В № 109 за 6.10.2009 г. «Южной правды» опубликована содержательная статья Елены Ивашко о древнем городе Ольвии, остатки которого находятся при впадении Бугского лимана в Днепровский. Опираясь на информацию начальника Ольвийской экспедиции, кандидата исторических наук Валентины Крапивиной, автор обстоятельно описала основные археологические открытия в этом полевом сезоне.

Коснулась она также и многочисленных проблем, стоящих перед археологами. И, конечно же, главная из них — полное отсутствие финансирования. Наука здесь движется вперед лишь на добровольном энтузиазме специалистов и их помощников. И это при том, что ольвийский заповедник имеет статус национального.

Душа болит, когда читаешь слова Валентины Владимировны, что представители власти лицемерно объясняют отсутствие средств на экспедицию кризисом. И она глубоко права, когда в качестве противовеса этим басням приводит вполне логичные контраргументы: ведь находились же средства на раскопки даже в самые тяжелые годы после гражданской войны и Великой Отечественной.

Что касается названия древнего города, то почти все искренне убеждены, что он именовался Ольвией. Автор указанной статьи пошла еще дальше: «Со школьной скамьи известно, что в переводе с древнегреческого «Ольвия», или точнее «Ольвио», означает «счастливая». Но это не так.

Греческое слово «ольбиос» действительно означает «счастливый» (женский род — «ольбиэ»). Слово же «ольбио», которое читается на многочисленных ольвийских монетных выпусках, является лишь аббревиатурой названия гражданской общины ольвиополитов — «ольбиополитон» или в написании времен Римской империи «ольбиополейтон». Это родительный падеж множественного числа названия граждан Ольвии — «ольбиополитай» (ольвиополиты).

Дело в том, что в древнегреческом мире в демократических полисах деньги эмитировались от лица гражданской общины. И если на монете имеется надпись «ольбио(политон), она подразумевает еще и слово «номизма» (монета), хотя оно и не написано. Таким образом, общий смысл всей монетной легенды следует понимать как «монета ольвиополитов».

Равным образом и в официальных государственных декретах (постановлениях) преамбула обычно начинается со следующей формулы: «Ольбиополитай эдокан» («ольвиополиты постановили»).

Стало быть, зная полное наименование этнонима граждан Ольвии, можно с уверенностью заключить, что древний город назывался не «Ольвия» и не «Ольвио», а Ольбиополис, в русской передаче — Ольвиополь. Тем более, что и римские авторы именовали этот город Olbiopolis. В конечном итоге, официальное название Ольвии переводится на русский как «Счастливый город».

Но «Ольбиополисом» Ольвия была не всегда. Первоначально, в период архаики (VI — V века до н. э.), город назывался на ионийском диалекте эллинского языка «Ольбиэ полис», что в переводе на русский означает то же самое «Счастливый город». Прилагательное «ольбиэ» представлено в женском роде, так как следующее за ним существительное «полис» того же рода.

До завоеваний Александра Македонского вся античная Греция говорила на разных диалектах. Например, Афины — на аттическом, Коринф и Спарта — на дорическом, восточно-греческие Милет, Эфес и Смирна — на ионийском. А поскольку эллинские колонисты в Южном Прибужье являлись выходцами из Ионийской Греции (в основном, из Милета), то и употребляли они соответствующий диалект.

Однако самое интересное заключается в том, что Ольвия в древности имела и второе название, своеобразный топонимический дубликат — Борисфен. В четвертой книге труда «отца истории» Геродота черным по белому написано, что у слияния Гипаниса (Буга) и Борисфена (Днепра) находится мыс Гипполая (современный Пугач), на котором сооружено святилище Даметры. Напротив него живут борисфениты, которые сами себя называют ольвиополитами. Из этнонима «борисфениты» следует только один вывод, согласно которому Ольвия именовалась также и Борисфеном. Таким же образом «величают» наш древний город и другие античные авторы — как греческие, так и римские.

Более того, один раз ольвиополиты вынуждены были официально признать второе название города. Речь идет об известном декрете о деньгах (IV век до н. э.), выгравированном на мраморной стеле, которая найдена в Турции на азиатском бер«егу Босфора у села Анадолу-Кавак в руинах святилища Зевса Урия (Небесного).

Преамбула постановления начинается такими словами: «Ейс Борюсстэнэ эйсплейн ката тадэ. Канобос Трасюда-мантос эйпэн» — «В Борисфен вплывать (дозволяется) на таких условиях. Каноб, сын Трасидаманта предложил...». Далее в мраморной надписи следует основной смысл закона о порядке обмена иноземной валюты на ольвийскую и о санкциях за нарушение изложенных правил.

Поскольку декрет был выставлен не в Ольвии, а на берегу Босфора, то эта акция явно нацеливалась на информирование купцов из других полисов, вплывавших в Понт Евксинский (Черное море). Отмеченное обстоятельство, а также то, что иноземные авторы Ольвию упорно называют Борисфеном, свидетельствуют о том, что последнее наименование по отношению к нашему античному городу бытовало лишь за границей.

Каковы же причины отмеченного феномена? Их можно назвать по меньшей мере две.

