То, что напечатал Илья Стариков в своей очередной книге «Таинства истории» (Николаев, изд-во И.Гудым, 2010), пожалуй, может шокировать даже тех, кто давно знает и ценит его опыты в области изящной словесности. Скромно замечу, что к таковым принадлежит и пишущий эти строки, хорошо осведомлённый о том, что известный учёный, социальный психолог, почётный доктор Национальной академии педнаук Украины и зарубежный член Российской академии образования И.М.Стариков, помимо многочисленных специальных трудов, уже более пятидесяти лет пишет прозу и давно заслужил право считать себя членом профессионального сообщества литераторов. Новая книга — прекрасное подтверждение этого тезиса и ещё другого: возможно, сегодня и следует писать, как автор опубликованных новелл, учиться у него завоёвывать читателя, возвращать специфичному и мучительному писательскому занятию материальную стоимость.

Воспоминание о великих людях так же полезно, как и их присутствие, считает Стариков. Понять современность при всей её неповторимости можно через то, что роднит её с прошлым. И ещё он полагает, что самые глубокие и ценные представления о жизни кроются где-то в иррациональном сознании, вот только можно ли их вывести логическим путем? Ответ на этот вопрос нужно искать в главах книги.

Художественный мир автора произведения очень часто бывает весьма близким к его профессиональным интересам, хотя закономерности здесь вывести трудно. Энтомолог Кембриджского университета В.Набоков всю жизнь ловил редких бабочек, но стал известен тем, что написал покаянную исповедь любви великовозрастного Гумберта к двенадцатилетней нимфетке Лолите и этим заслужил мировую славу. Писателями становятся не для того, чтобы рассказать о профессиональных увлечениях, а для того, чтобы открыть новый мир, если даже речь идёт о единственном и неповторимом человеке.

Мир Старикова чрезвычайно широк. Поражает многообразие персонажей: Сталин и Гитлер, Сент Экзюпери, Эйнштейн, Фридрих Ницше, адмирал Макаров, Иван Франко, Ломоносов, Эрнест Хемингуэй. Здесь бы следовало назвать все сорок пять новелл, героями которых выступают ученые, писатели, артисты, художники, военные и религиозные деятели. А рядом с каждым упомянуть их спутниц по жизни: возлюбленных, жен, матерей — ибо женщины, по Старикову, и являются хранителями тайн великих личностей. Причем автор легко сдвигает исторические эпохи, идет ли речь о Моне Лизе и гениальном да Винчи, женах сталинских маршалов, тайной возлюбленной Ленина Инессе Арманд или Татьяне, случайной знакомой Л.Толстого из публичного дома.

Здесь хочется оговориться и поразмыслить о личности, чей образ годами не исчезает со страниц романов, исследований и телесериалов. Конечно, речь идет о Сталине, главном фигуранте отечественной истории, что, как ни странно, подтверждается целым рядом общественных опросов. Важно, каким изображён вождь в книге местного автора? («Ночной выезд Иосифа Сталина»). Дело в том, что над нами, читателями (и исследователями) до сих пор тяготеет миф о Сталине. Кто он: злодей или творец истории? Стариков совершенно обоснованно уходит от сложного вопроса, новелла не тот жанр, где выносятся исторические оценки. Его интересуют преимущественно частные проявления характера персонажа: перед нами Сталин, размышляющий на могиле жены, Сталин во время кунцевских застолий, а вот мемуарные строки — кончина Сталина в детских воспоминаниях самого автора. В частных мотивациях писатель ищет проявление истинного. Думается, профессору удалось найти верный ракурс изображения исторической личности, поскольку даже «ноющее беспокойство» и пронизывающая обида вождя выдают в нём нравственный изъян. Даже на Новодевичьем кладбище он сводит счёты с женой: «Стреляла в себя, а искалечила навсегда его...».

Поражает исключительная свежесть чувств, незримый бунт зрелого литератора против пошлости в изображении интимных сцен, на которую способны разве что 25-летние мальчики и девочки, создающие романы из жизни городских окраин, где герои демонстрируют экстремальный акт в туалете ночного клуба или кабине башенного крана. Таким сочинениям в Лондоне британский журнал Literary Revier ежегодно вручает премию «За худшее литературное описание секса».

