- А сколько у вас минимальная ставочка? — спрашивает меня мужчина за 40 с клетчатой сумкой. От него разит алкоголем и несвежей одеждой.

20 гривен, — говорю я, перегибаясь через кассовую стойку в углу зала.

Девушка, поставьте мне десяточку. Вот честно — больше нет. DVD из ломбарда забрал — только десятку сдачи дали. Поставьте!

Не могу. У нас минимальная — 20. В соседнем клубе вообще 50.

Ну, пожалуйста. Давайте я вам в счёт ещё десятки дам вот гель для волос, средство от тараканов, — достает из клетчатой сумки свой товар.

Мне становится противно и одновременно жалко. Мой напарник-администратор как раз вышел, и я решаю нарушить правила:

Хорошо, давайте десятку.

Теперь в моем зале двое игроков. Первый дает двухсотки и сотки одна за другой.

Игорный бизнес в Украине запрещен с 25 июня прошлого года — закон об этом приняла Верховная Рада после того, как девятеро днепропетровцев сгорели в «Метро-Джекпот». Занятие игорным бизнесом подпадает под статью 203 Уголовного кодекса Украины и грозит лишением свободы сроком до пяти лет.

«Работа, администратор, кассир зала игровых автоматов», — набираю запрос в Google. Ответ — более трехсот результатов. В «интерактивные клубы» нужны девушки приятной внешности 18-30 лет. Мужчины такого же возраста (о внешности ни слова). Можно без опыта работы. Зарплата: 2000-2500 гривен в месяц.

Звоню по одному из номеров. Там должен откликнуться менеджер по имени Арсен.

«Я вас слушаю», — гнусавит представитель запрещенного бизнеса.

«Это уже четвертый»

Расспрашивает, где я работала раньше. Говорю, что в таком же клубе, но в другом городе. Арсен назначает встречу.

«Для стажировки тебе и пары часов хватит. Если поймёшь — так поймёшь, а нет — так нечего тянуть».

Захожу в полутёмное помещение возле рынка. На месте кассира сидит девушка, возле неё стоит коренастый парень. В зале один клацает сразу двумя компьютерными мышками, выбивая на соседних мониторах комбинации. Кассир вопросительно смотрит на меня.

- Я от Арсена, пришла устраиваться на работу.

Меня проверяют, звоня Арсену. Потом дают заполнить анкету. В графе «образование» пишу «школа №9», в предыдущих местах работы указываю ночной магазин, кафе и «интерактивный клуб» — там я якобы работала кассиром ксерокса.

- Ты без опыта, да? Ну смотри: у нас есть две программы, по которым мы делаем ставки. Клиент приходит, даёт тебя деньги, администратор сажает его за компьютер и говорит тебе, на какую программу ставить: «Карма» или «Вистгейм», — вводит меня в курс дел девушка по имени Ирина. На ней белая блузка с рюшами, черная жилетка и такая же юбка выше колена.

Как я потом узнала, униформу белый верх-чёрный низ придется носить и мне. А также работать сутки — с 8 утра до 6 утра — с правом двое суток отдыхать.

Ирина показывает мне, где нажимать, чтобы зачислить деньги на тот или иной компьютер и как их снимать со счета. Игровые программы открываются в Интернете через российские поисковики «Рамблер» или «Яндекс». Открыть их с компьютера не в клубе невозможно. Милиционер без опыта может и не догадаться, как найти программное обеспечение для игры, даже если будет видеть включенный компьютер с открытыми страницами для нелегального бизнеса. На этих страницах надо щелкнуть едва заметную ссылку «Sponsored by». Тогда открываются две игры: «Карма» или «Вистгейм».

- Смотри, ты нажимаешь сюда — «операции с терминала». Раньше мы через «операции с кодами», но теперь, слава богу, этого нету. Уже месяца два как не надо записывать код, обналичивать его. То было сложнее. А так просто сразу вводишь сумму, — поучает Ира.