Первая из них — это традиция. Дело в том, что примерно за столетие до заложения Ольвии на острове Березань в виду Очакова была основана ионийская колония Борисфен (647 год до н. э.). Древний автор Евсевий так прямо и указывает, что «на Понте основан Борисфен». Нетрудно заметить, что первый античный полис в Прибужье получил свое название по имени величайшей реки Скифии — Борисфена.

То, что это не случайное событие, доказывают и другие названия античных городов Северо-Западного Причерноморья: Истрия от Истра (Дуная) и Тира от Тираса (Днестра).

Хотя позже в устье Гипаниса возник новый город Ольвия, а Борисфен вошел в его гражданскую общину (государство), в других полисах Ольвию по традиции продолжали именовать Борисфеном.

Вторая причина заключалась в том, что в античном мире существовало семь городов с одинаковым названием Ольвиополь. Самый западный из них находился недалеко от Массалии (Марсель) на юге современной Франции. И поэтому, дабы избежать путаницы в торговых операциях, иноземные купцы называли нашу Ольвию Борисфеном.

Что касается фонетического расхождения между древнегреческим названием «Ольбиополис» и русским «Ольвиополь», то это объясняется очень просто. Древняя «бета» (читалась как «б»), в византийско-новогреческом языке трансформировалась в «виту» («в»). А поскольку в дореволюционной России была принята передача древнегреческих имен собственных на новогреческий фонетический манер, да еще и с отбрасыванием эллинского окончания, то и получился Ольвиополь.

К слову сказать, населенный пункт с аналогичным названием существовал в наших местах сравнительно до недавнего времени. Имеется в виду район впадения Синюхи в Южный Буг. Здесь до XVIII века находился стык границ трех государств: Османской империи, Речи Посполитой и Вольностей Запорожских. Соответственно на этом месте находилось три поселения: Голта, Орлик и Ольвиополь, получивший название во времена Российской империи. В советский период все три пункта были объединены в город Первомайск.

При заложении новых городов после присоединения Северного Причерноморья к Российской империи в XVIII веке Екатерина II и князь Григорий Потемкин вспомнили не только о древнем Ольвиополе. В те времена в «просвещенной» Западной Европе особой популярностью пользовалась античная культура. Не желая отставать от европейцев ни в чем, царица и князь во всю старались «возродить» античность в названиях новооснованных городов. Так на карте нашего юга появились Севастополь, Симферополь, Мариуполь, Херсон, Одесса, Овидиополь, Тирасполь и др.

Наконец, рассказывая о раскопках дома мукомола III-II веков до н. э., автор названной статьи дважды упоминает имя ольвиополита Артимедора, начертанном на свинцовой пластинке, найденной в развалинах этого строения. Но по всем правилам древнегреческого языка такого имени не было и не могло быть. Остается лишь догадываться, то ли ошибка допущена автором статьи, то ли еще в древности. Но в любом случае это ошибочное написание имени Артемидор. Оно принадлежит к разряду теофорных имен, одним из словообразующих компонентов которого является слово «бог» (по-гречески «теос»), либо же имя какого-то конкретного божества. В данном случае мы имеем дело с богиней Артемидой, а само имя Артемидор переводится как «дар Артемиды». Сравните аналогичные теофорные имена в современных славянских языках, например, Богдан, то есть, Богом данный, или же греческого происхождения Теодор (Федор) — «Божий дар».

После всего сказанного резонно возникает вопрос: откуда взялось некорректное название древнего города «Ольвия». Сейчас на него вряд ли кто-либо в состоянии ответить со всей определенностью. Ведь «Ольвия» появилась еще в XIX веке. Скорее всего с любителями древностей злую шутку сыграло все то же сокращение на монетах «Ольбио». Во всяком случае наименование «Ольвия» столь укоренилось в научном, культурном и бытовом обиходе, что его нет смысла менять. Ведь оно даже оказалось в официальном названии Национального заповедника. Ну а кто возжелает употреблять топоним Ольвиополь, может это делать без всяких опасений попасть в заблуждение.

В этой связи можно привести примеры сознательного употребления наукой «неправильных» названий древних государств.

Термин «Киевская Русь» был введен в современную историографию для удобства, чтобы отличать единую державу от периода феодальной раздробленности, когда она распалась на отдельные независимые княжества. На самом же деле никакой Руси Киевской в природе не существовало. Русичи называли свое государство просто Русь.

Другой пример связан с Римской империей со столицей в Константинополе (Второй Рим). Дабы отличать ее от античной Римской империи со столицей в Риме, ученые начали использовать термин Византия по имени древнегреческого полиса Византия, на месте которого был воздвигнут город Константина...

Надо признать, что Господь Бог не обошел своим вниманием николаевские земли, сохранив до наших дней городище древней Ольвии. Ведь даже этот экскурс, не говоря уже о чем-то большем, посвященный разбору таких мелких частностей, как название Ольвии и имя одного из ее обитателей, свидетельствует о том, какой неисчерпаемый кладезь для современной духовности и культуры представляет этот памятник античной цивилизации.

И поэтому невозможно не согласиться с мнением Валентины Крапивиной, что, несмотря ни на какие трудности, прекратить раскопки Ольвии «до лучших времен» нельзя, нельзя прерывать традицию.