Ирония этих строк не содержит сарказма, с которым сегодня пишутся редкие рецензии на скандальные произведения «укр. суч. літератури». Я лишь хочу донести мысль о том, что автор книги не предъявляет сюрреалистические иски ко времени, он видит своих героев здесь и сейчас и пытается средствами художественной поэтики объяснить смысл гармонии взаимоотношений мужчины и женщины, межличностных и межнациональных связей. Причем как психолога и знатока социальных коммуникаций писателя в первую очередь интересует малоизвестное, тайное, оно часто выступает определяющим в поступках человека. Внутренне полемизируя с известной концепцией советских времён, он утверждает, что близость, называемая любовью, ярчайшая и важнейшая сторона человеческого существования, и любящего можно понять и познать даже не по предмету любви, а по тому, как он любит. «Ведь истинная любовь многолика, духовное и плотское в ней переплетены неразрывно», — говорит мадам Аврора, муза гениального композитора («Вальс Шопена»).

Почти каждая новелла содержит возвышенный и мудрый пассаж о любви. Вот почему нам любопытны проявления этого вечного чувства, состояние счастья Альберта Эйнштейна с русской красавицей Маргаритой (с ней «он физически ощущал относительность времени»); единственное свидание Анны Ахматовой с Модильяни в его парижской мастерской или паломничество Гоголя к месту рождения и погребения Господа. Да что там говорить, нам интересна вся книга, ибо она повествует о талантливых женщинах. Рядом с партнёрами они несут сакральный знак великой личности, они знают о них всё. Жена З.Фрейда Марта после девяти лет супружества и рождения шестого ребенка, размышляя о смысле сексуальной близости, приходит к выводу: «Главная истина жизни скрыта в молчании» («Сон Зигмунда Фрейда»).

В новеллах писателя-психолога, профессионально изучающего мотивы человеческих взаимоотношений, со всей очевидностью широко и значимо проявилась тема, которая долгие годы, десятилетиями, была закрыта для советской печати — проблема русско-еврейских связей. В русской литературе её открывали Мандельштам, Цветаева, Чичибабин. Известны послевоенные письма Ильи Эренбурга в различные административные органы с просьбой привести в порядок места массовых захоронений советских граждан, жертв гитлеровского геноцида. Это было противоречивое время, когда волны юдофобских настроений исходили от самого генсека Сталина. Сегодня широко известное стихотворение Е.Евтушенко «Бабий Яр» (1961) о дикой расправе над евреями под Киевом увидело свет лишь в пору хрущёвской оттепели и сразу было запрещено к повторной публикации. Поэт смог включить его в свое трёхтомное собрание сочинений лишь в 1983 году.

В русскоязычной литературе Причерноморья эта тема возрождалась исподволь. Вслед за поэтом Марком Лисянским, публично сказавшем о своей анкете лишь в 1968 г. — «Родословная» («Мой дед не знал древнееврейского...») и весьма дорожившим строчкой «друг нам дороже брата иногда», которую удостоил похвалы сам редактор «Нового мира» А.Твардовский, табуированная тема пришла и в творчество популярного в Николаеве Эмиля Январёва. Его горькие строки из сборника 2001 года «Стечение обстоятельств» прекрасно выразили общественную ситуацию нулевых лет: «Один еврей уехал, другой еврей уехал, евреев стало меньше, а счастья нет как нет».

