«Многоуважаемый «Вечерний Николаев». Меня зовут Михаил Иванович, я обладаю информацией о спасении летчиков в 1942 году. Если вас заинтересует эта информация, то я проживаю в Соляных, на ул.Флотской...» Такое письмо в редакцию написал житель г.Николаева М.И. Печерица, как отзыв на публикации в газете «Вечерний Николаев» о героях, участниках Великой Отечественной войны, которая не миновала ни одной семьи, ни одной судьбы.

Мы сидим в беседке в зеленом дворике возле дома Михаила Ивановича и Татьяны Дмитриевны Печерицы. В палисадничке цветут петуньи и чернобривцы, на грядке — огурцы и помидоры. К сожалению, желаемого и законченного рассказа о спасении летчиков не получилось. Нет, факт такой действительно был: в детстве Михаилу Печерице пришлось спасать и лечить с риском для жизни в оккупированном немцами Николаеве обгоревших летчиков. Но ни имен, ни фамилий их он не знает. Долгие годы эта история не давала покоя Михаилу Ивановичу. Теперь ему хотелось бы, чтобы на его рассказ, возможно, кто-то откликнулся. Доходили слухи, что эти летчики все же остались живы, добрые люди помогли им бежать через линию фронта. Стало известно также, что кто-то из летчиков приезжал после войны в Николаев, но Михаил Иванович в это время был в длительной командировке, встречи не получилось. Как их разыскать, если прошло сколько времени?

Воспоминания о войне всегда волнуют. А воспоминания из детства особенно запоминаются яркими эпизодами. Стоит только зацепить прошлое, оно тут же накатывает со слезами на глазах. Михаил Печерица родился в селе Пересадовка Баштанского района. В 1933-м голодном году отец, желая спасти свою семью от голодной смерти, уехал в г. Николаев, устроился на судостроительный завод им. 61 коммунара. На окраине города по Баштанскому шоссе семья сняла жилье. Отец ходил на работу пешком. А вечером его ожидали с нетерпением, когда он придет домой и принесет кусок хлеба на всех.

- Это запомнилось, как самый большой праздник, — вспоминает Михаил Иванович. — Такого ощущения праздника я не припомню за всю свою жизнь. Отец шел пешком по берегу Ингула с завода, где работал клепальщиком. Нес нам кусок хлеба, самое драгоценное, что было тогда. Дома бережно разворачивал сверток, делил хлеб на всех поровну, следил, чтобы ни одна крошка не пропала. Теперь вспоминаешь, хлебом его трудно было назвать. Но тогда ничего вкуснее в жизни я не ел. Этот хлеб нас спас. Через два года отцу дали квартиру на углу Московской-Сенной, в полуподвальном помещении. Одна комната совсем темная, а в другую немного проникал свет. Там нас и застала война. Мне было 10 лет. Я хорошо помню, кажется, до мельчайших подробностей. В городе началась паника. Люди куда-то бежали, кричали, кто-то тащил свои вещи, пытался уехать. Отец вечером пришел домой и сказал: «Собирайтесь, я через Терновку вас провожу, пойдете в Пересадовку к деду». Мы с мамой и старшим братом Иваном отправились в село к дедушке.

Никто тогда не знал, что война прийдет внезапно, укрываться от нее в соседнем селе или городе было бессмысленно. В селе, где жил дедушка, покоя не давал полицай из местных (кстати, после войны отсидел в тюрьме 25 лет и снова вернулся в село, как ни в чем не бывало). Пришлось снова окольными путями пробираться в оккупированный Николаев. В дом, где раньше жили, попала бомба, так что жилье искали, где придется. Однажды к ним пришла мамина знакомая, тетя Маруся. Они долго шептались в соседней комнате, а потом стали готовить много еды — из добытых овощей нарезали два ведра винегрета. Тетя Маруся взяла с собой Мишу и его брата и отправилась в госпиталь, где лежали раненые советские пленные солдаты. Немцы разрешали их кормить. Тарелок, конечно же, не было, поэтому раздавали винегрет прямо в ладони. В углу, вспоминает Михаил Иванович, вдали от всех, лежали три обгоревших летчика. Они были в очень плохом состоянии. Эти походы в госпиталь ребята проделывали не раз. Потом перестали ходить. Однажды тетя Маруся подзывает к себе Михаила и говорит: «Сейчас я скажу тебе адрес, ты пойдешь и принесешь пузырек с мазью, которую тебе там дадут».

- Тогда мы, дети, лишних вопросов не задавали, — вспоминает Михаил Иванович. — Мы видели, как зверствуют фашисты, вешают невинных людей прямо на улице, стреляют, не задумываясь, в детей, женщин, стариков. Уже был вечер, а мне надо было бежать по адресу, по которому послала тетя Маруся, и вернуться до наступления комендантского часа, иначе не сносить головы. Дохожу до ул. Советской, — стоят немцы, громко хохочут и смотрят на балкон одного из домов. Я тоже посмотрел туда и увидел страшную картину: фашисты вешают человека на его собственном балконе... Только потом я увидел табличку на повешенном, будто бы он хотел сжечь областной архив. Как вспомню, до сих пор мурашки по спине. Пока я ходил за пузырьком с мазью, который мне выдал по указанному адресу дедушка с бородой, наступил комендантский час. Пришлось пробираться через дворы, через заборы. Пришел домой оборванный.

Оказалось, что мазь нужна была трем обгоревшим советским летчикам, которых тетя Маруся, мама Полина и другие женщины каким-то чудом перетащили из госпиталя в один из подвалов. Михаил ходил за лекарствами, смазывал мазью ожоги на телах летчиков. Постепенно они стали поправляться, раны заживали, оставляя жуткие шрамы. Когда летчики поправились, жители Николаева помогли им выбраться из города.

- Об этом я узнал уже после, — рассказывает Михаил Иванович. — Но сам этого не видел. Потому что старшего брата Ивана хотели отправить в Германию на принудительные работы. Ночью отец вывел его в Терновку, и Иван пешком по степям отправился в Пересадовку, где прятался в скирде соломы девять месяцев. За Иваном в село отправилась и вся семья. Там и встретили приход советских войск. Отец ушел на фронт. После освобождения нашего края от немецко-фашистских захватчиков, на нас, подростков, была возложена очень трудная миссия — свозить со всех полей погибших солдат и хоронить. Закутывали наших солдат в шинели и хоронили. Поля были усеяны убитыми. Иногда мне или моим друзьям становилось плохо. Тогда мы обливались холодной водой. Когда въезжаешь в Пересадовку, с правой стороны там стоит братская могила...

После войны Михаил Иванович стал шофером. 58 лет честно отработал «дальнобойщиком», возил различные грузы на большие расстояния. Его старший брат Иван Иванович Печерица долгое время был деканом Николаевского культпросветфакультета Киевского института культуры и искусств, его до сих пор добрым словом вспоминают бывшие студенты. Младший брат Виталий Иванович Печерица — полковник ракетных войск, трагически погиб. Их семья — это лишь небольшой эпизод в перипетиях войны. Не требуя наград за свои поступки, мальчишки помогали взрослым освобождать и лечить обгоревших летчиков, носили пленным еду. Из таких маленьких поступков и состояла борьба против фашистской чумы, которую наш народ победил. Кто-то сражался с фашистами на передовой, кто-то приближал победу своим трудом в тылу, кто-то перенес страдания плена или оккупации. Война — это общая беда и личная трагедия каждого человека, пережившего годы лихолетия вместе со своей страной. К сожалению, поколение людей, видевших и переживших все это, постепенно уходит. Возможно, воспоминание каждого из них скоро будет особенно ценным.