«В наши дни стала возможной и допустимой ситуация, когда между отцом и детьми возводится «железный занавес» — не по закону, не по решению полномочных органов, а единственно лишь по воле и усмотрению матери. Примечательно, что отец вовсе не обязан в этих случаях быть «алкашом», разложенцем, бузотером — нет, с него довольно не угодить чем-либо своей супруге. В Семейном кодексе сказано: родители — независимо от того, состоят они в супружестве или нет, проживают совместно или врозь — обязаны на равных участвовать в воспитании детей. На практике же иная мать, если она того пожелает, может взять на себя безраздельное распоряжение судьбой ребенка, оставляя за отцом лишь право (и обязанность) быть кормильцем детей, но не допуская его ни к воспитанию их, ни к общению с ними. Этот камень преткновения между отцами и детьми стоит сегодня так незыблемо и бесповоротно, что даже решение суда, обязующее мать не препятствовать встречам ребенка с отцом, может стать фикцией, если мать откажется ему подчиниться».

(Интернет-сайт «Отцы и дети»).

История, о которой пойдет речь, на самом деле глубоко типична. Наверняка в Украине немало отцов, волею судьбы оторванных от своих детей и оказавшихся в аналогичном положении. Поскольку речь идет о вещах крайне деликатных, мы не будем указывать настоящие имена и фамилии. Об остальном — судите сами.

...Семен и Оксана познакомились случайно, в обычной николаевской маршрутке. Как это бывает, между молодыми людьми возникла обоюдная симпатия: обменялись телефонами, начали встречаться. Короче, однажды дело закончилось свадьбой. А дальше началась проза жизни — вовсе не романтичная, а суровая и жестокая.

Чужая душа, как и чужая семья, — потемки. Что там произошло между супругами, почему вдруг они стали друг другу чужими людьми — знают только они сами. Не зря говорят, что от любви до ненависти один шаг. Но однозначно можно утверждать одно: огромная черная кошка пробежала между ними именно в тот момент, когда Оксана была беременна.

Со слов Семена, поначалу она решила сделать аборт. С чего бы вдруг? — недоумевал он. Почему не имеет права на жизнь ребенок, зачатый в законном браке, в любви и согласии? Жесткая правда всплыла очень скоро. Оказалось, что Оксана ВИЧ-инфицирована, и свой ВИЧ-статус скрывала от супруга.

Семен был в шоке. Разумеется, он опасался и за свое здоровье, и за здоровье ребенка. К счастью, сомнения эти впоследствии развеялись. Многочисленные тесты показали, что ни у него, ни у родившейся дочери, которую нарекли Софией, вируса иммунодефицита нет. Тем не менее доверие между супругами было подорвано.

Надобно заметить, что Семен и Оксана, хотя и жили вместе, были прописаны в разных местах: он — в квартире, единственным собственником которой и являлся; она — у своих дедушки и бабушки. Когда встал вопрос о регистрации малышки, супруга потребовала, чтобы Семен прописал Софийку у себя или вообще отказался от ребенка. Вроде бы логично: живут они у Семена, ребенок его... Но безоблачным отношениям пришел конец. В семье уже царило недоверие, брак трещал по швам. Семена просветили: если Софийку пропишут в его квартире, Оксана, как член семьи собственника, согласно ст. 156 Жилищного кодекса получит полное право прописаться у него, а в случае развода — потребовать свою долю жилплощади. Естественно, такая «радость» была ему ни к чему, и он предложил иной вариант: оформить наследование своей квартиры на Софийку. В ответ супруга собрала вещи и вместе с девочкой ушла жить к своим старикам.

Возможно, другой бы плюнул, да и забыл о существовании жены и ребенка. Но Семен не из таких. Он по-настоящему полюбил свою дочь и желал участвовать в ее воспитании на равных с матерью, приходил к малышке, играл с ней, покупал игрушки, вещи. Однако Оксана ограничивала его общение с дочерью часом в день, а Семен, в свою очередь, работал посменно и не мог ежедневно ездить к ребенку. Вдобавок Оксана заявила, что найдет Софийке нового папу и уедет как можно дальше, чтобы дочь вообще не знала о существовании Семена, навсегда позабыв родного отца.

Начались скандалы, взаимные жалобы во всевозможные инстанции. Дедушка и бабушка Оксаны не пускали Семена домой к ребенку, жаловались на него в милицию, собирали подписи соседей. Тот в свою очередь жаловался на произвол родственников Оксаны и на звонки с угрозами, которые начали поступать ему на мобильный телефон с неизвестных номеров.

Спор перешел в юридическую плоскость. В 2008 г. Семен обратился в опекунский совет, требуя урегулировать свои встречи с дочкой. Такое право он получил в декабре 2008 г. — не менее двух раз в неделю. Но это решение было проигнорировано матерью, и тогда, уже через суд, он добился для себя права встречаться с ребенком не менее трех раз в неделю, причем с ночевкой. Иными словами, мать по решению суда была обязана отдавать ребенка на ночь Семену. Но делать этого она не стала. Более того, заявила, что хочет сменить фамилию Софийки и вообще уехать из Николаева.

