, а значит, пописять и покакать. Сделаешь замечание — сразу переходят на мат: «А ты кто такой, чтобы правила свои устанавливать?!». И что удивительно, скандалят, в основном, с виду приличные, хорошо одетые, самодостаточные. Мне кажется, что они иных-то слов не знают. Другие не приносят камни, а наоборот, на готовое зарятся. Отсюда забирают для своих нужд. Недавно в парке Шевченко попилили тополя. Я брёвна привёз, теперь птичкам есть где отдохнуть. А летом ребятишкам будет где в тёплой воде поплескаться. Перед выборами пришли два мужика, спросили, что нужно, и ушли. Через пару дней появились они с двумя депутатами в окружении ТВ камер. Поставили мостик через искусственный ручей, что выходит из трубы. А на фоне моего «Птичьего пляжа» стали давать интервью. А вы говорите — помощь!

Люди по-разному относятся к увиденному на берегу. Проходя мимо, кто-то засматривается и фотографируется на фоне пляжной достопримечательности, кто-то удивляется и бросает на ходу: «Молодец мужик!», а кто-то смеётся, указывая пальцем на человека-труженика.

Что потом произойдет с детищем Владимира? Ведь не будет он стражем стоять с лопатой, уча людей, как себя вести в местах общего пользования. А придут такие, от которых мы сбежали, и кинутся «ловить чайку за лапу». Что делать?

Пока растут сознание и культура общества, поможет только одно — битьё гривней. Удивляюсь, как быстро мы забыли своё пролетарское происхождение, легко отказались от труда во благо красоты. Ведём себя повелителями, будто нам все должны: и власть, и природа, и сосед. А сами что? Просто сторонние соглядатаи. Поэтому штрафов, думаю, соберется на годовой бюджет. Только время разбрасывать камни давно прошло. Пора начать их собирать!

P.S. Вот и сегодня, гуляя по берегу, увидели Владимира на своём трудовом посту. При помощи обыкновенной палки, как рычагом, он перемещал огромный камень для строительства своей «Пирамиды». Рядом стояли молодые ребята, они просто смотрели. Стайка воробьёв и голубей уже привычно угощалась кормом. Дети с мамами любовались новым творением рук человеческих.