В книгу Ильи Старикова ранее одиозный мотив вошёл естественно и просто, он распространяется и на исторические персонажи («Сомнения ребе Шнеерсона», «Про Маяковского и таинства истории», «Звёздное небо Шолом-Алейхема» и др.), и на цикл житейских историй, которые составили главу под названием «Рассказы и миниатюры последних лет». Здесь биографические реалии, пожалуй, занимают ключевое место. В этой связи хочется упомянуть и автобиографический очерк профессора «Дом, построенный на песке» (2009), он многое объясняет и в отношении весьма чувствительной литературной темы. Жизнеописание профессора происходит на фоне бурной эпохи ХХ века и чем-то напоминает письма и дневники В.Г.Короленко последних лет жизни. Тут же могу сказать, чем: за публицистическими заметками знаменитого полтавчанина и эссеистскими историями николаевского автора стоит богатый, отнюдь не умозрительный жизненный опыт, рождающий благородное понятие человеческой «личности». «Искусство писателя — вот его паспорт». Пожалуй, с этим высказыванием согласится и литератор И.Стариков.

Личная судьба его персонажей, как правило, отражает характерные черты эпохи. Он извлекает из собственной биографии впечатления раннего детства, эпизоды школьных лет, вид немецких пленных, всеобщего гражданского горя по случаю кончины вождя. Он помнит ещё детсадовскую группу в уральской эвакуации, где собрались дети беженцев: москвичи, украинцы, евреи, татары, чуваши. В той голодной общине детей войны состоялись первые уроки человеческого бытия. В нём не было конкуренции, не было поражений, она не создавала общего богатства. Но она рождала общую мораль, согласно которой каждый был духовным братом. Сегодня, разумеется, можно говорить, насколько прочным оказалось это советское братство, чем, собственно, и занимаются персонажи книги.

Бывший инженер Деев, к примеру, из рассказа «Колокол», став депутатом городского совета, неожиданно открывает свое давнее купеческое происхождение и по примеру прадеда, построившего храм, активно содействует общению людей с Богом, начинает поиски закопанного в степном карьере церковного колокола. О беспробудном пьянице, терроризирующем свою семью, жильцы кооперативного дома неожиданно узнают нечто труднообъяснимое: соседу сделали пересадку почки, а донором согласилась стать его жена («Степан Безуглый»). История посещения итальянцами бывшего цеха судостроительного завода — печальная повесть о судьбе талантливой женщины на фоне социальной драмы общества, пережившего странную «перестройку» («Синьора»).

Можно выделить особо рассказы, где автор-повествователь выступает от первого лица. Окружающий мир и время здесь переданы глазами юного героя, его познание жизни — своеобразная исповедь, которая всегда убеждает откровением, искренностью. Встреча николаевских одноклассников Егорова и Роземблюма занимает в книге пять страниц, а вмещает пространство длиною в шестьдесят лет. Когда-то они приняли решение войти в туннель у Мещанской канавы и пройти под городом к реке. Конечно, школьников спасла милиция, поисковый отряд. Ночь под землей запомнилась сверстникам даже не ощущением реального страха, а малозначащими подробностями, которые почему-то остались в памяти на всю жизнь:

- На, Ица, полопай, — говорил Иван в кромешной темноте, нащупал руку Ильи и вложил в неё кусок бутерброда с салом. В свою очередь Илья нашел руку Ивана и угостил семейным штруделем, вкуснейшим пирожком с начинкой, бабушка их обычно готовила к праздникам. Съесть одному или поделиться с товарищем — таких сомнений у ребят практически не было. Возможно, та таинственная ночь и подсказала ответ на вопрос о смысле существования, над которым пытаются размышлять два философствующих старика («Путешествие под землёй»).

Житейские истории Ильи Старикова включают много вымышленных, но легко угадываемых имен земляков. Он не прячется за событиями, а изображает их по законам литературного повествования — с диалогами, кульминацией, развязкой. Биография в его рассказах упоминается, так сказать, a propo — по поводу. Она, как это и бывает в художественном тексте, не персонифицирована, тождественна самому автору. Он не пытается ставить себя на место героя произведения, присваивать его мысли, к чему прибегают последователи психоанализа в литературе. Писатель находит подлинные свидетельства. Его внимание к человеческой судьбе продиктовано желанием сделать психологический образ современника узнаваемым, а мотивы поступков объяснимыми с точки зрения внутреннего движения души.

Мы часто ищем встречи с человеком, разговор с которым стоил бы хорошей книги. Чтение книги «Таинства истории» стоит хорошего разговора с мудрым человеком.