Такого изнуряющего зноя, как в этом июле, Беларусь не знала с 1936 года. На государственных телеканалах всерьез обсуждалась темы сиесты на предприятиях, налаживания выпуска отечественных кондиционеров в достаточных количествах — белорусы во всем привыкли обходиться своими силами, — разрешения совершать «омовения» в фонтанах и тому подобное. Уроженцам юга Украины, для которых летние градусы привычны, и тем приходилось туговато, во многом из-за повышенной влажности воздуха, малого количества деревьев на городских улицах и низко стоящего «северного» солнца, которое «доставало» мгновенно и прямо на ходу.

Это не мы привезли жару.

***

...Поезд «Херсон-Санкт-Петербург» двигался сквозь настоящую тропическую бурю: она настигла его сразу за узловой станцией «Долинская». Его тепловоз трудолюбиво «глотал» километры, упорно влача за собой многосуставчатое, тяжелое и мокрое, как хлющ, металлопластиковое «тело». Малосведущие в электротехнике пассажиры мрачно гадали, имеют ли поезда молниеотводы? Разряды, похожие на вспышки какого-то неведомого прибора из арсенала Николы Теслы, хлестали по обе стороны полотна в опасной близости от состава. Наконец, кто-то вспомнил о том, что рельсы являются заземлителями, и только тогда все дружно улеглись на полки. В Гомеле нас встретила уже вполне приличная погода.

На этот раз за две недели мы «избороздили» небольшую республику с юга на север и с востока на запад.

Первым пунктом нашей поездки стал Гомель, затем Минск, а потом повлек на запад, в Брестскую область, очередной поезд — на этот раз «Минск-Брест». Надо сказать, что железнодорожное сообщение между областями в Беларуси развито чрезвычайно. Если коснуться темы транспорта в целом, то и автобусное — не меньше. Но первое, что бросилось в глаза — отсутствие привычных глазу «маршруток». Их нет ни в столице, ни в других населенных пунктах. Общественный транспорт целиком и полностью находится под эгидой государства. Но автобусы, трамваи, троллейбусы ходят, как по часам. Не проходит и трех минут, как на смену одному спешит следующий. И это не зависит от величины и «важности» города.

Райцентр Ивацевичи, которому вот-вот стукнет полтысячи лет, мало чем выделяется из сонма соседей. В конце 70-х неподалеку от него проложили автотрассу союзного значения — «олимпийку», в какой-то степени и она оказала положительное влияние на развитие региона. Но в основном государство заботится о благе своих граждан не на словах. Белорусская чистота улиц, гладкость дорог даже между затерявшимися в густых лесных дебрях селами (пресловутый стакан с водой на капот можно ставить спокойно), ГОСТы на пищевую продукцию (замечательные колбасы из настоящего, подчеркиваю, мяса, пахучий «советский» серый хлеб, 20-процентная сметана, в которой стоит ложка...), ориентация на местную фармакологическую промышленность, что тоже немаловажно, коммунальные службы, реагирующие на малейшее недовольство жильцов... Капитальный ремонт не таких уже и старых домов, строящийся ледовый дворец — и это-то в райцентре, население которого едва достигает 25 тысяч человек! Но особенно удивило другое: при довольно высоких ценах и на промышленные, и пищевые продукты (буханка хлеба стоит примерно 5-6 грн., правда, и зарплаты в местной «валюте» у трудящихся выше, чем у нас), все белорусы имеют жилье. Не видно там на улицах бомжей. Государство охотно выделяет кредиты на строительство и покупку жилья на... 40 лет под 3% годовых! Для тех, кто хочет работать в СПК (аналоги совхозов) строят агрогородки, в народе называемые «лукашенковскими». О-очень приличные типовые каменные коттеджи, и таких в селах немалое количество!

В общем, «пересiчний громадянин» живет вполне прилично, владея жильем, и имея, как правило, машину. И даже не одну. (Кстати, недавно тут были упрощены правила растаможки). Единственное, что в принципе «напрягает» этим летом белорусов — все та же жара. Но в аптеках есть средства от загара, в магазинах — купальники, а за городом — небольшие озера: та же «олимпийская» трасса поспособствовала их появлению в частности, у Ивацевичей (в других местах существуют озера естественного происхождения, недалекое Выгонощанское в соседних Телеханах, например): вычерпывали песок для нее — и вдруг забили ключи. Одно озеро поменьше, с начавшимся благоустройством пляжа с туалетом и раздевалками. Другое побольше, но и подальше от города, с лежаками (бесплатными!), киосками и кафешками. Вода — чистейшая, и есть подозрение, что минеральная (в окрестностях Ивацевичей из скважины с недавних пор стали добывать минеральную воду «Дворцовая», причем никто, покупая бутылку, в ее содержимом даже не сомневается). Удивительна плотность этой озерной пресной воды: она чуть ли не выше, чем плотность морской, выталкивает пловца на поверхность. Можно плавать на глубине 5-6 метров, едва шевеля конечностями. Причем при температуре воздуха 35 градусов вода эта уникальная прогревается не меньше, нежели у нас на лимане.