Всего в системе доступны более 30 вариаций игр, но они отличаются только картинками, которые вращаются на экране: так называемые «книжечки», «обезьянки» и т.д. Кликаешь и надеешься, что выпадет выигрышная комбинация. Каждое нажатие стоит от одной копейки до сотен гривен — как выставит игрок.

Овладев нехитрым курсом молодого кассира, я узнаю, что работать буду в новом клубе — вот-вот должен открыться. Больше недели постоянно перезваниваюсь с Арсеном — когда же доделают ремонт. И вот звонок: «Через час приезжай».

Никаких шариков на входе. И вообще, новый клуб — маленький вагончик из пластика и стеклопакетов среди таких же «скворечников» у остановки маршруток. Все торжество открытия состоит в том, что Арсен и мой будущий напарник — администратор Вова оттирают фасад нашего вагончика «Мистером Мускулом». Внутри темно из-за заклеенных клейкой плёнкой окон, на потолке всегда мерцают красные лампы. У стен — восемь компьютеров и мое место кассира — стол за фанерной перегородкой. Вокруг меня — склад с туалетной бумагой, водой, чаем, кофе и коньяком для клиентов. Коньяк — в пластиковых бутылках. («Прямо с завода», — гордо утверждал Арсен).

- Здесь когда-то до запрета тоже был наш зал, а потом отдали под магазин «Все по восемь гривен». Видела бы ты, что они с ковролином сделали — его просто не стало. У нас сколько стоял, а они загадили помещение совсем. Пришлось все по новой делать. 19 тысяч гривен вбухали, — жалуется босс.

- А много у вас тогда клубов было?, — завожу разговор, протирая пластик тряпочкой.

- Да. Всего было 25. Потом сначала позакрывали. Меня шеф отпустил — говорит, найдёшь работу — иди. Первым открылся клуб ещё в августе прошлого года. Потом ещё два. Вот это четвёртый. Мне шеф предложил щас ещё три брать, восстанавливать, но я не захотел. Там такие страшные!

Арсен объяснил нам с Вовой обязанности: я принимаю ставки, слежу за балансом денег у игроков, выдаю выигрыш, храню деньги и подбиваю бухгалтерию в конце смены. Администратор включает и объясняет игры, предлагает клиентам чай, кофе, халявные сигареты и 30 граммов коньяка. Также Вова меняет пепельницу и поддерживает беседы с игроками.

Пока нет клиентов, мы можем сидеть в Интернете, смотреть фильмы на пиратских сайтах. Когда игроки есть, развлекаться запрещено. За пьянку — штраф. За сон на работе — штраф. Самый тяжкий грех — это ставить и играть самому. Увольняют без разговоров.

После генеральной уборки Арсен с Вовой развесили по стенам таблички: «Интернет. 10 мин. — 10 грн.», «Администрация за хранение вещей ответственности не несет». И мы открылись.

«Нифига не делает — бабки дерет»

Примерно через час к клубу подъехали двое «хозяев» — принимать работу. Главный похож на Мики Рурка, одетый в дорогие джинсы и футболку. Под его взглядом мне становится страшновато, и я вспоминаю, что делать, если меня уличат. Мики Рурк свысока, даже с отвращением осматривает зал. Второй прикрепляет в углу за моим рабочим местом веб-камеру — следить за сотрудниками и игроками. Главный шеф обращается ко мне:

- Значит, тебя проинструктировали, что делать, если менты приходят или кто интересуется?

- Да, — послушно отчитываюсь я, — у нас интернет-кафе, я здесь работаю одна. Вова, если что, — мой парень.

- Так. Чем клиенты занимаются на компьютерах — не наше дело, ты ничего не знаешь. И чтоб не держала программы открытыми, сразу все позакрывала. И не паникуй, — пренебрежительно обращается ко мне шеф со своим пронизывающим взглядом.

Киваю в ответ.

- На кого ты работаешь, знаешь?

- Да ... ЧП, который висит на стенде.

- Чтоб выучила, — дает последний приказ.