Так и случилось: оформив развод с Семеном, она нашла себе мужчину на 15 лет старше и переехала жить к нему в небольшой шахтерский городок недалеко от Донецка. О ее новом месте жительства Семен узнал только через несколько месяцев. Теперь он почти не видел девочку, а подробности о ее жизни его поразили. Оказывается, по словам Софийки, новый папа предлагал трехлетней девочке пиво. Дома он бывает нечасто, так как работает дальнобойщиком.

Мама прописала девочку по новому месту жительства, следовательно, и свои жалобы в службу по делам детей Семену пришлось адресовать туда. Но опекунский совет шахтерского городка со слов Семена оказался удивительной структурой. На заседание, где рассматривалась судьба Софии, совет собрался в неполном составе, мать ребенка сюда не пригласили, а на вопрос, ведется ли протокол, последовал обескураживающий ответ: «Мы все запомним, а потом составим протокол». Да и законы здесь трактуют, как вздумается, демонстрируя откровенный правовой нигилизм. «В ст. 160-161 Семейного кодекса четко прописано, что матери отдается преимущество в воспитании и проживании с ней ребенка», — утверждает начальник местной службы по делам молодежи в одном из интернет-изданий. За одно такое утверждение чиновницу можно смело увольнять по профнепригодности: любой желающий может в том же Интернете открыть Семейный кодекс и убедиться, что ничего подобного в статьях 160 и 161 нет! Более того, кодекс, наоборот, предусматривает, что мать и отец имеют равные права и обязанности в отношении ребенка, независимо от того, пребывают ли они в браке друг с другом. Черным по белому в Семейном кодексе написано, что родитель, проживающий отдельно от ребенка, ОБЯЗАН принимать участие в его воспитании, а родитель, с которым проживает ребенок, НЕ ИМЕЕТ ПРАВА препятствовать второму родителю в воспитании, если такое общение не мешает нормальному развитию ребенка.

Короче говоря, почитав Семейный кодекс, Семен решил вновь обратиться в суд. На этот раз он требует передать девочку на воспитание ему, поскольку ее мать не выполняет предыдущее решение суда. Он по-настоящему обеспокоен судьбой ребенка и моральными условиями, в которых она воспитывается. «Если уже сегодня дочку пытаются поить пивом, что с ней будет дальше?» — возмущается он. Стараясь хоть как-то повлиять на будущее Софии, он оформил на нее страховку и выплачивает по 400 долларов в год. Через 15 лет его дочь получит всю накопившуюся сумму с процентами как стартовый капитал, и сможет потратить на обустройство своей жизни, на учебу. Исправно платит он и алименты. В целом Семен считает, что может дать своему ребенку намного больше, чем мать и ее нынешний гражданский муж.

Пока суд продолжается, Семену продолжают угрожать.

- Городок, где живет Софийка, — депрессивный, известен по большей части неработающими шахтами, угрозой глобальной техногенной катастрофы да повальным пьянством, — рассказывает он. — Меня предупредили, что если я еще раз сюда приеду, меня убьют и закопают, мол, в терриконах места много. Если такие люди сегодня занимаются воспитанием ребенка, что ждет Софийку в будущем?

...С амазонками — гораздо сложнее. При живом и любящем отце мать из кожи лезет вон, чтобы искоренить в сознании ребенка даже само понятие «отец» или, во всяком случае, ошельмовать, обезобразить его... Принудительное отчуждение от отцов ведет детей к более обширному диапазону отчуждения — от сверстников, от самих себя, да и от матери тоже. Представим себе триумф амазонщины: отец изгнан напрочь, выбит из седла, утратил «центр тяжести» и «точку опоры», стал безразличен ко всему... Картина не из веселых, но это лишь мелочь в сравнении с тем, какой операции подвержено детское сердце, когда корчуют из него привязанность к отцу.

Нужны решительные законно-правовые меры. Так, если мать, несмотря ни на какие доводы, считает своим долгом по-прежнему ставить рогатки контактам детей с отцом, внушает детям пасквильное представление об отце, — в качестве последней меры суд мог бы смелей идти на отрыв ребенка не от отца, а от матери (разумеется, если отец может обеспечить нормальный уход и воспитание)... Сама по себе вероятность такого решения может сыграть роль отрезвляющего тормоза в поведении амазонок. Они уже не будут так твердо убеждены в своей полнейшей безнаказанности».

(Интернет-сайт «Отцы и дети»).

...Верно подмечено, что «София» по-гречески означает мудрость. Повзрослев, девушка сама выработает линию поведения в отношении своих биологических родителей. Но лишать ее права общения с отцом — не алкоголиком, не преступником, не наркоманом — как минимум, жестоко по отношению к самому ребенку.

Вспоминается притча о суде Соломона, приказавшего разрубить пополам младенца, которого не могли поделить две женщины, считающие себя его матерями. И настоящая мать от этого отказалась, чтобы сохранить малышу жизнь. Как решится спор родителей Софийки — покажет будущее. Ясно одно — они должны принять для себя компромиссное решение, устраивающее все стороны конфликта.

P.S. Нам сложно связаться с матерью Софии, проживающей далеко от Николаева. Но мы готовы предоставить ей возможность высказать свою точку зрения.