На озере хорошо, но хотелось и другие места этой древней земли посмотреть...

***

...Первый автобус на Гродно, это уже север Беларуси, шел рано, и шел по весьма живописным местам с экзотическими для нашего слуха названиями. Более всего поразил довольно старый райцентр Волковыск. По-украински название города переводится довольно кровожадно: Волковизг. Вероятно, здесь некогда было засилье серых зверюг, и охотились на них нещадно.

В трехсоттысячном Гродно было такое же пекло, как и во всей Беларуси — раскаленные «рука Москвы» и «щупальца» Поволжья дотянулись и сюда. Этот город, один из старейших в стране, был основан еще в Х веке у впадения реки Городничанки в Неман, или, как его называют белорусы и поляки, Нёман (литовцы произносят Нямунас). Первое упоминание о древнем Городене, сокращенном позже до Гродно, встречается в 1127 году не где-нибудь, а в самой «Повести временных лет». В ХIII веке он уже входит в состав Великого княжества Литовского, отражая набеги крестоносцев. Веком позже включается во владения князя Витовта (для Николаева это имя не чуждо — Витовтова балка, прародительница Октябрьского). В ХVI веке в Гродно «перебазируется» резиденция короля Речи Посполитой Стефана Батория (до сих пор существует улица, названная именем этого венценосца). В состав Российской империи Гродно вошел в 1795 году. «Отметился» город и в войне 1812 года — тогда, до самого прихода партизан Дениса Давыдова, он был занят французами (вот откуда пошли славные партизанские традиции в Беларуси!). В 1921 году Гродно вновь — польская территория по условиям Рижского мирного договора с немцами. А после раздела Польши в 1939 году он вошел в состав БССР, был почти наполовину разрушен фашистами, его население тогда уменьшилось на 52 тысячи человек.

Гродно сейчас промышленный областной центр. Но, конечно, богатая история наложила свой отпечаток на его улицы и площади, среди которых главными считаются, как и у нас — площадь и улица Советские. И, как и у нас, они закрыты для автотранспорта.

Среди основных достопримечательностей этого замечательно красивого города — историко-археологический музей, располагающийся в Старом и Новом великокняжеском и королевском замках над Неманом, на территории которых и сегодня происходят археологические раскопки. А въезд в Старый замок представляет собой старейший в Беларуси каменный мост ХVIII века.

Гродно — город многоконфессиональный. Православие здесь представляет в числе прочих памятник архитектуры Борисо-Глебская (Коложская) церковь (1180 г.), претендующая на включение в список Всемирного культурного наследия ЮНЕСКО. Это единственный из храмов Беларуси, не перестроенный в последующие столетия. Католицизм — кафедральный костел Франциска Ксаверия и монастырь иезуитов, шедевр «гродненского барокко», с трехъярусным алтарем высотой 21 метр и скульптурами евангелистов, апостолов, Христа, Франциска Ксаверия. В комплекс костела входит самая старая (1687 г.) аптека страны, в которой располагается единственный в своем роде музей аптечного дела, заполненный старинными мензурками, колбами, весами, препаратами и прочими «алхимическими» принадлежностями. Есть лютеранская кирха и синагога. Благовещенский костел и монастырь бригиток ХVII века, являющийся единственным в Беларуси храмом ордена Бригиты Шведской. В комплекс его построек входит и так называемый лямус — тоже единственное в стране сохранившееся до наших дней деревянное сооружение, построенное без гвоздей.

Накануне нашего приезда Свято-Рождества-Богородицкая церковь и монастырь (1633 год) получили в дар от Мурома уникальную икону Петра и Февронии, покровителей семейного очага. Народ шел в церковь толпами...

Нельзя было пропустить возможность побывать в доме-музее польской писательницы конца ХIХ — начала ХХ века, предтечи «женского романа» Элизы Ожешко. Советские женщины зачитывали ее романы «Над Неманом», «Марта», «Последняя любовь» и другие до дыр. Элиза Ожешко проповедовала эмансипацию женщины, что актуально и сегодня, была очень образованным и прогрессивным человеком. В доме на улице, названной ее именем, можно увидеть салон с камином, где она писала свои произведения, ее флористические гербарии, книги, фотографии, картины...

Рубежи «Линии Молотова», возведенной в 1939-1941 годах, музей пограничных войск, некогда существовавшие границы Великого княжества Литовского, Речи Посполитой, Российской империи, фортификационные сооружения, которыми «богата» гродненская земля, места боев — все не осмотришь за один день. Тем более, надо было и в Немане освежиться. В окрестностях Гродно это небольшая речушка, шириной примерно метров 50. Но зато течение! Плывешь — и все на месте. А стоит сбавить темп — и вдоль каменистого русла повлечет тебя невесть куда. За отдыхающими на маленьком городском пляже, которым и пользуются-то далеко не каждый год в силу сурового, по нашим меркам, разумеется, климата, неусыпно бдят спасатели в лодке.

Жаль, не успели побывать в единственном в Беларуси зоопарке, основанном в 1927 году. Уж николаевцам было бы, с чем его сравнить.