После отъезда начальства Арсен с Вовой начинают рассказывать, сколько раз к ним в клубы наведывались правоохранительные органы. Были и «беркутовцы» в масках, залетали и фотографировали мониторы. Были спокойные знающие спецы из Управления по борьбе с организованной преступностью. Те без «пантов» заходят, спрашивают руководителей. Приходили и просто участковые, составляли протоколы. По словам Арсена, после этих набегов все клубы продолжали работать.

- Они нафоткают, напишут, а потом приходят к своему начальству — им там доходчиво объясняют, кого трогать, кого не трогать. К вам по любому сегодня кто-то зайдёт. Новый клуб... С ними, конечно, договорено, шеф все проплачивает, но ты веди себя, как сказано.

- Проплачивает? А сколько? — играю я непринужденное удивление.

- Смотря за какой клуб. Первый — там большой, всегда прибыльный был — там восемь штук. А тот, который перед вами открылся, только начал деньги приносить, но за него ещё с октября по четыре штуки.

- Гривен в месяц? Ничего себе!

- Ага. Нифига не делает — бабки дерёт, — диагностирует тяжелые болезни правоохранительной системы Арсен.

Чутье его не подвело. Пока я домывала фасад, подошли двое мужчин бандитского вида. Лица откормленные, с застывшим выражением бескомпромиссной серьезности, в руках барсетки — прямо тебе воскресшие 90-е. Мужчины позвали менеджера, а я с тряпкой тихонько подслушивала разговор.

Бандиты интересовались, нужна ли Арсену «безопасность». Говорили, чтобы он подумал над тем, что может вести бизнес «без лишних людей и лишних расходов». Арсен обещал подумать, они обменялись телефонами. Через три дня, когда бандиты пришли снова, Арсен приказал мне передать, что «безопасность» нам не нужна. Бандиты спокойно ушли.

После бандитов к нам пожаловал мужчина в штатском. Молча осмотрел зал. На тот момент у нас никто не играл.

- Добрый день! — поздоровалась я и быстро пошла закрывать все программы на компьютерах — на клиента штатский не был похож.

- Добрый, добрый ... Что у вас тут?

- У нас — интернет-кафе. Я — администратор, работаю здесь.

- Знаем мы ваши интернет-кафе... Тоже, знаете, телевизор смотрим, — оскалился штатский, — Да не боись! Мы — люди гуманные. Сегодня открылись, значит. А где ваш менеджер?

- Уехал. Хотите — я позвоню.

- Не надо. Запиши мой мобильный телефон — пускай сам мне звонит и заходит. У меня кабинет здесь напротив сразу. Я — участковый ваш.

В этот же день Арсен поехал знакомиться с участковым.

«Это касса с фирмы»

Первыми нашими посетителями были две женщины бальзаковского возраста. Одна все время инструктировала подругу. Обе отдали мне по 20 гривен — минимальная ставка. Более опытная дама в спортивном костюме и с базарной сумкой быстро проиграла. Вторая сначала выиграла гривен 15, а потом проиграла все.

Женщины вежливо попрощались, даже поблагодарили, словно я сделала для них доброе дело, и ушли.

Зашел приличного вида мужчина и протянул мне 50 гривен.

- На все? — спрашиваю я.

- Нет, 20 гривен. Я же только расслабиться после работы ...

«Расслабившись» на 20 гривен, он отдал мне другие тридцать, а потом еще 50. Проиграв сотню, мужчина ушел с отчаянием на лице.

В клуб заглядывали и не игроки: то искали магазин «Все по восемь», то интересовались, сколько стоит час Интернета и, услышав цену, недоуменно уходили.

Ближе к полуночи хорошо одетый молодой парень навеселе без остановки говорил то с компьютером-автоматом, подбадривая его, то с Вовой — жалуясь на автомат. Парню кто-то звонил:

«Я уже иду, я тут недалеко, уже иду домой», — оправдывался он. И ставил дальше. Начал с 20 и проиграл 150 гривен. Хотя в какой-то момент мой монитор высвечивал, что выигрывает 170.

- Что же он не забирает деньги и не идет домой?, — сказала я тихо Вове.

- Такие на мизерных суммах никогда не останавливаются.