***

Столицей Полесья называют все же не Гродно и не Брест, а Пинск, опять же, районный центр, правда, с населением более 130 тысяч человек. Это не менее древний, нежели Гродно, город (1097 г.), расположенный у слияния Пины и Припяти (граница с Украиной — всего в 30-ти километрах) с десятками архитектурных памятников немыслимой красоты — коллегиумом иезуитов, монастырем францисканцев, среди архитектурного ансамбля которого — наклоненная подобно Пизанской, башня-звонница, костелом Карла Барамея, Свято-Варваринским собором, дворцом Матеуша Бугримовича... Здесь жили писатель Якуб Колас, художник Наполеон Орда и другие замечательные люди.

Музей Белорусского Полесья в здании иезуитского коллегиума сделает честь и столице. 60 тысяч экспонатов: бивни и фрагменты скелета мамонта (эта земля, как и пол-Беларуси, пережила ледниковый период), 17 тысяч экземпляров коллекции монет, античных в том числе, керамические плитки ХI-ХII веков, рыцарские доспехи VIII века, туровский саркофаг ХII века, голосник (кувшин для улучшения акустики) из знаменитой, уже упоминавшейся Коложской церкви в Гродно, коллекция партизанского оружия, в том числе — сделанные собственноручно партизанами «именные» автоматы и даже гранатомет из подручных материалов, редкие печатные издания, деревянный велосипед (ровер, как называют двухколесных «друзей» белорусы)... Партизанскому движению здесь посвящен целый зал. И неудивительно: во время Великой Отечественной в Полесских лесах воевали целые партизанские соединения, бригады, корпуса (даже моряки Днепровской флотилии), оснащенные собственными пекарнями и типографиями. Здесь, в лесах, выпускались газеты подпольных обкомов и райкомов, так что название фильма и книги «Подпольный обком действует» не из пальца высосано. В газеты, образцы которых висят под стеклом, писали и сами партизаны («Как Коля пошел на разведку в деревню и нарвался на полицаев»), и штатные сотрудники, также обустроившие свой быт в довольно-таки капитальных землянках. А фотографиям типа «Санитарка перевязывает раненного в бою партизана», или «Поезд, только что пущенный под откос», или «Пулеметный расчет ведет огонь по фрицам», или «Партизаны смеются», и вовсе цены нет, как документальным свидетельствам той страшной войны.

Одна из главных промышленных достопримечательностей Пинска — фабрика, продукцию которой каждый когда-либо держал в руках, хоть она для детей, например, и не игрушка. ЗАО «Пинскдрев» и часть его — спичечная фабрика, чьи спички, те самые, с верблюдом на этикетке, знакомы всем. «Пинскдреву» в этом году стукнуло 130 лет. Фабрика еще в начале 2000-х наладила связь с польской фабрикой «Ченстохова», которая присылает заготовки внешнего коробка. Но изготовление коробков, наполнение спичками, намазка чиркального слоя производятся в Пинске. Продукция фабрики экспортируется и в Польшу, и к нам, в Украину, которая не в состоянии обеспечить себя собственными спичками. Коснемся истории. Первая партия спичек на фабрике «Вулкан», так тогда она называлась, была выпущена в 1892 году (до того на ней изготавливались сапожные шпильки и фанерные изделия), и к началу следующего века предприятие выпускало 250 тысяч коробков в сутки при том, что работали на ней 674 человека. Хозяин-капиталист по фамилии Гальперин эксплуатировал в основном детский труд... Ныне спичечная фабрика ЗАО «Пинскдрев» выпускает 1 млн. коробков, что совсем немного в наше механизированное время. Поэтому за коллекционными, юбилейными экземплярами так гоняются филуменисты.

***

Белорусские села достойны особого рассказа, но для этого надо быть сведущими в сельском хозяйстве. Но видно, что оно — отнюдь не в «загоне». Даже в уникальных этнографических деревнях в пойме Припяти, где обитают так называемые «люди на болоте».

Сельчане живут в уютных, в большинстве своем, деревянных домиках, придомовая территория густо засажена цветами разнообразнейших видов, зреют яблоки и даже виноград. Почти на каждом подворье — вырезанные из фанеры и любовно раскрашенные фигурки аистов, по сути, культовой птицы Республики Беларусь. Живые «прототипы» в своих огромных гнездах — здесь их называют бусолами, буськами, любят селиться прямо между изоляторами на столбах линий электропередач. И на крышах подсобных строений. И грозы не боятся! Деревенские жители рассказывали, что эти птицы, оказывается, — совсем не символ прибавления семейства. Наоборот, если аистиная чета понимает, что больше одного-двух птенцов ей не прокормить, она поднимает лишних высоко в небо и сбрасывает пищащие комочки на землю. Неестественный отбор, таким образом, выходит. И все же о достоинстве, некоей природной мудрости и спокойствии этой черно-белой птицы и в наши времена продолжают слагать легенды, суть которых в том, что аист на крыше — мир и лад на земле. А аистов в Беларуси хватает на всех.