С каждым днем игроков становилось все больше. Заходил дородный мужчина лет 30. Оказался бизнесменом. Оставил у нас 500 гривен. Двое игроков «сдружились» прямо в клубе. Один, лысоватый с бочкообразным пузом ставил по 100 и 200 гривен. Другой поставил минимум. Оба проиграли и попросили еще коньяка и сигарет. Мы не отказывали.

Бедняк после нескольких тостов с богачом начал клянчить у него деньги, чтобы поставить еще. Тот дал. Оба проигрались снова: бедный — 20, богатый -1000 гривен. Ушли. Но скоро вернулись. Богач принес еще денег, а бедняк — просил у него снова и снова. После часа ночи в клуб пришли жёны наших игроков. Обе — молодые, стройные, тихие брюнетки. Как оказалось, у бедняка трое детей. Его жена смогла увести его домой первой.

Толстяк держал свою жену в клубе до половины четвёртого ночи, постоянно обещая, что вот-вот ему крупно повезет. Он играл вообще в общей сложности девять часов, вложил полторы тысячи гривен, а забрал 2000.

«Это же моя касса с фирмы! Если бы проиграл, капец бы мне пришёл», — раскрыл мне источник богатства, и побрел, держась за жену.

Куда смотрит власть?

«С юридической точки зрения менять нечего. Законодательством четко все предусмотрено, все рычаги влияния у правоохранительных органов есть», — депутат парламента Григорий Смитюх в красивом офисе Партии регионов в центре Киева листает перед «Свідомо» странички принятого в прошлом году закона.

«Игорный бизнес — деятельность по организации и проведению азартных игр в казино, на игровых автоматах, в букмекерских конторах и в электронном (виртуальном) казино, которую осуществляют организаторы азартных игр с целью получения прибыли».

«И в электронном!.. Какие еще вопросы?» — цитирует автор закона первый пункт первой статьи.

Смитюх, в прошлом работавший оперативником, вместе с товарищем по партии власти Вадимом Колесниченко теперь пишет письма правоохранителям. И получает ответы как, например, вот такой — из налоговой:

«Указанный вопрос в работе определён одним из приоритетных. ...В суд направлено 125 исков, из которых по 18 вынесены решения в пользу Государственной налоговой службы».

Похожий ответ от Министерства внутренних дел получило и «Свідомо»: «Лица, пользующиеся услугами интернет-салона, информируют, что находились в помещении под разного рода предлогами, но не играли в азартные игры...

За пять месяцев этого года по всей Украине органами МВД разоблачено 67 преступлений в сфере игорного бизнеса по статье 203 Уголовного кодекса. Относительно нарушений именно интернет-заведениями Закона «О запрете игорного бизнеса» по статье 203 возбуждено 40 уголовных дел. В суд направлено за это время 11 уголовных дел, а уже рассмотрены из них всего 5».

Переданный Генпрокуратуре журналистский запрос остался без ответа.

Зато мне на почту продолжают поступать предложения из категории «Игорный бизнес» от сайта rabota.ua.

Стало ли меньше больных?

«Свідомо» связалось с тремя реабилитационными центрами, лечащими игроманию. Нас интересовало: меньше ли людей стали обращаться к ним?

Директор реабилитационного центра «Феникс», психотерапевт Валерий Оноприенко никаких позитивных сдвигов не заметил: «Вроде бы хорошее дело было сделано с запретом игорного бизнеса, а в итоге никаких изменений это не принесло.

Психотерапевт лечебного центра «Достомед» Мария Маценко согласилась с коллегой:

«Сначала был незначительный спад, но игроманам нужно было просто поискать место для реализации своей зависимости. У меня самой у дома зал игровых автоматов как был, так и есть , — говорит она.

Вот ответ Юлии Яшиной — одной из организаторов всеукраинской сети реабилитационных центров «Троицкий»: «Человек рождается зависимым, одна зависимость перетекает в другую. Почему же не делают профилактические занятия в школах, не делают хорошую передачу по телевидению в прайм-тайм, чтобы предупреждать людей?».

Кстати, лечение в «Троицком» бесплатное: тел. (044) 227-66-43, с 15-00 до 21-00.